Женщины осмелели и одна за другой начали перечислять за Шотиным его грехи. Грехов оказалось много, и тогда они решили снять его с начальников и дать ему в руки вилы.

Снова подала голос Маня Длинная:

- Почешите, почешите, милые, языки. Вас послушать: и Шотина нет уже в председателях. Только на собрании ведь ни одна из вас голоса не подаст. Да и вас никто не послушает. - Улыбаясь, она обнажила свои желтые зубы. - И поглядим, как запоете, ежели не снимут.

Она поднялась и пошла. Женщины растерянно поглядели вслед. Все молчали.

- Да не бойтесь же, снимут, - говорю я, чтобы успокоить их.

Они все разом посмотрели на меня и засмеялись.

- Раз уж сама Татуня так сказала, полетит наш Шотин к шутам, по-детски заливисто хохочет Настька Попугай.

Они отправились на собрание. Я осталась одна и заволновалась: вдруг никто из старших вскоре не вернется домой. Будут торчать у клуба, дожидаться бесплатного фильма. Пока еще светло, надо сбегать за Тихоней. Не успела я одеться, как слышу: кто-то идет к нам. Тихоня! - я радостно сбросила с себя фуфайку.

- Я за тобой собиралась.

- А мне мама сказала, чтобы я к вам шел. Я тоже один.

Тихоня принес с собой книжку - "Рассказы о море".

Мы прочли всю книжку, переиграли все игры, а с собрания все не возвращались. Потом забрались на печку да там и уснули. Нас разбудили возбужденные голоса женщин. Зашли в избу мама, тетя Зина и Настька Попугай. Мани Длинной с ними не было.

- Эй, где ты там, маленький пророк? - Настька Попугай встала на носки, заглядывая на печку. - Твои слова сбылись, Шотина сняли, только на его место поставили чужого, может, и хуже... - Радости на ее сморщенном личике не было. Она опустилась на лавку рядом с тетей Зиной, крест-накрест сложила руки и тяжело вздохнула. Мама прошла на кухню ставить самовар.

- Как жизнь-то дальше пойдет? - вздыхает тетя Зина. - Мой мужик говорит, зря так круто с Шотиным обошлись...

- Как жизнь пойдет? - показалась из кухни мама. - Как жили, так и будем жить. Председателей разных будет много, а земля-то одна. Пусть она, кормилица, будет вечно, остальное приладится.

Я соглашаюсь с ней.

ЗВЕЗДА СЧАСТЬЯ

Бабушка на время переселилась к нам. Она сказала, что ей надо отдохнуть от тети Лизы и зятя дяди Коли. Пусть отдыхает. Мы стараемся создать ей условия. При бабушке старшие не ссорятся и не шумят. В доме установилась добрая тишина. Младший слушается старшего, и каждый старается чем-нибудь да угодить бабушке. Хорошо было бы, если б бабушка осталась с нами жить насовсем. С первого дня она принесла из магазина кусок цветастого ситца и начала шить мне платье.

Зато каждый день заладила к нам тетя Лиза. Она просит бабушку вернуться домой и за что-то просит у нее прощения. Бабушка не отказывается идти домой, только добавляет, что, пока не кончит шить мне платье, никуда не пойдет, даже в свой дом. "Свой дом", - это она подчеркивала тете Лизе, что это ее дом, а не чей-нибудь. Та, поджав тонкие губы, уходит. Бабушка, показывая рукой на исчезнувшую за дверью тетю Лизу, говорит мне:

- Она не понимает, что я все же хорошая мать. Пусть немного пошевелит мозгами, авось, поймет.

Через некоторое время тетя Лиза возвращается. Краснощекую Ленку ведет за руку, а двухлетнего карапуза Андрейку несет на руках. Пока мы с бабушкой раздеваем детей, тетя Лиза незаметно уходит. Ленка с Андрейкой так ничего ребята, да больно капризные. Чуть что - и давай реветь, даже бабушки не стыдятся. Правда, я на второй день их припугнула, говорю, если будете плакать, выгоню вас на улицу. Ленка испуганно замолкает, глядя на нее, перестает и Андрейка. Бабушка помалкивает, дает им понять, что в чужом доме она им не заступница. Вскоре они сами прекратили капризы, потому что я стала учить их разным играм.

Иногда бабушка просит меня примерить новое платье. Ленка завистливо глазеет на меня.

- А мне новое платье? - надувает она губки.

- Татуне кончу шить, тебе возьмусь, - успокаивает ее бабушка. Потом обращается ко мне: - Иди, моя красавица, померь.

Кому не приятно быть красавицей, я с готовностью снимаю старое платье.

- Погоди-ка, что это у тебя на плече? О, да это у тебя, Татуня, паваз тяште!* Будешь ты счастливой, Татушка, только счастье твое будет сокрыто от людского глаза.

_______________

* П а в а з т я ш т е - родинка (дословно с морд. "звезда счастья").

Я ничего не понимаю в счастьях и спрашиваю бабушку, что да как.

- Судьба свою отметину ставит на человеке. Народ всяко про это толкует. Да не все сбывается. У многих тело усыпано родинками-звездочками, а счастья нет. А говорят так: когда Масторава отметила на Земле первого человека звездой счастья, сказала: "Будешь ты счастлив, человече, если душу сохранишь чистой и светлой, как звезда".

Я уже примерила платье и дала надеть Ленке. Та надевает платье, довольная садится на лавку и не собирается снимать. Бабушка ее не торопит; разглаживая швы платья на Ленке, она начинает рассказывать новый сказ:

- Это было в далекие времена. Когда земля была плоской, как сковородка. По крайней мере так думали люди. Жила в одном селе девочка-сиротка по имени Кастуша. Кормилась Кастуша как могла, родители ее рано покинули белый свет и оставили ее одну. Подадут люди кусок хлеба сыта, не подадут - и голодной спать ляжет, пожаловаться некому. Так и жила крошка на свете. Добрых людей благодарит в душе, злых не проклинает. Единственное у нее богатство - крыша над головой, что осталось от родителей.

А по соседству с ней жили мужик да баба с тремя сыновьями-тройняшками. Похожи один на другого - ничем не отличить. Одного звали Эрюм, второго - Юван, а третьего - Кипай. Все трое удалы, все трое пригожи, а нутро-то у них и разное. Один кичлив да чванлив, другой любит посмеяться над чужими пороками, а третий, Кипай, был с добрым сердцем. Не выставлял себя, не смеялся над другими. Как только встретится им Кастуша, Эрюм с Юваном начнут в нее камнями кидаться, а Кипай стыдил братьев, заступался за бедную девочку. А когда наступал вечер и темень опускалась на землю, Кипай втайне брал из дома еду и относил Кастуше.

Однажды Кастуша пошла на речку купаться. За ивняком, подальше от людских глаз, она разделась и вошла в воду. А Эрюм, оказывается, следил за ней. Как только отошла Кастуша, он взял ее одежду да и бросил в речку. И сам убежал.

Вечером братья легли спать на полати. Тут и вспомнил Эрюм про Кастушу и, чтобы рассмешить братьев, рассказал, как днем утопил ее одежду. Эрюм с Юваном смеялись, а Кипай плакал. Хорошо, что в темноте братья на видели его слез, а то бы и над ним посмеялись. Братья уснули. А Кипай поднялся и, прихватив старое платье матери, отправился на речку. Нашел он на берегу плачущую Кастушу и отдал ей платье. На второй день Кипай сам рассказал матери, что отдал ее платье девочке, иначе Кастуша не вернулась бы в село, а вошла бы в воду и превратилась бы в русалку.

Время же шло да летело. Выросла Кастуша. Из грязной оборванной девчонки превратилась в девицу-красавицу. До пят ее косы, глаза - спелые ягоды черемухи, стройная и гибкая, как молодая осина. За какое дело ни возьмется - все в ее руках горит. Парни стали сватов засылать.

А к этому времени и тройняшки пригожими молодцами сделались. Высокие, крепкие - любо на них смотреть. Все так и остались на одно лицо. Мать и та не могла различить, кто из них Эрюм, кто Юван, а кто Кипай. И всем троим полюбилась молодая соседка. Только Эрюм с Юваном знали, что Кастуша никогда им не простит того, что в детстве они измывались над ней. Конечно же, она выберет среди них Кипая.

Теперь и Кипай стеснялся ее, уже не носил ей, как прежде, еду, не говорил ей добрых слов.

Однажды братья собрались вместе, Эрюм с Юваном и говорят Кипаю:

- Были мы детьми и глупость властвовала в наших головах. А ты, Кипай, разумом взял среди нас. Сейчас мы выросли и наш разум проснулся. Но Кастуша не простит нам нашей былой глупости. Так будем же мы справедливыми между собой. Давайте ходить к Кастуше друг за другом и не станем открывать ей своего имени. Кого девушка выберет, тому и быть ее мужем.