- Подождите, давайте разберемся. Я вам сейчас все объясню на простом примере. В мире существуют две силы, мы и они. Мы за свободу, они - за коммунизм.

Молчание.

- Нет, Энди, мы не собираемся покушаться на свободу, но мы против коммунизма.

Молчание.

- Мне наплевать на то, что с ними приятно иметь дело. Они пытаются подорвать наш государственный строй.

- Нет, не будет ничего хорошего, если им удастся подорвать наше государство, даже если вы считаете, что все мы расисты. К тому же, если они завоюют мир, лучше не станет.

Молчание.

- Да, они утверждают, что всем станет лучше, если они завоюют мир. Мне это известно. Но вы что, им верите?

Молчание.

- Ага, значит, верите.

Молчание.

- Я знаю, что из этих стран не поступает информация о репрессиях. И все потому, что недовольных там отправляют в концлагеря и психбольницы, а уж оттуда никогда никакой информации не поступает.

Молчание.

- Энди, это правда. Нет, это не буржуазная пропаганда, это чистая правда.

Молчание.

- Мне это известно благодаря донесениям разведки.

Молчание.

- В таком случае им можно верить, потому что они говорят правду. Ну, теперь вы все поняли?

Молчание.

- Давайте послушаем.

- Нет-нет. Вы опять не понимаете. Хорошо, представьте себе ковбойский боевик - хорошие ребята и плохие ребята. Мы носим белые шляпы, они черные.

Молчание.

- Я знаю, что вы не носите шляп, это просто фигура речи. Короче говоря, голосуй против, черт возьми! - Президент бросил трубку, но не успел подняться, как телефон снова зазвонил. Президент так и подпрыгнул, услышав тот же голос.

- Правильно. Я сказал: голосуйте против. П-Р-О-Т-И-В. Против. Именно так. Мне наплевать на третий мир, меня не волнует, что это настроит их против нас.

На сей раз он только нажал на рычаг, но трубку положил рядом с телефонным аппаратом: теперь всякий, кто захочет позвонить, услышит только сигнал "занято", - потом сказал секретарше, что пойдет наверх отдохнуть. Секретарша одобрила это решение, последнее время президент находился в постоянном напряжении.

В спальне президент достал из ящика комода красный телефон. Смит сразу же снял трубку.

- Слушаю, господин президент.

Президент рассказал о новом послании.

- Мне нужны оригиналы записок, - произнес Смит и попросил доставить их на вертолете в аэропорт графство Уэстчестер в Уайт-Плейнз, откуда сам собирался их забрать.

- А как ваши успехи? - поинтересовался президент.

- Пока рано о чем-либо докладывать, сэр, - ответил Смит.

- Я решил сообщить прессе об исчезновении Бобби Джека, если в ближайшее время не удастся ничего выяснить.

- Боюсь, вы совершите ошибку, - предостерег Смит. - Пока вы получаете от него записки, можно с некоторой уверенностью утверждать, что он жив. Но стоит поторопить события, и он может умереть. Я считаю, что этого делать нельзя. И потом, вы не допускаете, что найдется множество ненормальных, которые заявят о своем участии в похищении?

- Заявят о своем участии - это не совсем то...

- Хорошо, возьмут на себя ответственность за похищение, - исправил себя Смит. - И тогда нам придется мобилизовать все силы на отсечение ложных версий.

- Я подумаю об этом. Держите меня в курсе. Вертолет будет у вас через два часа. - Президент убрал телефон обратно в комод и лег на кровать.

Ему нужно было о многом подумать, чтобы решить, какая линия поведения будет наиболее безопасной для Бобби Джека. Но у подобного решения был еще и политический аспект. Пойдет ли сообщение об исчезновении Бобби Джека на пользу или принесет вред? Может быть, имидж скорбящего родственника положительно скажется на общественном мнении? Хотя есть риск, что получится наоборот: скажут еще, будто президент настолько недееспособен, что не может защитить от похищения даже членов собственной семьи. Как же тогда он собирается защитить Америку?

Он попытался выкинуть все это из головы и заснул в надежде, что Энди не забудет проголосовать против.

Глава восьмая

Римо с Чиуном в компании еще шести человек сидели в приемной дома номер один дробь одиннадцать по Уотер-стрит, ожидая появления Фредди Зентца, официальной главы организации под названием ПЛОТС. Джессика, высокая девушка, раздававшая хот-доги, то и дело заглядывала в комнату.

Римо принялся изучать сидевших рядом мужчин: некоторые были одеты в шорты, на других были джинсы или брюки военного образца; майки с рисунками, навеянными марихуаной, и легкие спортивные свитера с надписью "Собственность Алькатраса - без инвентарного номера" дополняли ансамбль. И все же выглядели они как-то неправдоподобно: что-то в них не вязалось с общепринятым представлением о террористах. Может быть, их возраст? Самый молодой выглядел лет на тридцать, самому старшему можно было дать около пятидесяти.

Фредди Зентц приехал после восьми вечера. Он напомнил Римо главного распорядителя на ипподроме в Филадельфии. На нем был зеленовато-голубой домашний костюм из синтетики и белые блестящие туфли из искусственной кожи. Интересно, подумал Римо, неужели в Америке у каждого в гардеробе есть голубой синтетический домашний костюм? Зентц оказался маленьким худощавым человеком. Как ни странно, он был коротко пострижен. Глаза закрывали роговые очки с толстыми стеклами; у него не хватало двух верхних клыков, поэтому когда он улыбнулся в знак приветствия, то стал похож на бобра, подбирающегося к сочной, вкусной березке. На вид ему можно было дать лет тридцать.

- Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, - произнес он и торжественным шагом обошел комнату, пожимая руки присутствующим.

Джессика стояла в дверях, улыбаясь восторженной материнской улыбкой, словно он был ее сыном, которым она очень гордилась.

- Добро пожаловать в чудесный мир Пан-латинской организации по борьбе с террористическим сионизмом, - приветствовал Фредди каждого по отдельности, его тощая костистая рука, подобно поршню, каждый раз выстреливала из рукава.

Пожимая руку Фредди, Римо с трудом удержал порыв переломать ему кости. Чиун выслушал приветствие с отсутствующим выражением лица. Между тем руки его были спрятаны в рукавах кимоно, и когда стало ясно, что Зентц может простоять всю ночь, ожидая, чтобы Чиун ответил на его рукопожатие, кореец просто закрыл глаза, ясно давая понять, что аудиенция окончена.