Слух об этом деле дошел до правителя Чжэна, и правитель Чжэна сказал:

— А судье не приснилось, что он делил оленя?

"Лецзы"

Сон, привидевшийся Педро Энрикесу Уренье на заре одного из дней 1946 года, как ни странно, состоял не из картин, а из слов. Произносивший их голос был не его, но чем-то похож. Сказанное подразумевало пафос, однако тон оставался безличным и стертым. Все время этого, очень короткого, сна Педро отчетливо помнил, что спит в своей постели и жена бодрствует рядом. Голос во мраке сна говорил:

"Несколько вечеров назад, в кафе на улице Кордовы, вы с Борхесом обсуждали фразу севильского анонима "Приди же, смерть, неслышною стрелою". Оба согласились, что это скорей всего свободная вариация на тему кого-то из латинских авторов, поскольку подобные переносы — вполне в привычках той эпохи, незнакомой с нашим понятием о плагиате, место которому — не в литературе, а в коммерции. Вы не знали — и не могли знать, — что разговор был пророческим. Через несколько часов ты будешь спешить на последний перрон "Площади Конституции", опаздывая на свою лекцию в университет Ла-Платы. Еле-еле успеешь на поезд, сунешь портфель в багажную сетку и устроишься у окна. Кто-то — имени я не знаю, но лицо вижу — наклонится к тебе с вопросом. Но ты не ответишь, уже мертвый. С женой и детьми ты, как обычно, простишься перед уходом. И не запомнишь этого сна, чтобы все совершилось именно так".

Хорхе Луис Борхес

Арабский историк Аль Иксахи сообщает о таком случае:

Рассказывают люди, достойные доверия (но лишь Аллах всезнающ и всемогущ и милосерд и не знает усталости), что жил некогда в Каире человек богатый, но такой великодушный и щедрый, что вскоре потерял все богатство, кроме дома, доставшегося ему от отца, и должен был работать, чтобы добывать себе кусок хлеба. Однажды, когда он трудился в саду, сон сморил его, и он уснул под смоковницей. Во сне ему явился неизвестный, достал изо рта золотую монету и сказал:

— Тебя ждет богатство в Персии, в Исфахане, иди за ним.

Проснувшись на следующее утро, он отправился в далекое путешествие. Его подстерегали опасности среди пустыни, на быстрых реках, ему встречались пираты, идолопоклонники, хищные звери и дурные люди. В конце концов он добрался до Исфахана и устроился на ночлег в саду постоялого двора. Рядом с постоялым двором был дом, и по велению Аллаха воровская шайка, орудовавшая на постоялом дворе, проникла в дом, а его обитатели проснулись и принялись звать на помощь. Тут же подняли крик и соседи, и шум продолжался, пока не появился начальник ночного дозора со своими людьми, а воры стали убегать по плоской крыше.

Начальник приказал обыскать постоялый двор, каирца нашли и так избили бамбуковыми палками, что он чуть не умер. Два дня он приходил в себя в тюрьме. Начальник призвал его и спросил:

Тот отвечал:

— Живу я в славном городе Каире, и зовут меня Мохаммед из Магриба.

Начальник спросил:

— Что привело тебя в Персию?

Каирец не стал скрывать и ответил:

— Во сне явился мне человек и приказал идти в Исфахан, где меня ждет богатство. И вот я в Исфахане и вижу, что вместо обещанного богатства достались мне побои, которыми ты щедро приказал меня наградить. Услышав эти слова, начальник дозора расхохотался:

— Безрассудный и легковерный, — сказал он. — Мне трижды снился дом в Каире, окруженный садом, а в саду солнечные часы, а рядом с ними старая смоковница, а под смоковницей зарыт клад. Я ни на минуту не поверил лживому видению. А ты, порождение мулицы и демона, скитаешься из города в город, поверив своему сну! Не появляйся больше в Исфахане. Бери эти монеты и ступай.

Каирец взял монеты и вернулся домой. Под старой смоковницей в своем саду (том самом, который снился начальнику ночного дозора) он нашел клад. Так Аллах благословил его, и наградил, и возвысил. Аллах щедрый и ведающий сокровенное.

"Сказки тысячи и одной ночи", ночь 351

…В груди твоей больше тщеславья

Нет уж пустого? И нет перед смертию страха, нет злобы?

Сны, наваждения магов, явленья природы, волшебниц,

Призрак ночной, чудеса фессалийцев ты смехом встречаешь?

Гораций, «Послания», II, 2

Влечет нас сон о вечной красоте! Но в гордой скорби блекнет свежесть уст. Все в этом мире вызывает грусть: Исчезла Троя в жертвенном костре…

Уильям Батлер Йейтс

Как вам известно, я много путешествовал. И потому могу согласиться с мнением, что путешествие — вещь в достаточной степени иллюзорная, что нет ничего нового под солнцем, что все кругом одно и то же, и так далее. Тем не менее, как это ни парадоксально, не стоит отчаиваться, что нельзя обнаружить нечто новое и удивительное в мире: он поистине неисчерпаем. Достаточно привести в пример удивительное верование, существующее в одной из деревушек Малой Азии, где живут наследники древнего царства Магов, которые занимаются пастушеством и одеваются в овечьи шкуры. Эти люди верят в сны. В тот момент, когда засыпаешь, объяснили мне, в зависимости от того, что ты совершил днем, попадаешь в рай или в ад. Если кто-нибудь станет возражать: "Я никогда не видел, чтобы спящие покидали ложе; насколько я знаю, они так и лежат, пока их не разбудят", ему ответят: "Из-за своего стремления ни во что не верить ты забываешь о собственных ночах — кто не знает приятных снов и снов ужасных?

— Ну, раз мы не сходимся во мнениях касательно гаданий по Вергилию, давайте попробуем другой способ предугадывания.

— Какой? — спросил Панург.

— Хороший, отвечал Пантагрюэль, — античный и аутентичный, а именно сны. Ибо отойдя ко сну при условиях, которые нам описывают Гиппократ, Платон, Плотин, Ямвлих, Синесий, Аристотель, Ксенофонт, Гален, Плутарх, Арте-мидор Дальдийский, Герофил, Кв. Калаюрийс-кий, Феокрит, Плиний, Афиней и другие, душа часто предугадывает будущее.

Пока наше тело спит и до пробуждения ни в чем нужды не испытывает, душа наша преисполняется веселия и устремляется к своей отчизне, то есть на небо. Там душа вновь обретает отличительный знак своего первоначального божественного происхождения и, приобщившись к созерцанию бесконечной духовной сферы, центр которой находится в любой точке вселенной, а окружность нигде (согласно учению Гермеса Трисмегиста, это и есть бог), сферы, где ничто не случается, ничто не проходит, ничто не гибнет, где все времена суть настоящие, отмечает не только те события, которые уже произошли в дольнем мире, но и события грядущие, и, принеся о них весть своему телу и через посредство чувств и телесных органов поведав о них тем, к кому она благосклонна, душа становится вещей и пророческой.

Правда, весть, которую она приносит, не полностью совпадает с тем, что ей довелось видеть, и объясняется это несовершенством и хрупкостью телесных чувств.

Вот почему сонные видения требуют искусных, мудрых, сообразительных, опытных, разумных и безупречных толкователей, или же, как их называли греки, онейрокритов и онейрополов.

По той же самой причине Гераклит утверждал, что сны сами по себе ничего нам не открывают, равно как ничего и не утаивают; они посылаются нам лишь как знамение и прообраз тех радостей и печалей, которые ожидают нас самих или же кого-либо еще.