Все в прошлом, говорит она, но он, Чарли, видит, что вся эта печальная история больно ударила по ее самолюбию. Какой мужчина мог отказаться от такой женщины и изменить ей с другой?! Каким надо быть мерзавцем, чтобы так глубоко ранить ее?

— А может, проблема не в вас, а в нем? Зачем винить во всем себя? — тихо промолвил он.

А затем, что, сколько Вайолет себя помнит, мужчины всегда винили ее за свои недостатки. И то, что Чарли, олицетворение самой мужественности, взглянул на произошедшее с другой стороны, растрогало ее до слез.

Подбородок ее упал на грудь, по щекам покатились слезы.

— Вайолет? Что с вами?

Не в силах говорить, она лишь покачала головой.

— Да вы, никак, плачете?

Она опять покачала головой и кончиками пальцев зажала закрытые веки.

Чарли поднялся с места и оказался рядом с ней. Она же тупо уставилась полными слез глазами на носки его коричневых сапог.

— Да нет же, я не плачу, — выдавила она наконец.

После нескольких секунд напряженного молчания она ощутила на своей голове его большую ладонь.

— Полноте, Вайолет. Не плачьте. — И он неловко, но ласково погладил ее по волосам.

Это было уже слишком! Вскочив со стула, Вайолет, уже не скрывая рыданий, бросилась ему на грудь.

В полной растерянности Чарли взирал на маленькие, тонкие ручки Вайолет, вцепившиеся в его рубашку, на ее темную головку на груди. Ни одна женщина до сих пор не искала у него поддержки и утешения. Ни одна не делилась с ним своей болью. Вайолет вызывала в душе Чарли смутные чувства, которым он и названия-то не мог подобрать. Но твердо знал одно: он хочет, чтобы она прекратила плакать и поверила — с ним ей будет спокойно, как за каменной стеной. Ей будет хорошо. И она будет любима.

Он избегал произносить это слово даже в уме, даже когда его руки сами собой обвили ее стан. Да нет, он не любит эту женщину, убеждал себя Чарли. Ему всего лишь хочется облегчить ее страдания, защитить ее, как ему следовало защитить Лупе Вальдес.

— Он не стоит ваших слез, Вайолет. К тому же его нет в живых. А вы еще очень молоды. И обязательно встретите мужчину, который будет относиться к вам совсем иначе.

Она подняла лицо и посмотрела на Чарли.

— Не думаю, что я теперь смогу кому-нибудь поверить. Слишком горьким был урок.

Чарли тоже не верит, что найдется женщина, которая не будет ревновать его к работе. Как они все-таки похожи друг на друга!

— Вы не хотите впускать в свою жизнь мужчину. Я никогда больше не доверюсь женщине. Выходит, мы птицы одного полета, — усмехнулся он.

Он что, хочет сказать, что они родственные души? Мрачные замкнутые люди, решившие навсегда отказаться от любви? Ну нет, она не такая!

Стерев со щек остатки слез, Вайолет проговорила:

— Нет, Чарли Парди, я на вас совсем не похожа. Вы обречены быть несчастливым.

— Да? А кто только что утопил веранду в слезах? — возразил Чарли.

Вайолет прекрасно понимала, что ей давно пора высвободиться из объятий Чарли, уйти к себе, вспомнить наконец, кто она и почему оказалась на этом ранчо. Он не в состоянии ей помочь. Напротив, он может ей даже навредить. Но несмотря на голос разума, она не могла заставить себя отодвинуться от Чарли. Прижаться к нему еще теснее — вот чего хотело ее сердце.

— Не вы. Гордость и самовыдержка не позволяют, — с досадой сказала она. — Но зато здесь, — и она постучала пальцем возле его сердца, — скрыто много печали и слез.

Лицо Чарли казалось вырезанным из камня.

— И вы, разумеется, возомнили себя той самой женщиной, которая сумеет эти слезы осушить?

— Что вы! На этот счет я не испытываю заблуждений, уверяю вас. Только что я рассказала, что не сумела сделать счастливым даже Брента. С моей стороны было бы безумием надеяться, что я смогу заставить вас хотя бы улыбнуться. Я и пытаться не стану.

Как он старался ощутить облегчение, услышав эти издевательские, полные безразличия заявления! Но ничего не получалось. Он хотел верить, что она находится в его объятиях, потому что желает этого, потому что убеждена, что только он один способен облегчить ее боль. Чарли понимал, что это бред, но ничего не мог с собой поделать.

Вайолет вся напряглась в ожидании ответной язвительной реплики, но он вдруг поднял ее на руки.

— Что вы делаете? — воскликнула она, тяжело дыша, и крепко обняла его за его шею.

— Несу вас в спальню. По-моему, на сегодня мы наговорились предостаточно. Глава 7

Сэма в комнате не было. Вайолет, мигом стряхнув с себя остатки сна, уселась на кровати. Солнце давно взошло, но в доме царила тишина. Неужели Чарли еще спит?

— Сэм! — позвала она.

Ответа не последовало, и ее охватил страх. В последние два дня Сэм так освоился у Чарли, что чувствовал себя здесь совсем как дома. А что, если он ушел далеко от дома — поискать койотов или других животных, о которых ему столько рассказывал Чарли?

Схватив ситцевый халатик, она накинула его на себя и бросилась из комнаты. Она обежала весь дом, но Сэма и Чарли нигде не было.

Вайолет вылетела на веранду и замерла. В пыли двора Сэм и Чарли развлекались тем, что бросали палку, а Бастер с оглушительным лаем мчался и приносил ее к их ногам.

Ей померещилось, что черно-белый колли улыбается, прыгая вокруг Сэма. Мальчуган же то и дело обнимал Бастера и звонко смеялся. Наблюдая за этой сценой, Вайолет чувствовала одновременно и радость, и боль. Чарли, разумеется, привез собаку не для того, чтобы сторожить дом. А для забавы Сэма. Но ради кого он делал все это? Ради нее? Ради ребенка? О Господи, взмолилась она, не дай мне привязаться к этому неприступному стражу закона.

— Мамочка! — закричал, завидев ее, Сэм. — Иди сюда, посмотри, что умеет Бастер! Какой он умница! Видишь, видишь?

Вайолет начала медленно спускаться по лестнице, а Сэм, схватив палку, изо всех сил бросил ее. С веселым лаем Бастер кинулся за ней.

Вайолет подошла к ним в тот самый момент, когда Бастер принес палку. Сэм вынул ее из пасти добродушного пса и ласково погладил его по спине.

— Какой красивый, правда, мамочка? А видишь, как он меня любит? Чарли говорит, если собака тебя лижет и виляет хвостом — значит, любит.

Бастер усердно вылизывал круглые щечки Сэма, и, глядя на эту трогательную пару, Вайолет не могла сдержать улыбку.

— Судя по тому, что я вижу, он тебя просто обожает.

Бастер залаял, требуя, чтобы Сэм бросил палку. Игра возобновилась, и Вайолет повернулась к Чарли.

— Я так испугалась, когда проснулась, а Сэма рядом нет. Я уж подумала, что он ушел гулять по пустыне.

Чарли неспешно окинул ее взглядом с головы до ног, и Вайолет невольно скрестила руки на груди, пытаясь защититься от его взгляда.

— Вы не очень-то доверяете Сэму, ведь так? Вайолет стоило больших усилий сдержаться и ничем не выдать своего раздражения. По-видимому, Чарли доставляет огромное удовольствие подтрунивать над ней.

— Ну почему же, обычно я ему доверяю. Но ведь он еще ребенок. К тому же очень любознательный. А пустыня может казаться ему настолько заманчивой, что он забудет об опасности и решит познакомиться с ней поближе.

— Но я же ему объяснил, что это опасно. И он знает — туда можно только со мной.

Ее рот приоткрылся от изумления, и Чарли невольно засмотрелся на ее губы.

— Неужели вы полагаете, что достаточно ему просто сказать об этом? — Она сердито откинула падающие на лицо спутанные волосы. — Вы, видно, вообще ничего не знаете о детях. Да у них сейчас на уме одно, а через секунду — совсем другое. Не успеете и глазом моргнуть, как они уже что-нибудь натворят, — горячилась она.

Да, хотел бы Чарли, чтобы его мысли и желания менялись с такой же быстротой, как у Сэма. Но сейчас, когда Вайолет стояла рядом — такая красивая, в соблазнительном легком халатике, — все, чего хотел Чарли, — это снова взять ее за руки и крепко прижать к себе.

— Ваша правда. Я мало что знаю о детях, — согласился он. — Но на Сэма можно положиться. Он молодец.