При этом у граждан психологически создается иллюзия того, что изменяется стоимость стороннего платежного средства, а стоимость местной валюты остается прежней, поскольку местные деньги, как правило, выполняют функцию меры стоимости.

Для уточнения этого СМИ обычно озвучивают изменение курсов валют примерно так: «российский рубль подешевел с 40 до 60 рублей за доллар». Слово «подешевел» и увеличение числового значения приводит в замешательство, ведь по аналогии с товарами, когда товар дешевеет, то значение его цены должно понижаться.

Если будет принято принципиальное решение о сопоставлении внутренних национальных денежных единиц не с валютами других государств, а с каким-то товаром-мерой стоимости с относительно стабильной ценой, наподобие Условного Мешка, то целесообразно рассмотреть возможность указания обратных курсов. Тогда фраза «российский рубль подешевел с 25,00 до 16,67 Условных Мешков за десять тысяч рублей» выглядит вполне естественно (из расчета, что Условный Мешок равен 10 долларам).

К сожалению, люди не всегда принимают правильные решения в сложной ситуации, с которой они никогда ранее не сталкивались. С такой ситуацией когда-то придется столкнуться руководству многих государств, когда современная де-факто мировая валюта — доллар США вдруг потеряет доверие, обесценится и придется ей срочно вводить альтернативу.

Рассмотрим один необычный поучительный эпизод из новейшей истории. Провозглашение независимости Крыма от Украины и одновременно с этим переход его под юрисдикцию Российской Федерации по итогам крымского референдума должен был означать отторжение денежной системы Крыма от украинской денежной системы и соединение ее с российской денежной системой. Действительно, были своевременно переиндексированы пенсии и социальные пособия на рубли по курсу на момент проведения референдума, то есть 3,8 руб/грн. Это то, что можно было осуществить при поступлении денежных средств из столицы Российской Федерации и утверждения соответствующих нормативно-правовых актов местной властью.

А вот срочный обмен наличных гривен на рубли, о чем множество раз обещало крымское руководство, не было осуществлено и даже не начиналось. Эта самая настоящая беда для крымского населения не только значительно снизила доверие жителей Крыма к российской власти, но и на долгое время годы сделала из Крыма очаг социальной напряженности. Ведь с крупными суммами денег в Украину с весны 2014 года для их обмена на рубли ехать было уже опасно; в Крыму украинские гривны обменять было невозможно: все украинские банки еще весной спешно покинули полуостров или работали только по безналичным расчетам из-за отсутствия инкассаторского сообщения с Украиной, а в местные крымские банки вроде банка «Морской» образовывалась очередь на три-четыре-пять месяцев вперед, в краснодарском же крае украинские гривны не были нужны ни одному банку. Таким образом, крымчане были оставлены один на один со своими материальными проблемами. Всё, что им оставалось — ежедневно, в течение нескольких долгих месяцев наблюдать за тем, как стремительно тают их сбережения в украинской гривне.

Очень интересно было бы узнать, кто и когда решил, что в экстремальных условиях перехода Крыма от одного государства в другое, находившиеся в Крыму гривны должны были быть обменены на рубли по коммерческому курсу?

Давайте представим ситуацию, когда под юрисдикцию государства Б переходит не область, а вся территория государства А, за исключением её столицы. Внутреннюю национальную валюту государства А, являющуюся мерой стоимости на всей территории, переходящей под юрисдикцию государства Б, тоже нужно обменивались по коммерческому курсу? Каким может быть курс валюты государства А, если подумать, что из государства Б в столицу государства А вскоре устремятся груженные деньгами грузовики с огромным количеством денежной массы? Нет, логика подсказывает, что эта операция должна подразумевать не просто коммерческий обмен валюты государства А (находящихся в переходящем регионе) на валюту страны Б, а именно уничтожение изъятой валюты государства А и выдача в обмен новых купюр валюты государства Б по фиксированному курсу, будто это обмен старых банкнот на новые.

При примере Крыма становится понятно, что надо было решить проблему предупреждения мошенничества (вывоз больших сумм в российских рублях в Украину для их обмена на гривны по коммерческому курсу в украинских банках с повторным ввозом украинских гривен в Крым для обмена на рубли по фиксированному курсу, для очередного цикла). Данную непростую задачу можно было решить при сравнительно малых затратах. Необходимо было украинские гривны превратить в «крымские гривны»: необходимо было в короткий срок изготовить пять-шесть тысяч печатей с надписью вроде «Крым — Россия. Билет Банка Крыма. Подлежит обмену по курсу 3,8 руб./ед.», распределить по кабинкам бывших избирательных участков и пригласить крымчан посетить эти участки и пометить такой печатью свои наличные гривны. Дополнительно к этому можно было придумать и другие методы отличия новых денег, например, отсекание уголка купюры.

В итоге власти могли бы предупредить такого рода мошенничество, ведь такие «крымские гривны» не принимались бы к обмену в украинских банках и остались бы только в Крыму до тех пор, пока не наладится централизованный и спокойный их обмен на российские рубли по зафиксированному курсу 3,8 руб/грн. А крымчане были бы рады возможности сохранить свои сбережения и активно бы тратили свои деньги на покупку товаров в Крыму и, следовательно, способствовали бы росту экономики региона.

Но получилось то, что получилось: крымчане сначала потеряли денежные средства из-за гиперинфляции гривны, а потом, когда к концу 2014 года все поменяли свои гривны на рубли, потеряли еще и на обесценивании рубля. Те, кто принципиально не хотел держать деньги в долларах, покупали евро и получили нервный срыв еще и здесь, так как вскоре «просел» и евро.

Подобное решение — изготовление печатей и пометка определенных наличных купюр — могла бы помочь и правительству Греции, если бы они действительно хотели отсоединиться от еврозоны. Подобно Крыму, в Греции могли бы тоже из имеющихся наличных евро сделать временную валюту — «Греческое евро», на это не потребовалось бы огромных денежных средств. А ведь именно отсутствие денег на эмиссию новой греческой валюты было причиной отказа Греции от выхода из еврозоны. Инфляция «Греческого евро» и возврат к традиционным отраслям экономики позволила бы оздоровить экономику Греции и улучшить благосостояние греков.

Для того, чтобы перейти к следующей мысли, хотелось бы подвести некоторые итоги рассмотренного примера Крыма: при осуществлении смены денежной системы государство должно на себя брать обязанности по обмену старых банкнот на новые (с утилизацией старых банкнот и эмиссией новых банкнот, необеспеченной ВВП) по фиксированному курсу с применением жестких административных мер. Играм в коммерческие курсы тут не место. Это должно относиться и к изменению внутренней денежной системы, и к изменению внешней платежной системы!

Если Вы вчера уважали авторитет доллара США и признавали его мировой валютой (в том числе, де-факто внешним платежным средством на территории Российской Федерации!), а сегодня он начал обесцениваться со скоростью, например, в 5% за сутки, то, будьте добры, рассматривайте это событие тоже с позиции необходимости срочной смены денежной системы (в данном случае внешней) на своей территории.

Это означает, что, например, на территории России необходимо дать возможность россиянам срочно обменять обесценившиеся доллары США на нечто альтернативное (в пределах своих возможностей), например, на Условные Мешки; в крайнем случае, на российские рубли по курсу, близком к тому, что был накануне начала падения доллара. Разумеется, в конце проведенного мероприятия необходимо уничтожить изъятые «старые» банкноты, а не пытаться подзаработать на их продаже третьим государствам, значительно осложнив им жизнь.