И если я позволю сорняку обвиться вокруг моих лодыжек и отправить меня лицом к земле , Сойер вновь был прав, я буду всё упускать. Несколько часов спустя, так и не приблизившись ни к одному рациональному решению о том, как я должна себя вести , и как я должна себя чувствовать, я медленно погрузилась в сон с новой и оригинальной для меня мыслью. А новая мысль заключалась в том, что не думать обо всём этом вообще , просто вести себя и чувствовать так, как я делаю это в данный момент.

Знаю. Безумно, не так ли?

Я проснулась одна, место рядом со мной было ещё теплым, и мой мишка Тедди ко дню св. Валентина прислонен к подушке, на которой спал Сойер. Я потянулась за ним с улыбкой, жест милый и в какой-то степени банальный, притянула его к себе и на секунду сжала, прежде чем медленно выбраться из постели. Именно в тот момент я увидела свой новый халатик, который он мне купил, висящий на дверном крючке.

Я даже не пыталась бороться с улыбкой, которую ощутила, когда скользнула в него.

Я сделала быструю остановку в ванной, поспешно почистила зубы, услышав, как Сойер двигается по кухне. Был выходной и мне стало интересно, каково это провести целый день с ним после событий прошлой ночи.

Пройдя на кухню, где он заваривал две кружки кофе, я встала рядом с ним, чтобы забрать свою. Сойер отошёл к холодильнику за сливками и поставил их передо мной, наклонившись и прикусив моё плечо в том месте, откуда соскользнул шёлковый халат.

— Доброе утро, — сказал он полностью проснувшимся голосом.

— Доброе утро, — сказала я в ответ, опустив голову от странного чувства застенчивости, нахлынувшего на меня, что обычно мне совсем не свойственно.

— Он хорошо на тебе смотрится, — сообщил мне Сойер, его рука скользнула по прохладному материалу, прикрывающему мой живот. — И ничего под ним, верно? — спросил он, двинув руку вниз, поглаживая бедро, затем под ткань и вверх, раздвигая края, становясь всё ближе и ближе.

Но затем безошибочный звук того, что кто-то нажимает код на защитной панели, заставил его руки переместиться в более приличную позицию на моих бёдрах.

— Бл*дь, — сказал он разочарованно.

— Мийо, как прошёл… о-о-о, — сказала Мардж, когда мы оба повернулись к ней. Синхронно, потому что он всё еще удерживал меня. — Ну, вижу, — сказала она, улыбаясь всезнающей улыбкой.

Было неудобно, хотя Сойер похоже наслаждался собой, улыбаясь за своей чашкой кофе, когда поднёс её к губам, я же решила попробовать сменить тему.

— Мардж, ужин на день Благодарения был восхитительным. У меня не было ничего подобного с тех пор, ну, когда моя мама была ещё жива. Было превосходно.

— О, в любое время если нужна праздничная или домашняя еда, у меня всегда найдётся на это время, Рия, — сказала она, засуетившись и направившись прямо к тарелкам на стойке. И тогда я поняла, что Сойер должно быть выскользнул из постели для того, чтобы прибрать еду, потому что её не было. Но он ничего не помыл.

— О, нет! — настаивала я, когда она начала заполнять раковину. — Нет, Мардж, пожалуйста. Давайте я помою. Правда, это…

— Не заморачивайся, — сказал Сойер, тряся головой, когда Мардж небрежно махнула рукой в мою сторону. — Она не захочет слышать о твоей помощи. Думаю, это свойственно мамочкам, — сказал он, чокаясь со мной. — Но , по крайней мере, у тебя будет какая-то компания.

— Компания? — спросила я, чувствуя, как моё сердце немного опустилось.

— Мне нужно встретиться с Барретом по поводу видео и с девушкой по имени Алекс по поводу, м-м , не совсем легального взлома записей отдела транспортных средств, — произнёс Сойер.

— Я этого не слышала. Ни единого слова, — настояла Мардж, напевая, отчего улыбка Сойера стала еще больше.

— Это по поводу моего …

— Да, детка. Я бы взял тебя, но не хочу вовлекать тебя ни во что незаконное. У тебя и так хватает сумасшедшего дома в жизни.

— Но ты…

— Не попадусь, обещаю. Алекс профессионал и я осторожен. Ты можешь расслабиться и посмотреть немного ТВ или воспользоваться той солью для ванн или объесться оставшейся едой и шоколадом. И не смотри так разочарованно, — сказал он, отводя меня на несколько шагов прочь и опускаясь губами к моему уху так, чтобы я одна могла слышать. — Обещаю затрахать тебя до потери пульса , когда вернусь, — сказал он, немного сжав мою попу. — Но мне нужно немного продвинуться по твоему делу, пока следы не остыли. О, и билеты на комедийное шоу на завтрашний вечер, но сперва мы отправимся в ресторан «Семейный». Вот для чего тебе новое платье и каблуки, — сообщил он, вручая мне свою кружку, поскольку направился к двери, и я вместе с ним, потому что он всё ещё держал меня. — Пойдём, скажешь мне «пока», — подтолкнул он.

Мои брови сошлись вместе.

— М-м-м… пока? — сказала я, мотая головой.

На что он усмехнулся.

— У меня было кое-что большее на уме, — сказал он, хватая меня за бёдра и притягивая к себе. Я широко раскинула руки, чтобы не разбрызгать кофе, поскольку он продолжительно и сильно меня поцеловал, пока пальцы на моих ногах не стали покалывать.

— Ну, — сказала я, когда он оторвался, высокомерно улыбнувшись. — Я бы так не смогла сделать.

— Почему нет? — спросил он, сведя брови.

— У меня руки заняты, — произнесла я с дразнящей улыбкой.

Сойер улыбнулся в ответ, зажимая мой подбородок на секунду большим и указательным пальцами, после чего развернулся и произнёс:

— Увидимся позже, детка.

Потом он ушёл.

А я осталась стоять… под впечатлением.

Поскольку, в то время, когда я лежала и задавалась вопросами этой ночью, я никогда не переставала думать о том, что Сойер действительно мог быть заинтересован во мне. Как что-то большее, чем одна не забываемая ночь.

Но всё в общении с ним указывает в этом направлении.

— Он хороший человек, тот самый, — сказала Мардж, когда я поняла, что всё ещё стою там, уставившись на закрытую дверь.

— Да, — согласилась я, поворачиваясь к ней лицом и идя на кухню. Потому что, ну, так и было. Нет смысла отрицать этот факт.

— Эти мальчики, — сказала она, мотая головой.

— Какие мальчики?

— О, все они. Сойер, Баррет, Брок, Тиг.

Я боролась с желанием рассмеяться от мысли, что группа ужасающих, мускулистых, пугающих мужчин когда-либо называлась мальчиками. Но выясняется, что для их «матери», это было именно тем, кем они были.

— И что с ними?

— Всегда бегают вокруг, в погоне не за теми вещами. Деньги, власть, достижения в работе, связи на одну ночь. Иногда они не видят дальше своего носа и игнорируют наиболее значимое.

— И что же это? — спросила я, внезапно ощущая себя слишком застенчивой в своём тонком халатике и больше ни в чём.

— Хорошая женщина.

Я улыбнулась этой ностальгической мысли, что хорошая женщина может всё решить чудесным образом, даже если это и было немного ошибочным мнением.

— О, знаю, знаю, — произнесла она, читая мои мысли. — Вы, молодые люди, думаете, что всё у вас есть. И, не пойми меня неправильно, у вас всех есть дома, вы сами платите за себя и оплачиваете свои счета, и у вас есть работа, о которой вы заботитесь. Но достижения — это не жизнь. Люди — вот жизнь. Связь. Влюблённые, супруги, дети. Ты не захочешь умирать, окруженная значками «работник месяца». Ты захочешь умереть, окружённая людьми, которые любят тебя и будут скучать по тебе.

Ладно, когда она это сказала, в этом был смысл.

— Потому что в следующем месяце после твоей смерти, милая, там будет новый работник месяца.

Да, стало почти депрессивно, когда я начала думать об этом.

— Я поняла, о чем вы.

— И я знаю, как женщинам это тяжело. Мы разбиваем наши сердца и их топчут мальчики, носящие мужскую одежду. Трудно сказать, кто лишь наряжается мужчиной, а кто настоящий. Сойер настоящий, Рия.

— Я знаю, — сказала я, кивнув, внезапно обнаружив, что хочу сидеть и слушать Мардж часами. Я скучаю по этому больше, чем могу признаться — по советам мамы. Мне многому пришлось учиться самой довольно долгое время. Я была одной из детей в системе, которые избегали любви, боялась довериться, меня это пугало. Я попала в руки своей приемной мамы со всеми годами потребности, без любви, и я позволила ей заполнить эту пустоту.