– Ты иди, а я на всякий случай посижу с ним еще немножко, – проговорила Меган, потирая ноющее бедро.

– Ты же совсем выбилась из сил, – сказала Крисси, сама едва держась на ногах от усталости.

Но Меган пока не могла оставить Росса. Ее присутствие было необходимо. Если она уйдет и не станет следить за каждым его вздохом, у него может остановиться дыхание. Росс сказал бы, что это глупый предрассудок, но он спал и не мог посмеяться над ней. Когда он откроет глаза, она хотела бы быть рядом.

– Иди спать, Крисси.

– Минутку. Я провожу вас, – предложил Оуэйн. – А потом спущусь и скажу нашим людям, что лорд Росс вне опасности.

Меган слабо улыбнулась.

– Спасибо вам за помощь.

– Я мало что мог сделать. Росс умер бы, если бы вы не боролись за его жизнь, миледи, – сказал Оуэйн, и его прямота так напомнила ей Росса, что Меган чуть не расплакалась. Наверное, это от усталости, подумала она. – Дейви спит у двери, если что-нибудь понадобится.

Меган взглянула на своего больного.

– Нет, милорд теперь спит спокойно и не проснется еще несколько часов.

– Я думал о вас. Вдруг вы захотите поесть или еще что-нибудь.

Заботливость Оуэйна тронула ее, тронула и нежность, с какой он поддерживал Крисси за талию. Она не противилась этому и охотно оперлась на его руку. Когда у них это началось? Бедняжка Крисси была создана для семейной жизни. Но валлиец казался еще более крепким орешком, чем Росс.

Меган вздохнула и стала смотреть на Росса. В золотистом отблеске свечей, стоящих на столе около его кровати, он не выглядел таким свирепым и властным. Темные круги под глазами подчеркивали бледность лица, хотя черты его разгладились. Он выглядел на несколько лет моложе сурового и гневного мужчины, прибывшего в Кертхилл два дня назад.

Она ласкала глазами его большое тело, распластавшееся на кровати: широкие плечи и грудь были обнажены, одеяло покрывало его ниже пояса. Такой сильный, но сейчас такой уязвимый. Ее сердце переполнилось нежностью. Теперь, когда он вне опасности, ей хотелось, чтобы он оставался беззащитным, как дитя, хотя бы пару дней. Она использовала бы это время, чтобы укрепить связь между ними.

И словно ее мысли передались ему, ресницы его вдруг вздрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее ясным взором без настороженности, а в голубой глубине она увидела как бы вторую половину себя, и всякое сомнение оставило ее: этот человек предназначен ей судьбой и выбран богами в супруги, он – ее единственная любовь…

– Вы, – выдохнул Росс, и чары рассеялись. Выражение его лица сделалось жестким. – Что случилось?

– Я спасла вам жизнь. – Нескромно, но чистая правда, а ей нужна любая возможность, чтобы завладеть его сердцем.

Он нахмурился и, быстро сообразив, сказал:

– Ваш «папа» знает, что мы нашли пещеру, и поэтому он отравил меня.

Меган тяжело вздохнула.

– А может, кто-нибудь другой. Хотя мне непонятно, кто сумеет отличить мяту от календулы. Тот, кто отравил ваше вино, знал, что делает, и знал, что вы будете умирать долго и мучительно. От дозы осеннего шафрана умирают три дня.

Он со свистом выдохнул воздух и поджал губы.

– Выходит, я второй раз обязан вам жизнью.

Скупая, но благодарность.

– Мое подвенечное платье готово, и я собираюсь надеть его через два дня на нашу свадьбу.

Ему стало стыдно.

– Меган, я не хотел вас обидеть.

– Но король ведь приказал нам соединиться, а мы желанны друг другу…

Боль, прозвучавшая в ее голосе, отозвалась мучением в душе Росса, так как, желая ее, он нарушал верность своей семье.

Как он желал ее! То, что их союз может принести ему радость, приводило его в смятение и порождало чувство вины. Это чувство вины сведет его с ума и постепенно разрушит и ее любовь. Лучше погубить в зародыше свое нечестивое желание.

– Для брака мало одной лишь страсти, – грубовато произнес он. – Необходимо уважение и…

– …доверие. – Меган вскинула руки. – Я дважды спасала вам жизнь и отвела в ту проклятую пещеру. Что еще я должна сделать, чтобы доказать, что стою вашего бесценного доверия и уважения?

Ему нечего было ответить. Недостойным оказался он. От страсти к Меган он предал собственную семью и свои представления о добре, зле и чести.

– Мег, это сложнее, чем просто…

– Нет, все очень просто. Вы лишаете нас будущего, так как считаете и меня виновной в смерти Лайона. – Страдание, звучавшее в ее голосе, перекликалось с мукой в его душе.

– Нет! – Росс хотел было сесть, но боль не позволила ему, и он упал на спину. Она сочувственно смотрела на него. – Вы не убивали Лайона…

– Но вы возлагаете на меня грехи моего отца.

Росс прерывисто дышал, мышцы свело от боли.

– Да, – не мог не согласиться с ней он.

– И это будет продолжаться даже после того, как отец Саймон соединит нас в законном браке? – спросила она, едва сдерживая слезы.

Росса это тоже мучило.

– Даже если мне удастся поверить женщине и я свыкнусь со своей виной, моя семья никогда не примет дочь убийцы Лайона.

– Но почему? Я ничего плохого не сделала вашему брату. Он пришелся мне по душе. – Меган охватило отчаяние. – Это из-за Рианнон? Вы чувствуете себя виноватым из-за того, что предпочли бы жениться на ней? – выпалила она.

Пораженный, Росс мрачно спросил:

– Откуда вам известно ее имя?

– Вы выкрикивали его в бреду.

– Никогда больше не повторяйте его.

Чем она была для тебя? Но Меган не посмела спросить, боясь того, что может узнать. Может быть, Крисси удастся выведать что-нибудь у Оуэйна.

– Я устал. – Со страдальческим выражением лица Росс отвернулся к стене, как бы давая понять, что она ему не нужна.

Меган содрогнулась. Как бы ее замужняя жизнь не стала повторением жизни ее матери. Ее передернуло, когда она представила череду грядущих лет без любви: унылых, неприветливых, похожих на продуваемые ветром вересковые пустоши.

– Милорд, вы куда?

Черт! Росс остановился и бросил сердитый взгляд на троих мужчин, с громким топотом устремившихся вслед за ним по лестнице: это были Оуэйн, Дейви и Сим, охранник, которому Росс строго приказал стоять на посту.

– В отхожее место, – проворчал Росс. Он был не в духе после того, как целый день проторчат в четырех стенах.

Телохранители остановились и переглянулись.

– Леди Меган сказала, что вам нельзя вставать, – проговорил Дейви.

Оуэйн кивнул в знак поддержки.

– Леди Меган сказала, что вы еще слабы и от раны в плече, и от отравления…

– Ничего подобного. – На самом деле он ощущал слабость, но если целый день валяться в постели, то чего же ждать еще?

– Вы забыли о том, что было вчера? – не унимался Оуэйн.

– Я все помню, – ответил Росс, но большая часть происшедшего смешалась у него в голове, став общим кошмаром ужаса и боли. Он помнил, что у него были желудочные колики и нестерпимо хотелось пить. Помнил, как задыхался и как ему в опухший рот силой вливали горькую жидкость. Ему мерещилась Рианнон, а этого не случалось уже несколько месяцев, и еще… Лайон, который снился ему очень часто. – Я все помню, – повторил он, думая о Меган.

Она любит его. Он увидел это в ее глазах, когда проснулся, а она бодрствовала у его постели. Тогда ему захотелось позволить себе отдаться чувствам, окунуться в ее любовь, освещавшую все кругом сиянием надежды и мечты. Но вмешался холодный рассудок. Что он может ей предложить? Его семья станет избегать ее, а он будет винить себя каждый раз, заключая ее в объятия. Смелая, веселая Меган заслуживает лучшей доли, чем ненависть окружающих и его угрызения совести. Он уже смирился с тем, что она волнует его больше, чем это разумно допустить. Таков крест, который он понесет сам. Он не подаст ей больше никакой надежды, чтобы не обременять крестом еще и ее.

Оуэйн смачно выругался, и это нарушило невеселые мысли Росса.

– Яд, должно быть, ударил вам в голову. О чем вы думаете, разгуливая один, когда убийца на свободе?