— Ты думаешь, я твоя пара?           

— Нет, я знаю, что ты моя пара. Скажи мне, что ты не могла перестать думать обо мне, когда я ушел вчера утром.              

— Мы можем обсудить тот факт, что мы пара в другой раз, но позволь мне помочь тебе и твоей волчице. — Тревис отчаянно пытался приблизиться к ней и знал, что это один из лучших способов.               

— Как?           

— Для этого тебе нужно было родиться такой. Если ты рождена такой, твоя семья помогает тебе на протяжении многих лет до того, как ты в первый раз перекинешься.  Полагаю, ты не родилась такой?               

— Нет, меня оцарапали.      

— Ну, это не имеет значения. Я все еще могу помочь тебе. Полнолуние через два дня. Мы можем встречаться каждую ночь где-то в общественном месте или частном, и я буду учить тебя, как настроить разум в нужное русло. Если конечно тебе нужна моя помощь, нужна?  

— Я буду признательна за помощь.           

— Не все оборотни плохие, Эмма. В стране всего несколько стай, за которые стыдно. Клянусь, к тому времени, когда полнолуние начнется, перекидываться не будет больно, и ты сможешь контролировать свою волчицу.         

— Где ты хочешь встретиться?       

— Ты знаешь город лучше. Выбери какое-то публичное место для первого раза, таким образом я смогу узнать, как на самом деле подавлена твоя волчица. Вот мой номер, позвони мне. — Тревис нацарапал свой номер на салфетке и протянул ее ей. Дверь пекарни снова открылась.           

— Рядом с мотелем есть парк. Встретимся там в девять? — прошептала ему Эмма. Он кивнул головой, прежде чем с улыбкой положил деньги на стол.             

Эмма встала и снова пошла за стойку, улыбка осветила ее милое личико. Она действительно была удивительным существом. Старик, которого она обслуживала, говорил что-то, что Эмма явно считала забавным, потому что смех, разносящийся по пекарне, был волшебным.       

Тревис поднял шлем с дивана и кивнул головой Эмме, прежде чем покинул пекарню. Ему нужно выяснить, как успокоить волчицу Эммы, чтобы она смогла перекидываться, но все же контролировала ее.

Эмма была взволнована и сильно нервничала сегодня вечером. Она хотела принять волчицу, которая была внутри нее, но в то же время она этого не хотела. Одновременно, когда она хотела почувствовать себя свободной и не испытывала желания подавить свою волчицу, она также не хотела ее. Она просто хотела быть нормальной женщиной в возрасте двадцати шести лет, которая открыла пекарню в маленьком городке.          

Девушка вытирала прилавки, когда колокольчик на дверях пекарни снова зазвонил. Практически было время закрытия, и в это время никто не посещал ее магазин. Удивительно, но миссис Хамфри вошла внутрь, неся за собой свою корзину.         

Эмма поняла, что что-то не так. Она спросила пожилую женщину:

— Вы в порядке, миссис Хамфри?            

— Да, дорогая. Просто завтра у моего внука день рождения и мне интересно, не поздно ли сделать заказ?               

— Конечно, еще не поздно. Чем я могу вам помочь? — Эмма схватила ручку и блокнот, которые лежали рядом с кассой, и стала ждать заказ миссис Хамфри.      

— Я хотела бы сто кексов.

— Сто?           

— Да. К девяти утра. Это не слишком много для тебя, дорогая? — Миссис Хамфри сцепила руки и широко улыбнулась, ее щербатая улыбка растопила что-то внутри девушки. 

— Нет, конечно, нет. Завтра они будут готовы. — Эмма действительно не хотела принимать заказ, но деньги были бы нужны для бизнеса. Единственным недостатком было то, что она не смогла бы провести вечер с Тревисом. Она вздохнула, прежде чем набрать номер, который он оставил ей.       

— Привет Тревис. Это Эмма. Я не смогу прийти сегодня, - выпалила она, как только он ответил на звонок.             

— Почему?     

— Миссис Хамфри только что попросила меня испечь сто кексов для ее внука. — Эмма села на диван со вздохом.          

— Ну, я могу прийти и помочь. Убьем двух зайцев одним выстрелом и все такое  

— Ты когда-нибудь выпекал кексы? — Спросила Эмма, улыбнувшись про себя. Мысль о Тревисе на кухне, одетом в один из ее фартуков с цветочками, поразила ее.         

— Раньше я помогал печь дома.     

— Тогда приходи. Приготовься. Если все испортишь, придется переделывать самому, — Эмма повесила трубку и направилась обратно на кухню. Если Тревис действительно поможет ей, нужно убедиться, что он знает, что делает, прежде чем позволить ему хозяйничать на ее драгоценной кухне.           

Через пять минут Тревис вошел в пекарню, с улыбкой во все лицо. Эмма бросила ему фартук, и он презрительно посмотрел на него, прежде чем надел. Она смешала тесто, затем заставила его заполнять тестом формы для кексов, прежде чем поставила их в духовку. Система работала хорошо, и, достаточно скоро, на столе было сто кексов, ожидающих заморозку.          

— Хорошо, перерыв. — Тревис вытащил ее из кухни в помещение пекарни. Она молча наблюдала, как он переставил диваны, так чтобы на полу образовалось место, где они могли сидеть.             

Тревис сел на полу, скрестив ноги и жестом показал Эмме сделать тоже самое. Как только они оба уселись, он схватил обе руки Эммы и улыбнулся.             

— Хорошо, закрой глаза.     

— Зачем?        

— Просто закрой глаза, Эмма.        

Эмма вздохнула, закрыв глаза, и Тревис мягко сжал ее руки.

— Я хочу, чтобы ты убедила свою волчицу выйти вперед.      

— Я не знаю, как это сделать.         

— Просто подумай о своей волчице. Подумай о том, что она поймана в ловушку. Подумай о том, что ей нужна свобода.          

Эмма сморщила нос, когда подумала о своей волчице. Она чувствовала себя странно нескольких секунд, пока перед ее глазами не появилось изображение. Когда серое и белое изображение попало в фокус, она увидела, что это маленькая волчица с поджатым хвостом.   — Скажи ей, что тебе жаль.    

— Что? — Эмма подумала, что Тревис прикалывается. Ни в коем случае она не будет извиняться перед изображением волчицы. Она не сумасшедшая.               

— Эмма, ты лишала ее шанса познакомиться с тобой и быть свободной. Тебе нужно извиниться перед ней, поскольку она чувствует, как ты к ней относишься. Ей нужно знать, что ей не обязательно быть настоящим животным после того, как ты освободишь ее.     

— Прости, — прошептала она, когда на глазах появились слезы. Если то, что сказал Тревис правда, тогда она слишком долго отрицала свою волчицу. Она могла вызвать гнев у своей волчицы, каждый раз, когда освобождала.             

— Хорошо, теперь выпусти ее.      

— Я не хочу.              

— Мы должны укрепить связь с твоей волчицей до полнолуния. Когда ты перекинешься в полнолуние, у нее будет власть над тобой какое-то время. Нам нужно контролировать это.  — Это слишком больно.               

— Открой глаза и посмотри на меня. — Эмма открыла глаза и натолкнулась на обнаженный торс. Тревис раздевался, и она не могла отвести взгляд от изумительного тела.

— Почему ты раздеваешься?           

— Не хочу разорвать одежду. — Тревис подмигнул, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Эмма попыталась не смотреть на его промежность, но это было трудно, так как она была на уровне глаз. Ей не пришлось долго смотреть, появилось золотое сияние. Уже через секунду перед ней стоял бордового окраса волк.            

Волк заскулил и кивнул на ее руку. Эмма улыбнулась, когда уткнулась рукой в теплый мех Тревиса. Когда волк поднял глаза, она была ошеломлена, увидев, что волк все еще смотрит глазами Тревиса. Он не долго был волком, когда она осознала это, рука Эммы лежала уже на обнаженной коже.             

— Видишь, не больно. — Тревис улыбнулся так сильно, что у нее сжалось сердце.            

— Не уверена, что смогу сделать это.