Я вырос в большой семье. Мои родители – молочные фермеры в третьем поколении. У нас есть сотни коров, цыплят и коз на собственной земле протяжённостью девяносто гектаров. Было время, когда у нас всегда было молоко, яйца и сыр, но много раз бывало, когда у нас не было ничего кроме этого. Как и в большинстве отраслей сельского хозяйства на ранчо бывают хорошие и плохие годы. Я не могу жаловаться. У нас всегда было всё самоё основное, и мы никогда не голодали.

У меня есть три брата, которые сводили меня с ума, пока я рос. Я второй по старшинству. Мой старший брат, Тревис, заставил меня пройти через ад, а мои младшие братья чертовски приставали ко мне. Я не мог дождаться, чтобы уйти. Когда вербовщик пришёл в нашу школу, мне было шестнадцать, я подписался, чтобы со мной связались позже. На свой восемнадцатый день рождения я ушёл. Меньше чем через месяц я был на пути к основной подготовке. Я был в армии в течение десяти лет. Это мой шестой тур. Сейчас у меня действует контракт на два года, и я думал, что буду делать после него. Ты заставила меня задуматься о чём-то кроме армии, и это впервые со школы. Мама полюбит тебя за это. Она до сих пор ненавидит, что я вступил.

Мой любимый цвет – зелёный, моё любимое блюдо – стейк; мне тоже нравятся боевики, в основном слушаю рок-музыку и, веришь или нет, по возможности я читаю. Я придерживаюсь мистики и триллеров, в которых нет месива.

Чёрт. Я не писал столько со школы. Ты разрушаешь мой шаблон.

Береги себя, прекрасная девушка.

С любовью, Тей.

Три месяца спустя

Моё сердце застучало в груди. Мои ладони отказывались перестать потеть. Летом я была пухлой девушкой, которая опухла от трёхчасового перелёта до ближайшего аэропорта Кентукки, и потела быстрее, чем жирный гамбургер на горячем гриле.

Всё произошло так быстро. Шесть месяцев назад, я даже не знала кто такой Сержант первой категории Тейлор Рассел. Сейчас, я не могла функционировать, когда не знала, что с ним всё в порядке. Много дней я просто смотрела на свой почтовый ящик, с нетерпением ожидая его электронного письма, чтобы успокоить свою беспокойную душу, чтобы убедить себя, что, несмотря на то, что он находился в зоне политических военных действий, которые растянулись на полмира, он был в порядке. Его электронное письмо означало, что я могла провести ещё несколько дней без страха. Который сопровождал меня до сегодняшнего дня.

Мой самолет приземлился шесть минут назад, чуть больше, чем через двадцать четыре часа после того, как он приехал домой. Он знал, как я выглядела, потому что я послала ему своё одиночное фото, но я не знала кого ищу. Он всегда был таким застенчивым. Он открылся, однако ещё во многом оставался загадкой, что делало его ещё более привлекательным.

Мой желудок свернулся узлом, когда я посмотрела на свой наряд. Я одела тонкие светлые узкие джинсы-стрейч, неоново-коралловые сандалии, с отделкой из жёлтого золота, которые обогнули мои опухшие лодыжки, белую майку, простые золотые серьги, изящное колье и нанесла немного макияжа, чтобы выровнять тон своей кожи. Я думала о том, чтобы просмотреть этот предписываемый мне контакт, весь прошлый месяц, но так и не решилась на это. В этом вся я. У меня были непослушные тёмно-каштановые волосы, очень пышные изгибы. Я – ботан в очках, со склонностью к книжным парням, и сейчас, со склонностью к определённому военному. Тейлор скрашивал мои дни. Он значил для меня больше, чем я когда-либо ожидала. И мои нервы зашкаливали.

Я сделала успокаивающий вдох, плотно прижимая свою огромную сумку, когда шагнула вместе с другими пассажирами, которые настойчиво стремились к выходу. В тот момент, когда я переступила порог аэропорта, мой пульс ускорился.

Разговоры слились воедино, ни один цвет, ни один продавец, ни один пассажир не выделялись в толпе. Они не были тем, кого я ждала месяцами. Они не были тем, от кого я хотела с нетерпением услышать, что он благополучно вернулся домой. Каждый раз, когда он выходил на задание, каждый раз, когда он не писал мне несколько дней, я волновалась, моё тело застывало от страха, как сейчас.

Он уже видел меня. Он знал, что у меня было много лишней сексуальности, он знал, что я ношу очки, и он знал, что у меня есть причуды; он знал всё, так что возможно я должна быть смущена, но это не имеет значения. Меня до сих пор трясёт. Моё сердце до сих пор гремит в груди, ударяясь о грудную клетку при каждом вдохе.

Потому что, он знал всё эти вещи и хотел меня в любом случае.

Потому что, я всё ещё надеялась, всё ещё хотела тоже его увидеть.

Химия – это забавная вещь. Связи не всегда выдерживают.

И я хотела этого. Я хотела его. Я молилась, чтобы моё сердце почувствовало тоже самое. Я хотела раствориться в нём, чтобы моё тело откликнулось на его объятия, как на свой новый дом.

Я прерывисто вздохнула и поплелась вперёд, продвигаясь с толпой в сторону получения багажа, где я впервые встречу своего солдата.

Я посмотрел на своего младшего брата. Ему было двадцать два года и он досаждал мне, когда стоял рядом со мной, небрежно засунув руки в джинсовые карманы.

– Тебе действительно не нужно было идти со мной, Тейтер Тот?

Я не смог удержаться и не пихнуть его.

Тейт закатил глаза на моё детское поддразнивание.

– Я здесь ради мамы. Я сказал ей, что проверю эту девушку, ну знаешь, чтобы убедиться, что она не псих, прежде чем ты приведёшь её в наш дом.

Я сердито посмотрел на него, становясь немного больше, от чего он засмеялся в ответ.

– Десять лет во взрослой жизни, и она относится к тебе, как к безответственному подростку. – Он наслаждался этим.

Мне не нравилось спорить с ним. Каждый солдат знает, когда нужно отступить.

– Будь счастлив, что ты единственный для неё, – продолжил он.

Я хмыкнул, но опять ничего не сказал.

Я сложил руки на груди, борясь с желанием пройтись. Присутствие Тейта только усиливало мою нервозность. Эта встреча через несколько месяцев. Чтобы написать Мэдди, я использовал каждый шанс, который получал, находясь за границей. Однажды, я даже шёл два часа в другой лагерь, чтобы получить доступ в интернет. Она была зависимостью. Что-то было в её тоне, что-то в том, как она писала мне, соблазнительно и утешительно, в мои лучшие и худшие времена.

Она и её электронные письма держали меня в замешательстве. Я боролся, чтобы остаться в живых, чтобы прочитать ещё одно, и написать ещё одно. Что-то было в самой девушке, которая привлекала меня и сделала меня одержимым идиотом, который переживал из-за того, что написал, особенно когда она не отвечала быстро. Ни одна другая женщина так не влияла на меня. Только она.

Я снова проверил свои часы. Её самолёт приземлился четырнадцать минут назад.

Тейт заржал.

– Чёрт, бро. Это так серьёзно? – Он поднял руки вверх, сдаваясь, когда я зарычал, как дикий зверь готовый к прыжку.

Мне жаль каждую секунду, что я провёл с ним, потому что я прилетел, чтобы увидеть её. Что-то во мне хотело, чтобы она познакомилась с моей семьёй. Я никогда не был так серьёзно настроен по отношению к женщине, особенно к той, которую я даже не встречал.

Но я видел её фото. Когда я пришёл в другой лагерь, я обнаружил там принтер и распечатал его. Я рассматривал его каждый день. Она думала, что выглядела грубой, но я видел только её красоту: беззаботные, соблазнительные изгибы и волосы, в которые любой мужчина с радостью бы засунул свои пальцы.

Я изучал горизонт, с нетерпением ожидая новый поток пассажиров, который идёт за багажом. В тот момент, когда толпа оказалась в моём поле зрения, я встал повыше, вытягиваясь, чтобы мельком увидеть её.

Тейт автоматически сделал тоже самое, выискивая её. Это поведение раздражало меня. Он даже не знает, как она выглядит.