— Нет, нет. — Владимир Владимирович замахал руками. — Это к Якунину.

— Но ведь нужна ваша виза. — Ваганян принял у паренька листок и поднес его к глазам. — Ваша виза нужна, — повторил он и вдруг затряс головой.

— Слушай, Толя, это что такое? — Ваганян посмотрел на Бояна. — Такого у нас не было. Мы об этом даже не говорили.

— Это я сегодня утром написал. Как только узнал, что он умер. Думаю, надо делать. Первыми сделаем, если успеем…

— Что? — поднял голову Толстиков. — Что сделаем? Что там еще?

Вавилов нажал кнопку на своем столе.

— Юля! Якунина пригласи ко мне.

Первый заместитель появился в кабинете мгновенно, словно стоял за дверью, ожидая приглашения.

— Здравствуйте, Владимир Владимирович.

— Здорово, Валера. Разберись тут, сколько, куда, подо что… А потом мне нужно будет с тобой поговорить.

Вавилов многозначительно посмотрел на Толстикова и Ваганяна, давая понять, что аудиенция окончена и теперь они поступают в ведение Якунина, распоряжавшегося движением наличных денег внутри фирмы. Основные денежные потоки контролировал, конечно, сам Вавилов, а все эти мелкие выплаты — авансы, роялти, гонорары — были в ведении первого зама.

Ваганян протянул Якунину листок с «бизнес-планом». При этом Артур заметно поскучнел, что слегка развеселило Вавилова.

«Вот зараза, — весело подумал Владимир Владимирович. — Думал, я ему сейчас бабки из ящика стола выну. Нет, брат, хватит. Халява кончилась».

Якунин подержал перед глазами листок, посмотрел на Ваганяна и перевел взгляд на Вавилова.

— Что-то не так? — спросил Владимир Владимирович.

— Да нет. — Якунин пожал плечами. — Все так. Просто я не знаю… Без вашей визы я такие суммы не выдаю.

— Какие?

— Двадцать штук, — спокойно ответил Якунин. — Даете добро?

Вавилов посмотрел на топчущегося с бумагой в руке Якунина, на юного Бояна, который написал на этой бумаге что-то такое, что повергло обычно спокойного первого зама в легкое подобие паники, на Ваганяна и Толстикова, подобострастно взирающих на шефа в надежде на его последнее, положительное слово.

«А смогли бы они ту историю с носорогом довести до конца? — вдруг подумал Владимир Владимирович. — Вряд ли. Нет в них масштаба».

— Дай-ка посмотреть!

Вавилов протянул руку, и Якунин подал лист с «бизнес-планом» молодого дарования.

— Так-так-так…

Вавилов пробежал глазами текст, не особенно вникая в его смысл и останавливаясь только на цифрах.

— Это что же, альбом ты запишешь, а раскрутку, все прибамбасы, считаешь, мы сами должны делать? Зачем ты нам нужен, вообще говоря, можешь пояснить? Убеди меня, — сказал Вавилов, решив проверить парня на прочность. Пусть попробует увернуться от такого наезда.

— Владимир Владимирович… — Ваганян подошел к столу начальника. — Мы же с вами говорили. Вы дали добро. Мы все подсчитали… Я не понимаю… Что-то произошло? У нас денег нет?

— Не в этом дело, — пожал плечами Вавилов. — Я должен знать, за что плачу.

— Но вы же слушали кассету? — В глазах Бояна играло какое-то странное веселье.

«На кокаине он, что ли? — подумал Вавилов. — С утра пораньше. Надо же, растащился парень, и на прием — бабки просить. Кто ж ему денег-то даст, такому торчку?»

— Да я что?… Я к вам первым пришел, — сказал Боян, улыбнувшись светлой, открытой улыбкой. — Мне и Гольцман в Питере предлагал, и еще другие фирмы… А я к вам — думал, вы же крутые… И вообще, мне в Москве нравится работать. Со своими… Тем более все так удачно совпало.

— Что совпало? — не понял Вавилов.

— Ну, Леков-то.

— Что — Леков?

Ваганян хлопнул себя ладонями по бедрам.

— Вы что, не в курсе, Владимир Владимирович?

— В курсе чего?

— То есть как? Вы правда ничего еще не знаете?

Ваганян растерянно посмотрел на Толстикова, перевел взгляд на Бояна. Тот пожал плечами.

— О чем?

— Да Леков же умер сегодня.

— Леков?

— Ну, Василек который. Гитарист.

— Ах, этот… Понял. И чего, ты говоришь, с ним случилось? Умер? Наркота?

— Сгорел в дачном домике. А домик, кстати, знаешь чей?

Увлекшись, Ваганян перешел с шефом на «ты». Вавилов это отметил, но не стал акцентировать внимание на промашке подчиненного. Видимо, факт смерти питерского музыканта серьезно пошатнул душевное равновесие Артура Ваганяна.

— Ну чей?

— Ромки Кудрявцева.

— Серьезно? Во, попал Рома…

— Да ладно, «попал». Дом-то — говно. Развалюха. Дача у него на Николиной Горе. А этот старый сарай — от родителей еще остался. Такая, знаешь, совковая постройка, нищета… Там он этого Лекова и держал. На Николину боялся возить. А то, врубись, спалил бы хату на Николиной — вообще труба! Но не в этом суть. А в том, что Леков сгорел. А Боян наш, — Ваганян посмотрел на заскучавшего парня, — Боян, он что хочет делать? Программу по старым хитам Василька.

— Серьезно?

Вавилов понял, что прокололся. Теперь уже всем стало ясно, что никакой кассеты он не слушал.

— Ну да. — Боян улыбался, глядя Вавилову в глаза.

Владимир Владимирович не то чтобы смутился, но почувствовал, что в кабинете возникло некое напряжение.

— Ладно, давайте решать… Что мы все вокруг да около… Сколько тебе надо денег? Двадцать штук?

— Да. Но это только предварительные затраты. Понимаете, я как раз сегодня-завтра собирался к Лекову ехать… А тут такое случилось. Ну, я сразу к вам. Думаю, сейчас нужно время не терять, а делать, что называется, по горячим следам. Извините…

Боян начал рассказывать о том, что он затеял, и Вавилов вдруг почувствовал, что ему предлагается большое, перспективное дело. Не супер, конечно, не гигантских масштабов, но вполне надежное и крепкое. А главное, доходное. И что самое приятное, не было в этом деле никаких подводных камней, никаких видимых сложностей. Начинать можно было хоть сегодня. И прибыль, кажется, гарантирована.

— Ну что же, — кивнул он, когда парень закончил свой сбивчивый монолог. — Дерзайте, господа. Валера, — он посмотрел на Якунина, — давай профинансируй все это дело. В рамках вот того, что здесь нарисовано. А потом мне отчет дай, ну и все, как полагается. Идет?

— Сделаем, — спокойно ответил Якунин.