- Я восхищаюсь вами, Разум, - просто сказал Пресл. Мой муж на ходу обернулся. Повидимому, он был глубоко тронут. Я люблю вас больше всех на свете, - продолжал Пресл, - и охотно бы встал на ваше место в этом эксперименте. Будьте добры, скажите мне еще раз...

Разум грустно пожал плечами и снова поглядел на громадный нож в своей руке: то ли хотел убедиться, что иного выхода уже нет, то ли все еще обдумывал, как поступить. Разумеется, его больше всего бы устроило, если бы из-за Пресла не произошло осложнений.

- Надеюсь, потом вы покажете мне свою машину? - спросил наконец Пресл и этим окончательно предопределил свою судьбу.

- О, конечно, - ответил мой муж и быстро вышел, закрыв за собой дверь. Он больше уже не мог играть эту комедию: ведь пришлось бы представить реальные доказательства.

Однако как он хорошо понимал Пресла! Ясно, что у них сходный тип мышления, сходные представления. Чем же отличаются друг от друга уравновешенный и преуспевающий Разум, который создал одноклеточный организм, и этот безудержный фантазер? Не раз я задумывалась над тем, как надо разговаривать с людьми типа Пресла, и хорошо знаю, что разубеждать их не имеет смысла. Лучше позаботиться о них, задуматься: отчего они бегут в мир фантазии?

- Почему вы расстались с Яной? - осторожно спросила я.

Быть может, не все считают фантастические представления искаженным отражением действительности. Для некоторых фантастика может быть вполне реальным отражением того, как эти люди воспринимают окружающее. Например, близорукие видят лишь расплывчатые контуры там, где мы видим четкие линии, а слепые ощущают мир осязанием. Некоторые земные существа воспринимают мир совсем иначе, чем мы, например собака главным образом при помощи обоняния. А чем воспринимают мир пресловутые марсиане? Видимо, Пресл считает фантастическую версию событий единственно правильной; разубеждать его было бы совершенно излишне.

- Почему вы расстались с Яной? - повторила я; мне показалось, что он прослушал мой вопрос.

- Потому что она влюбилась в робота. Я понимаю человека, который увлекается машинами конца прошлого века, первыми, локомотивами, старомодными автомобилями, воздушными шарами и дирижаблями, но мне непонятно, как можно любить современные обезличенные мотоциклы, лимузины и... роботов.

- Вас это сильно мучает? Ведь вы можете найти себе другую девушку!

- Я думал о вас... Я же сказал вам это еще вчера. О вас я подумал прежде всего. Я хотел рассказать о роботе и уехать с вами куда-нибудь в глушь... Понимаете, чтобы мы были совсем одни... - Он смотрел на меня в упор; в глазах у него светилась решимость, словно он задумал похитить меня. - Если роботы возьмут верх над людьми, в цивилизованном мире для нас уже не будет места. Мы с вами стали бы жить вдвоем, я бы обрабатывал землю, вы вели бы хозяйство. Я бы охотился на зверей, ходил в звериных шкурах... Наверное, в кроличьих, потому что других теперь нет. В деревне мы бы ничего не покупали: ни свечки, ни гвоздей, ни лопаты. Тол.ько тогда мы стали бы по-настоящему свободны, избавились бы от цивилизации с ее засильем роботов. Жить снова так, как когда-то жил человек... Но такие условия показались бы нам слишком суровыми, начались бы болезни, которые мы сами не умеем лечить... Вы возненавидели бы меня за то, что я отказался от борьбы. Ведь женщины хотят, чтобы ради них мужчины вступали в борьбу и побеждали. Или по крайней мере боролись. И вот я борюсь за вас.

На этот раз он, видимо, говорил от души.

- Кого же вы, собственно, любите - Разума, меня или Яну?

- Дело не в том, кого я люблю. Дело вообще не во мне. Я решил, что должен сделать это ради того, чтобы жизнь представляла собой хоть какую-то ценность.

Из кабинета доносился голос Разума. Видимо, он препирался с врачом скорой помощи, который не хотел прибыть немедленно, не понимал всей серьезности положения.

Пресл встал. Я боялся, что он убежит, но он не пошел к выходу.

- Поможем ему? - предложил он и оглянулся, ища глазами какое-нибудь оружие. - Я так и думал, что с роботом нелегко будет справиться. Может, придется позвонить в институт или в полицию.

Последние слова напугали меня. Разум бы этого не стерпел. Сейчас он кричал на когото у себя в кабинете, кричал громко, как никогда. Были слышны отдельные слова и минутами казалось, что то ли Разум разговаривает сам с собой, то ли ему отвечает кто-то другой. От всего, что творилось в моем доме, голова у меня пошла кругом.

- Подождите, я посмотрю, что там делается, - сказала я. Пресл не пускал меня, хотел пойти сам, но я убежала от него в кабинет мужа.

- Уходи, тебе здесь нечего делать! - сердито набросился на меня Разум. Я увидела, что он вовсе не звонит по телефону, а ходит по комнате, без смокинга, в разорванной сорочке, без галстука. Я невольно оглядела комнату: где же его противник? Похоже, что тут разыгралась схватка. Но Разум был один в кабинете.

- Я ни в чем не виноват, ничего не присваивал! Ведь я руководитель института! - Он словно оправдывался перед судом. А потом я вдруг услышала иной голос:

- Но он мне верил, он меня любил, я всегда разыгрывал перед ним бескорыстного ученого, а ведь на это у меня не было права...

- Вздор! - крикнул первый голос.

Закрывая за собой дверь, я вспомнила странную историю о мистере Джекилле и мистере Гайде, эту классическую фантазию Честертона о перевоплощении личности, и мне показалось, будто Джекилл и Гайд ссорятся внутри Разума. Что ж, это ничуть не фантастичнее, чем ссора Разума с роботом.

- Мне кажется, что скорее всего он сам помешался, - сказала я Преслу, когда из кабинета стал доноситься шум падающей мебели. Мы слышали, как Разум швыряет на пол колбы и пробирки.

- Но я-то еще в своем уме! - воскликнул Пресл и устремился в кабинет. Я уже не могла удержать его

Мы нашли моего мужа в разгромленной лаборатории. Кто бы сейчас узнал в нем вчерашнего преуспевающего доцента?!

- Хватит этой комедии, Пресл! Не мучьте меня больше! Вы победили, и я сдаюсь! Приготовь нам чай, Елена, ведь мы еще не завтракали.

Я ушла на кухню готовить чай, но оставила дверь открытой, чтобы не упустить ни словечка из их разговора.

- Сдаюсь вам на милость, - повторил муж.