Чарлз Хэлоуэй достал карту города и тупым карандашом обозначил расположение Луна-Парка.

— Продолжать прятаться? Нет. Никак нельзя, как подумаешь о мисс Фоули и о многих других. Но тогда спрашивается — как атаковать, чтобы нас сразу же самих не уложили? Какое оружие…

— Серебряные пули! — выпалил Вилл.

— Черта с два! — фыркнул Джим. — Они не вампиры!

— Будь мы католиками, взяли бы в церкви святой воды и…

— Чушь, — сказал Джим. — Это для кино. В жизни такого не бывает. Или я ошибаюсь, мистер Хэлоуэй?

— Эх, если бы, парень, если бы…

Глаза Вилла загорелись хищным блеском.

— Ладно. Остается одно: запастись керосином и спичками и отправиться туда на луг…

— Это противозаконно! — воскликнул Джим.

— Кто бы говорил!

— Продолжаем думать! Но тут все вдруг замолкли.

Шорох.

Через все коридоры библиотеки до них долетело слабое дуновение ветра.

— Входная дверь, — прошептал Джим. — Кто-то сейчас отворил ее.

Где-то вдали — тихий щелчок. Сквозняк, который перебрал штанины мальчиков и погладил волосы мужчины, прекратился.

— Кто-то сейчас затворил ее.

Тишина.

Только большая темная библиотека с ее лабиринтами и шпалерами спящих книг.

— Кто-то вошел.

Мальчики привстали, глотая пискливые звуки.

Чарлз Хэлоуэй подождал, потом тихо произнес одно-единственное слово:

— Прячьтесь.

— Мы не можем оставить вас…

— Прячьтесь.

Мальчики побежали и скрылись в темных переходах.

После чего Чарлз Хэлоуэй медленно, оцепенело, прерывисто дыша, заставил себя сесть, опустить взгляд на пожелтевшие газетные листы — и ждать, ждать, и… снова ждать.

Среди теней двигалась тень.

Чарлз Хэлоуэй почувствовал, как у него обрывается сердце.

Немало времени понадобилось тени и сопровождаемому ею человеку, чтобы дойти до входа в комнату. Казалось, тень намеренно медлит, расслаивая плоть человека и распределяя его волевое спокойствие. И когда наконец она достигла двери, то привела с собой не одного, не сто, а тысячу человек.

— Моя фамилия Мрак, — произнес голос.

Чарлз Хэлоуэй судорожно выдохнул.

— Более известен как Человек с картинками, — сказал голос. — Где мальчики?

— Мальчики? — Отец Вилла наконец повернулся, чтобы смерить взглядом высокого человека в дверях.

Человек с картинками вдохнул желтую пыльцу, которая взвилась над старинными книгами, когда отец Вилла, спохватившись, что они разложены на виду, вскочил на ноги, замер, потом принялся с напускным безразличием закрывать одну за другой.

Человек с картинками сделал вид, будто ничего не заметил.

— Мальчиков нет дома. Там пусто. Жаль, они не смогут воспользоваться бесплатными билетами на аттракционы.

— Хотел бы я знать, где они. — Чарлз Хэлоуэй начал расставлять книги по полкам. — Черт возьми, знай они, что вы тут принесли билеты, они бы прыгали от радости.

— В самом деле? — Улыбка мистера Мрака растаяла, точно бело-розовое подобие леденца из парафина, которое перестало его занимать. Он тихо вымолвил: — Я мог бы вас убить.

Чарлз Хэлоуэй кивнул, медленно переходя от полки к полке.

— Вы слышали, что я сказал? — рявкнул Человек с картинками.

— Да. — Чарлз Хэлоуэй взвешивал на руках книги, словно оценивая услышанное. — Но сейчас вы не станете убивать. Вам достанет хитрости не делать этого. Это благодаря ей ваше шоу так долго на ходу.

— Значит, вы прочли какие-то газеты и думаете, что узнали все про нас?

— Не все. Но довольно, чтобы меня это испугало.

— Я прибавлю вам страха, — произнесло сквозь тонкие губы сборище картинок, копошащихся в ночи под черным одеянием. — Один мой друг там на улице может разделаться с вами так, что вашу смерть отнесут за счет самого обыкновенного сердечного приступа.

Кровь билась в сердце Чарлза Хэлоуэя, стучала в висках, дважды вспучила сосуды на запястьях.

«Ведьма», — подумал он.

Должно быть, губы его вылепили это слово.

— Ведьма. — Мистер Мрак кивнул.

Чарлз Хэлоуэй продолжал расставлять книги, придерживая одну.

— Ну-ка, что там у вас? — Мистер Мрак прищурился. — Библия? Очаровательно, совсем по-детски, милая старина.

— Вы когда-нибудь читали ее, мистер Мрак?

— Читал? Мне читали — каждую страницу, каждый абзац, каждое слово, сэр! — Мистер Мрак не спеша закурил сигарету и выдохнул дым сперва к потолку в сторону картонки с надписью «НЕ КУРИТЬ», потом в лицо Чарлза Хэлоуэя. — Вы в самом деле думаете, что эта книга может повредить мне? Неужели наивность — все ваше оружие? Глядите!

И не давая отцу Вилла опомниться, мистер Мрак скользнул вперед и забрал у него Библию.

— Вы не удивлены? — спросил он, держа ее двумя руками. — Смотрите: я прикасаюсь к ней, держу ее, даже читаю.

Мистер Мрак дохнул табачным дымом на перебираемые страницы.

— Вы ожидали, что на ваших глазах моя кожа распадется на свитки рукописей Мертвого моря? Мифы, увы, всего только мифы, не больше того. Жизнь, а за этим словом для меня столько пленительных вещей, жизнь течет сама по себе, она дикарка, и сам я не последний среди дикарей. Ваш король Яков и его авторизованная версия некоторых старомодных поэтических писаний не заслуживают того, чтобы я тратил на них свое время и труд.

Мистер Мрак не глядя швырнул Библию в мусорную корзину.

— Слышу, ваше сердце бьется часто, — продолжал он. — У меня не такой тонкий слух, как у Цыганки, но мои уши слышат. Ваш взгляд устремляется мне за спину. Мальчики прячутся где-то там в коридорах? Прекрасно. Мне не хотелось бы, чтобы они убежали. Не потому, что кто-то поверит их болтовне, она даже хорошая реклама для нашего шоу, возбуждает людей, не дает спать, и вот они приходят к нам на луг, рыскают вокруг, присматриваются, облизываются, готовы даже кое-что вложить в наши, так сказать, ценные бумаги. Вы приходили, вы рыскали — и не только из любопытства. Сколько вам лет?

Чарлз Хэлоуэй плотно сжал губы.

— Пятьдесят? — мягко сказал мистер Мрак. — Пятьдесят один? — пробормотал он. — Пятьдесят два? Хочется быть моложе?

— Нет!

— Зачем же кричать. Повежливее, пожалуйста. — Мистер Мрак прошелся по комнате, напевая и ведя рукой по книгам, словно считая годы. — А ведь как хорошо быть молодым. Разве не прекрасно снова стать сорокалетним? Сорок на десять лет лучше, чем пятьдесят, а тридцать и вовсе на целых два десятка лет лучше.

— Не хочу и слушать! — Чарлз Хэлоуэй зажмурился.

Мистер Мрак наклонил голову, затянулся сигаретой, заметил:

— Странно, вы закрыли глаза, чтобы не слышать. Было бы вернее зажать ладонями уши…

Отец Вилла живо поднес ладони к ушам, но все равно слышал голос мистера Мрака.

— Вот что я вам скажу, — небрежно произнес тот, размахивая сигаретой. — Пятнадцать секунд на то, чтобы вы помогли мне, и я возвращаю вам сороковой день рождения. Уложитесь в десять секунд — вам тридцать пять. Я буду считать секунды по моим часам, и клянусь Господом, если вы согласитесь помочь, я, так и быть, сброшу вам целых тридцать лет! Богатый выбор, как пишут в объявлениях. Подумайте хорошенько! Начать все сначала, впереди столько чудесного, нового, замечательного, столько мыслей, столько дел, которыми можно заново насладиться. Последний шанс! Поехали. Один. Два. Три. Четыре…

Чарлз Хэлоуэй съежился, отпрянул, прижался к полкам, скрипя зубами, чтобы заглушить голос мистера Мрака.

— Вы теряете время, старина, дорогой мой старый приятель, — сказал мистер Мрак. — Пять. Проигрываете. Шесть. Сильно проигрываете. Семь. Проигрыш возрастает. Восемь. Скоро ничего не останется. Девять. Десять. Господи, какой же вы дурень! Одиннадцать. Хэлоуэй! Двенадцать. На исходе. Тринадцать! Все! Четырнадцать! Проиграно! Пятнадцать! Навсегда!

Мистер Мрак опустил руку с часами.

Чарлз Хэлоуэй, тяжело дыша, отвернулся, зарывшись лицом в запах старинных книг, ласковое прикосновение старой кожи, вкус праха и прессованных цветов.