Я замолчал.

…Не знаю, дышали ли те, кто слушал меня всё это время, но ни единым словом, ни жестом меня не перебил никто. Когда я закончил свой трудный спич, всеобщий ступор продолжался ещё почти минуту. Все словно ждали, что я вот-вот соберусь с силами, восстановлю дыхание и продолжу. И лишь поняв, что моё повествование целиком закончено, послышались робкие покашливания и шевеления. На меня отчего-то старались не смотреть, будто боялись прочесть в моём взгляде нечто такое, что лишит их покоя до конца дней. И только Круглов решился задать эти вопросы:

— Интересно бы знать, где же засел наш новоявленный Бисмарк? Откуда он грозит нам грязным башмаком?

— На этот вопрос ответить очень легко. Именно он был в том бункере, в порту. Не так давно я сообразил, что ему каким-то образом удалось буквально за сутки, другие до прихода воды прибыть со своими людьми туда и обосноваться. Перебить глупую охрану в порту для таких спецов, что явно есть в его окружении, и под видом рабочих, экспедиторов, водителей и прочего люда проникнуть на территорию, труда не составило. И не удивлюсь даже, если вдруг оказалось так, что подавляющее большинство охранников оказалось именно его трудоустроенными туда людьми. Здоровых, крепких, немногословных парней с хорошими характеристиками с радостью примет в службу любое начальство. Так что к приезду Вилле всё было "на мази", я думаю. А поскольку Вилле неплохо «дружил» с учёным миром, то ему тоже, как и мне, были известны примерные последствия сближения кометы с Землёй. И он знал, что в этот раз избежать столкновения не удастся. «Нормальный» учёный мир об этом предупреждал все правительства. Лишь миру об этом предпочитали не говорить. Чтобы "не подымать паники", насколько я знаю мотивировки наших правителей. А вилле узнал, и принял меры… Конечно, он мог бы пересидеть бедлам в горах, но какого хрена ему там маяться, если есть ТАКОЕ место? А как сойдёт вода, он выйдет. И найдёт себе "занятие"…

Скорее всего, примерно за двое или трое суток, ночью, перед самым Падением, он спокойно прибыл, вселился в бункер и закрыл клинкеты. Дело в том, что уже много лет бункер явно поддерживался в рабочем состоянии, — скорее по привычке и стараниями контролирующим такие объекты МЧС, чем из реальной необходимости. А поскольку с выкупом порта сие имущество автоматом перекочевало к порту, то и охраняли его в основном дядьки с дубинками, не более того… А если это были свои, то это не составило проблемы и вовсе.

За двое суток его технические спецы явно успели привести в порядок то, что должно работать, и он затаился.

Представляю себе изумление некоторых властных особ, когда они прибежали к бункеру и обнаружили, что двери закрыты… Он переждал потоп, и теперь он двинулся в сторону перевала. Недалеко отсюда начинается целая система тоннелей. В них на случай ядерной угрозы ещё в самом начале шестидесятых были построены обширные ответвления, ведущие под горы. И вплоть до двухтысячного года они всё время переоборудовались, переоснащались. В них так же оборудованы специальные укрытия для высшего командования и нужных гражданских специалистов. Скорее всего, это стратегический объект первой категории. Точно не знаю. Но там есть всё необходимое для жизни в течение пяти — семи лет.

А самое страшное… — оно состоит в том, что оттуда, скорее всего же, можно полностью контролировать как регион, так и страну… Я почему-то так думаю.

— О, Господи… Так чего же хочет вообще эта тварь? Как Вы считаете, Босс?

— Чего хочет Вилле? Вы меня разочаровываете, лейтенант Круглов… Чего хочет сумасшедший, одержимый тип, чья голова забита мыслями о собственном умственном и прочем превосходстве и исключительности?! Ну, скажите это нам всем, Круглов!

Запоздавшее озарение заставляет того слегка растеряться, а потом выдавить из себя подавленно:

— Да ну нах, — неужели мирового господства?!

— Вполне.

— Ну ни хрена ж себе, — вот тебе, б…, подарочек… — похоже, у Переверзи из всего русского лексикона на сегодня тоже остался только мат…

Все ушли, получив последние наставления, оглядываясь и живо перешёптываясь. И тогда в помещении воцарилось утомлённое спокойствие, словно на берегу моря после кипучего шторма. Я, Иен и Вячеслав сидели кружком на стульях, лицами к спинкам… и перед нами на высокой табуретке стояли кружки с дымящимся терпким чаем. С нас, наверное, можно было рисовать картину, что-то вроде "Три охотника на привале", или как она там она называлась? Только те не сидели да лежали там так устало, да и пили они кое-что покрепче…

— Я просил вас задержаться, мужики. Разговор будет приватным, если так можно сказать. Не потому, что боюсь лишних ушей, а потому, чтобы попросту не мешали. Народу только дай поучаствовать, — до утра не разгоним.

— Это точно. Особенно с тех пор, как издохла всякая мировая «развлекаловка». Только и осталось, что языками чесать, да за забор глазеть. Как в телевизор. Вот и все впечатления "нового времени". Ну, в этом народ понять можно… — Упырь улыбался добродушно, словно готов был тут же побежать и назвать в хату этого самого народу по самое "не хочу". Мол, — назревает новое шоу с участием Босса… билеты в кассах!

— …Зато не теряем времени на всякую херню по ящику и радио. Чище и души, и уши. В каждом горе есть прелести море… Ну, да бог с ними. Не об этом речь. — Я закуриваю. Впервые за всё время «собрания» и после него — спокойно. Не для того, чтобы успокоить нервы, а просто получить удовольствие от процесса.

Голова идёт кругом, будто от наркотика. Пожалуй, мне стоило бы бросить эту дрянь…

И мне для здоровья полезно, — откурил уже своё… И мужикам куда больше хватит. А то пылю тут, как слон…

Мысли перескакивают с одной на другую, словно пьяные, затеявшие играть в чехарду. Громоздятся с разгона одна на другую, валятся в общую кучу, из которой в разные стороны потом торчат их обрывки…

— Иен, после моего ухода ты отвечаешь за внутренний порядок и все действия Семьи при любых драках… Вячеслав остаётся за старшего. Ну, а если не станет, храни Господи… и его… — тогда ты принимаешь на себя все заботы. Если сам будешь к тому времени здрав и цел…

Оба смотрят на меня с недоумением. В глазах читается невысказанный вопрос: куда именно я собрался держать путь? В такое-то время? Направление.

— Сэр, можно сказать ясно? Куда Вы идёте?

— Да, куда это ты снова собрался, плешивый?! Тут на носу такое… А ты прогулять всё собрался? Нет, мы, конечно же, всё понимаем… Что ты без пользы ничего и никогда, да… И справимся…, ты же знаешь… но мне кажется, что не слишком-то удачное время для прогулок, а?

— Куда ещё я могу собраться, мой родной? Туда, куда настойчиво звали, — к Вилле. Поди, он заждался уже…

— Да ты сбрендил… Жить надоело? Тебе ж ясно, по-моему, заявили: "Вали, покуда цел!". Почему ты удумал, что тебя ПРИГЛАШАЮТ? И пусть даже ты и углядел в этом "пригласительный билет", но с чего ты вообще тогда взял, что пойдёшь один в это змеиное гнездо?!

Не могу сказать, что мне неприятно знать о такой озабоченности Вурдалака моей персоной. Я знаю, что он искренне переживает за меня, но ни он, ни кто другой со мною не пойдут…

— Мой старый друг… Просто поверь. Я-то знаю, что мелю… Я знаю также, что могу на тебя рассчитывать. Но сейчас не тот случай. Это — моя работа, мои счёты, и ничьи больше. Да и чем больше народу будет толкаться со мною рядом, тем больше проблем у меня будет.

Я должен буду быть всем вам нянькой, а я позволить себе этого ТАМ не могу, пойми…

А так я управлюсь вернее. Поэтому ни ты, ни кто-то ещё… со мною не пойдут, Вудди… Прости.

Я залпом выпиваю остывший чай и встаю.

— У меня мало времени, Слав… Готовьтесь к обороне. Правда, это может оказаться ненужным, но всё-таки. Этот гад ждёт меня, вы ему не нужны. Не знаю, для чего точно я ему понадобился, — может, хочет вкусить сладостные минуты мести? Не хочу строить какие-либо догадки. Разберусь на месте. Когда явятся его уроды-посыльные, скажете, что я уже ушёл к нему. И передашь им вот это. — Я бросил на табурет между кружек бумажный треугольник письма, тщательно заклеенный скотчем.