— Чарли, Чарли! Кто это? Ястреб?

Голос Сэма прервал его размышления и заставил взглянуть сквозь переднее стекло пикапа туда, куда Сэм тыкал пальцем. Справа от них в ясное небо Нью-Мексико упиралась голая скалистая гора. Близ ее вершины кружила одинокая птица, которая, по-видимому, высматривала, где бы приземлиться.

— Нет, — ответил Чарли. — Это не ястреб, а канюк. Он крупнее и питается падалью.

— Зачем посвящать ребенка в такие подробности? — содрогнулась от отвращения Вайолет.

— А почему бы и нет? — Чарли бросил на нее усталый взгляд. — Все это они будут изучать в начальных классах школы. — Не обращая внимания на протест Вайолет, Чарли искоса взглянул на сияющее личико мальчика. — Он, значит, будет умнее своих сверстников, правда, Сэм? Они еще не научились даже ботинки зашнуровывать, а он уже узнал так много о природе.

Эта мысль пришлась Сэму по вкусу. Он довольно ухмыльнулся.

— Расскажи мне о ястребе, Чарли. А что он ест?

— Совсем не то, что канюк. Ястреб сам убивает свою жертву — мышь, маленького кролика, бурундука — и сразу ее съедает. А канюк — настоящий лентяй. Он кружит и кружит над землей, высматривая какое-нибудь умирающее животное, и после того, как оно умрет, питается его трупом.

Сэм жадно ловил каждое слово Чарли, а Вайолет, недовольно хмыкая, лишь укоризненно качала головой. После вчерашней стычки с Чарли она старалась не ограничивать свободу Сэма и позволяла ему подолгу играть на свежем воздухе. Но зачем мальчику все эти сведения? Сэм все равно не запомнит такое количество информации. Он же еще ребенок. И притом — ее ребенок. Она ведь уехала из Амарилло для того, чтобы оградить его от посягательств и влияния другого человека. Похоже, что теперь Чарли решил вмешаться в воспитание Сэма.

— А мы можем поехать на Джо туда, где сейчас летает канюк, Чарли?

— Нет. — Чарли для верности еще раз взглянул на птицу. — Слишком неровная наверху местность. Джо может потерять там подкову, а тогда он поранит копыто и захромает.

— А почему поранит? Чарли подавил вздох.

— Потому что порежет копыто о камни. Представь себе, что ты ходишь по скалам босиком. Вмиг изранишь ноги, ведь так?

— А я, Чарли, не стану ходить босиком. Буду следить, чтобы туфли всегда были на мне.

— Помолчи, Сэм. Ты прожужжал Чарли все уши.

На протяжении всей поездки, а особенно в последние четверть часа, когда они въехали в пустынную часть ранчо Парди, Чарли с трудом подавлял в себе желание попросить Сэма немного помолчать. Но сейчас, глядя на огорченное личико мальчугана, отругал себя за эгоизм и нетерпеливость.

Он, конечно, ехал домой в надежде отдохнуть и отвлечься от работы. Но ведь Сэм не виноват, что машина матери сломалась и они вынуждены на время ремонта жить в доме Чарли.

Да, болтовня Сэма утомляет, но Чарли просто не может оборвать его. Так же, как и не может не отвечать на его вопросы. Не так его воспитали родители. Хорошо бы, если бы будущий муж Вайолет полюбил мальчика. Да и Вайолет наверняка нужен мужчина, который любил бы ее по-настоящему.

Что за глупости лезут ему в голову?! — спросил себя Чарли. Достаточно того, что он помогает им отремонтировать машину. Как только она будет на ходу, Вайолет с сыном сразу уедут из его дома. Так нет, он все время волнуется, как сложится их жизнь в дальнейшем.

Разозлившись на самого себя, Чарли оглянулся на Вайолет. Она сидела такая серьезная, ее мысли явно были где-то далеко. Накануне вечером она так и не ответила на его вопрос о том, почему уехала из Амарилло. И он даже не поцеловал ее на прощание.

Не поцеловал! Да за эти двое суток он целовал Вайолет О'Делл больше, чем любую другую женщину за весь последний год. Вот что должно его беспокоить! А не мысли о том, встретит ли она мужчину своей мечты.

Через пять минут вдалеке показались бревенчатые постройки, и вскоре Вайолет поняла, что это и есть ранчо Парди. Жилой дом был очень похож на домик Чарли, но был несравнимо больше и просторнее.

Сам дом уютно расположился в тени тополей и сосен, деревья покрывали также берега речушки, протекавшей в нескольких шагах от задней стены дома. А к северу от него виднелись многочисленные конюшни, сараи, птичники.

Вайолет была поражена размерами и образцовым состоянием ранчо. Она никак не ожидала, что жизнь родителей Чарли так не похожа на его собственную. И уже в который раз удивилась странному выбору Чарли, который предпочел спокойной жизни скотовода на семейном ранчо опасную работу техасского рейнджера.

Джастина встретила их на пороге и нежно обняла сына.

— Как хорошо, что вы решили приехать, — сказала она, приглашая их в дом. — У меня будет повод приготовить отличный ужин и поесть вместе с вами. А то Рой утверждает, что я вскоре вообще разучусь готовить, если буду так лениться стоять у плиты.

— Папа уже вернулся? — спросил Чарли.

— Нет. Я жду его завтра.

На кухне Джастина предложила выпить по стакану чая со льдом, а Сэму предложила чашку фруктового сока.

Пока они пили, Джастина рассказала Чарли все семейные новости. Она упомянула также о наиболее серьезных расследованиях, которыми в последнее время руководил Рой. А затем, к удивлению Вайолет, посоветовала Чарли пойти с Сэмом в конюшню — посмотреть лошадей, — пока она готовит ужин.

— Прогоняешь меня, да, мам?

Чарли явно подтрунивал над матерью, тем не менее у Вайолет сложилось впечатление, что он не хочет проведать лошадей. Возможно, все дело было в том, что ему надоело возиться с Сэмом, ведь малыш весь день не отходил от Чарли. Любой на его месте устал бы.

— По крайней мере до того момента, как зажарится перец, а то ты его весь съешь до ужина, — сказала Джастина.

Сидя у бара на высокой табуретке, Чарли вопросительно взглянул на Сэма.

— Мне так хочется посмотреть на лошадей. Пойдем, Чарли, а?

Интересно, подумал Чарли, что бы сказали его коллеги-рейнджеры, увидев Чарли Парди в роли отца ребенка, которого он и увидел-то всего несколько дней назад? А что сказали бы о Вайолет? Нашли бы ее, несомненно, красивой и сексуальной. И решили бы, что он в нее влюблен. А этого и в помине нет. И он, Чарли Парди, вовсе не собирается влюбляться в нее.

У Вайолет очень много общего с Анджелой. Она тоже не понимает, что для Чарли значит его работа рейнджера, и даже не пытается делать вид, что хочет понять. Он же не намерен раскрывать свою душу, чтобы в нее опять наплевали. Подобное унижение мужчина способен вынести лишь один раз в жизни.

— Ну, пойдем. Только уговор — ты не будешь проситься покататься верхом, ладно? — предупредил Чарли.

— Что плохого, если Сэм проедется верхом? — вмешалась Джастина.

— Да он сегодня уже два раза сидел на лошади, — сообщил Чарли, слезая с табуретки.

Джастина с укором посмотрела на сына: подумаешь, два раза, но Сэм словно не замечал недовольства Чарли. Улыбаясь во весь рот, он схватил ручонкой указательный палец Чарли и потащил его к двери.

— Хорошо помню то время, когда ты был немногим старше Сэма. Чарли, ты же целыми днями не слезал с лошади. Вечером отцу приходилось буквально стаскивать тебя с седла.

Иными словами, неплохо бы ему вспомнить себя в возрасте Сэма. И впрямь было бы неплохо. Потому что оружие и наркотики, воры и убийцы, всевозможные преступления — словом, все то, с чем он сталкивается на работе, неизбежно старит его раньше времени и делает черствым. Но уж родной матери это должно быть понятно.

Жесткая шкура, выражаясь словами Вайолет, ему просто необходима. Он не допустит, чтобы ручонка Сэма, обвившая сейчас его ладонь, пробила броню, в которую он себя заковал. И чтобы беззаботная улыбка и сияющие светлые глаза мальчика напомнили ему, что если он в ближайшее время не изменит свою жизнь, то лишится возможности иметь сына или дочку. И так и проживет всю жизнь без собственной семьи.

— А когда ужин будет готов? — спросил он нетерпеливо.

— Я вам покричу, — обещала Джастина.

Вайолет с беспокойством смотрела вслед выходившим из кухни Чарли и Сэму.