Первые несколько шагов были ужасными. Каждое движение болью отдавало в раненой ноге, да и сам костыль соорудил человек, явно не имеющий отношения к ортопедическому искусству. Однако через пару минут Василий приноровился и, то подпрыгивая, то шагая, развил завидную скорость.

Гауптштурмфюрера и Хасана он нашел метрах в двухстах за лагерем. Там же столпилась большая часть басмачей. Многие сжимали в руках горячие головни и опасливо оглядывались. Все были вооружены.

Подойдя ближе, Василий на мгновение замер, задохнувшись от ядовитого запаха. Отвратительно удушающая вонь, от которой выворачивало внутренности. И что самое удивительное, этот запах показался Василию знакомым, только вот он никак не мог вспомнить, где сталкивался с ним раньше.

Он стал протискиваться сквозь толпу. Басмачи расступались с неохотой, и Василию, пока он продирался вперед, удалось позаимствовать короткий кривой нож. Незаметным движением Василий спрятал его в голенище сапога. Не пистолет, а пригодится.

Протиснувшись в первый ряд «зрителей», стоявших, зажав рукавами носы, Василий уставился на жуткое зрелище, открывшееся ему. На песке лежали полуразложившиеся останки одного из бандитов — скелет, покрытый вонючей клейкой субстанцией. В свете факелов поблескивали белые, как снег, ребра, торчащие из аморфной массы гнилой плоти.

«Знакомая картина, где-то я это уже видел», — пронеслось в голове Василия. И в какой-то миг, словно поток сквозь прорвавшуюся плотину, хлынули воспоминания. Вот он на краю болота стреляет в японцев, потом марш-бросок через лес. Странное жилище отказников. Да, именно там и тогда он впервые почувствовал этот запах, увидел точно такие же трупы, обмазанные вонючей слизью. Он вспомнил чудовищ, похожих на гигантских опарышей, которые пожирали полуразложившуюся человеческую плоть. Шогготы. Твари, от которых нет спасения. Но здесь, в пустыне?..

Василий обвел взглядом лица столпившихся бандитов — испуганные, грубые. Да, аллах тут не поможет. Вот только стоит ли предупреждать своих врагов о надвигающейся опасности? Может, дать «зверушкам» отобедать, как тогда сделал Григорий Арсеньевич? Однако Василий тут же сообразил, что сейчас не тот случай. Если шогготы уничтожат бандитов, то как в одиночку, раненый он выполнит задание партии, как найдет Гоцлар и как принесет назад добытую информацию?! Да, как бы там дальше дела ни сложились, а пока ему и немцу в самом деле стоило действовать заодно. Он повернулся к гауптштурмфюреру:

— Нам нужно срочно сворачивать лагерь и бежать.

— Из-за этого? — немец кивнул в сторону трупа.

— Да, — подтвердил Василий. — Не знаю, насколько опасны ваши Старцы, но эти твари просто ужасны, и огнем вы их не остановите.

— Ты уверен?

— Это шогготы — творения Старцев.

—  Zu alien Teufeln wünschen! [3]— пробормотал себе под нос гауптштурмфюрер.

— Шогготы были предназначены для выполнения тяжелых работ и под ментальным воздействием могут приобретать любую форму… точнее могли. Постепенно развиваясь, они приобрели собственную волю и интеллект, а потом подняли восстание против Старцев. После поражения Старцев в войне с Древними «их коснулась длань Ньярлатотепа, и изменилась структура их ткани». Ныне они обитают в пространственных карманах, лежащих за гранью этого мира, и являются сюда лишь на охоту. После прикосновения Ньярлатотепа им больно находиться в нашей вселенной… По крайней мере, так говорил мне Григорий Арсеньевич… — на одном дыхании выпалил Василий.

Гауптштурмфюрер внимательно посмотрел на оперуполномоченного, словно хотел сказать: «А ты, парень, не так уж наивен, как хочешь показаться».

— Я читал об этих тварях. «Шоггот — существо, состоящее из протоплазмы, представляющее собой бесформенную сущность и кислотную среду. Существование такого в действительности маловероятно».

— Не совсем так. Скорее они напоминают гигантских пиявок или опарышей. Омерзительные твари.

— Но почему мы должны бежать? — спросил господин Хек через некоторое время.

— Шогготов нельзя убить. Если бы они могли комфортно существовать в нашем мире, они давно уничтожили бы всех людей, а так… Единственный способ остановить их — закрыть ворота между мирами, когда эти твари удалятся на отдых после удачной охоты.

— А ты сможешь это сделать?

— Нет, — обреченно покачал головой Василий. — Я лишь однажды видел этот ритуал, и то не до конца. Тем более без колдовских книг мне не воспроизвести символы, которые нужно начертить на воротах.

— Значит, говорите, бежать… — задумался немец.

— И чем быстрее, тем лучше, — с этими словами Василий развернулся и начал обратный путь через толпу. Краем глаза он увидел, как гауптштурмфюрер повернулся к Хасану и начал что-то объяснять ему.

Василий не прошел и половины расстояния до лагеря, как у него за спиной главарь басмачей выкрикнул какую-то команду. Тут же мимо Василия пронеслось несколько бандитов. Они поспешно подбежали к шатрам и тут же начали укладывать вещи. Лагерь сворачивался. Похоже, Хасан внял словам гауптштурмфюрера Хека. «Вот только не было бы поздно», — подумал Василий, вспоминая трупы японских солдат, высвеченные пламенем брошенных факелов.

Когда же ему вновь предложили лечь на носилки, он отказался. Тут же, словно из-под земли, появился гауптштурмфюрер Хек.

— В чем дело?

— Я поеду верхом. Не хочу оказаться беспомощным, если эти твари нападут.

Гауптштурмфюрер задумался, потом с интересом оглядел Василия, словно увидел его в первый раз.

— Нога?

— Перетерплю. К тому же я с детства привык ездить без седла.

— Послушайте, Василий, если вы собираетесь попытаться удрать…

— Я собираюсь попытаться остаться в живых, — в тон немцу ответил оперуполномоченный. — Если вход в обитель шогготов недалеко, нам предстоит неприятная ночка.

— Однако если эти твари, как вы говорите, похожи на червей, они должны передвигаться довольно медленно.

Василий в ответ только пожал плечами. Гауптштурмфюрер еще раз внимательно посмотрел на Василия.

— Хорошо, — согласился он, и, подозвав двух бандитов, приказал им что-то, те согласно кивнули. — Они присмотрят за вами, и не стоит выделывать никаких фокусов. На много километров вокруг — пустыня, и нигде ни поселков, ни оазисов, а потайные колодцы вам не найти. Так что не стоит делать глупостей, — и он исчез во тьме.

Вскоре второй бандит появился с седлом на плече. Он надел седло на одну из кляч, а потом помог Василию сесть верхом. Тот даже не пытался вставить ноги в стремена. Хотя боль почти ушла, Василий очень боялся, что раны его откроются. Он и так слишком сильно напрягал ногу за время «вечерней прогулки».

Еще несколько минут, и отряд отправился в путь… Оба приставленных к Василию бандита держались чуть поодаль, но тем не менее ни на секунду не выпускали оперуполномоченного из поля зрения. Выглядели они настоящими детьми Востока: тюрбаны, халаты, кривые сабли, карабины. Казалось, это два персонажа, сошедших с картин Верещагина. Для полноты сходства не хватало лишь груды черепов на заднем плане. «Ничего, если шогготы догонят, то сходство будет полным».

Время шло, отряд, словно призрачный караван, неспешно двигался по ночной пустыне, залитой лунным светом. В мире воцарилась зловещая тишина. И Василий успокоился, если бы не запах — отвратительный непереносимый запах шогготов. Иногда ветерок разгонял зловоние, а иногда волны его захлестывали караван, заставляя самый слабых сгибаться в седлах от приступов безудержной рвоты. Неожиданно где-то впереди раздались возбужденные голоса. Василий привстал в седле. Скакавшие впереди басмачи остановились, отчаянно о чем-то споря. Потом два всадника отделились от основной скучившейся массы и, развернув коней, на полной скорости понеслись в пустыню. Вслед им грянуло несколько выстрелов, и оба всадника выпали из седел.

— Хасан не любит, когда кто-то оспаривает его приказы, — заметил неожиданно возникший из темноты гауптштурмфюрер. Он восседал на черном как смоль скакуне. А может, это лишь казалось Василию — свет звезд обманчив. Кроме того, у него начала вновь болеть нога. И боль была неприятной, дергающей, словно кто-то то и дело касался горящей папиросой обнаженного нерва. — Это послужит уроком остальным… Видите ли, эти дикари хотят обладать сокровищами Аль-Хазреда, но не хотят ехать в Гоцлар — обитель демонов. Да тут еще эти шогготы — безрадостная перспектива.