— У нас возникли непредвиденные обстоятельства, — продолжил он, зная, что я сейчас не могу себе позволить сказать ни единого лишнего слова. — Ли, единственная дочь Эххэнны, Ее Величества рода Хэ, застряла в этом Слое, и ее преследуют, подозревая, что она «чужак». Ты должен будешь вывести ее. Я не могу сейчас бросить всех учеников здесь на произвол судьбы, ибо они не все так сильны как ты.

— Рой? — мысленно спросил я, удерживая темп и не забывая учитывать изменения реальности вокруг.

— Твой друг Рой достаточно глубоко проник в Лабиринт, но все же не так близко к Внутреннему Барьеру, как ты. А дело срочное. Я знаю, что это серьезная работа, но выхода у нас нет. Само собой, если ты выведешь Ли, считай, что экзамен тебе зачтен, к тому же с определенными привилегиями.

Я протянул, не оборачиваясь, свободную правую руку и почувствовал вложенные в мою ладонь тонкие пальцы. Ее рука тут же передала мне ее образ.

— Совсем еще девчонка! — подумал я.

— Ли! Следуй за ним и ради Всех Святых не открывай свой болтливый рот. Он все равно не сможет сейчас с тобой разговаривать, — я почувствовал, как девичья рука вцепилась в мою, — и не отставай. Иначе у мамы прибавится проблем.

Я заметил идущего на нас человека с двумя листами какого-то документа, который он читал на ходу. Я обронил ему под ноги степлер и резко свернул, переходя улицу. Небо начинало приобретать над нами угрожающий черный оттенок. Я знал, что человек сейчас удивленно разглядывает степлер, тем самым создавая помеху за нами.

— Ты сделаешь это, Локи! — услышал я сзади голос Учителя, и, рванув за собой несмышленую девчонку, побежал в сторону упавшей внезапно на улице тетки с цветами.

— Влип! — подумалось мне.

Оборачиваться не стоило. Я уже знал, что Учителя там не увижу. Но теперь чувство ответственности покрывало все мои страхи, и я чувствовал рядом колотящееся от страха сердце девчонки, и знал, что выведу ее, даже если мне придется заплатить за это своей жизнью. Правило «Клиент дороже всего» было заучено лучше всех других, и эта глупая девчушка была сейчас для меня моим первым клиентом. Я не особо разбирался в рангах и родах в иерархии Систем. Для меня она сейчас была просто «заказчик». А еще я понял, что годы моего ученичества сочтены. И что в данный момент я не имел больше никаких поблажек Ученика. Теперь я сам был Мастером. Теперь я был Проводником.

— Очнулся?

Голос вывел меня из состояния приятного забытья. Глаза разлепились. Я лежал в кровати, накрытый одеялом по самый подбородок. Медленно приходя в себя, я огляделся. Мебели почти не было. Старый видавший виды шкаф приютился в углу пустой с высоким потолком комнаты. Если не считать матраца, который я поначалу принял за кровать, да двух табуреток с восседавшими на них Сан Санычем и девушкой со странно знакомым именем Ли, в комнате ничего больше и не было.

— Я жив, — констатировал я, скорее сам для себя.

— Догадлив. — Сан Саныч разжал сложенные в замок руки и привстал, наклонившись ко мне.

— А трамвай?… Мне это не привиделось?

— Нет, не привиделось. — Сан Саныч усмехнулся краешком рта.

— Но ведь он меня переехал.

— Смотря где. Здесь, где мы сидим, он тебя не переезжал.

— В смысле?… — я был окончательно сбит с толку.

— Другой Слой реальности. — подала голос Ли. — Тот же мир, но другой поворот событий. Прыг-скок. Мы с тобой немножко попрыгали…

— Вы что, волшебники? — собственный вопрос вызвал во мне приступ смеха, настолько нелепой была ситуация.

— Колдуны! — скорчив устрашающую мину, засмеялась Ли. — Сборище колдунов! У-у… Колдунцы — прыгунцы!

— Вечно ты, Ли, болтаешь всякое! Тьфу-тьфу… — заметил Сан Саныч. — Ты как? В порядке?

Я с удивлением отметил, что чувствую себя очень даже неплохо. Глубокий сон восстановил мои силы, и сейчас мне очень хотелось есть. Правда, муть в голове еще присутствовала, как после наркоза.

— Поесть бы, — потянулся я и попробовал привстать. Получилось. Хотя руки и ноги были какими-то чужими и не очень слушались.

— Тело еще не окончательно собралось. — как будто поняла мои затруднения Ли. — Тонкие тела еще не приклеились к физическому. Не волнуйся. Теперь, когда ты очнулся, это дело пары часов.

— Ли, помоги ему, а я пойду, приготовлю что-нибудь поесть. — Сан Саныч вышел из комнаты, и мы с Ли остались одни. Она кинула мне мою одежду и отошла к окну, отвернувшись.

— Спасибо, — слабо протянул я и начал напяливать свое тряпье, попутно осматривая куртку и майку на предмет следов от колес трамвая.

— Глупец. Раз ты жив, значит и следов не может быть на одежде. Ведь ничего не произошло, — сказала, не оборачиваясь, Ли, и я с ужасом подумал, что она читает мои мысли.

— Не глупи, я не читаю мыслей… в отличие от некоторых. Я вижу тебя в отражении окна. Твоя изумленная физиономия красноречиво свидетельствует о том, что ты думаешь.

— А что там произошло со мной на самом деле?

— Там? На нас напали. И хотела бы я знать кто… — она скрипнула зубами.

— А здесь?

— Не знаю. Я ведь всего лишь смещаю варианты. Для меня был важен результат, а не условия. Ну… возможно, ты успел проскочить. Или трамвай успел затормозить. И вообще, старайся об этом не думать. Это лишнее, и к тому же небезопасно. Я ведь сместилась вместе с тобой, поэтому точно так-же, как и ты, последние сутки была занята собиранием себя здесь. Хорошо, что додумалась к Глиуку прыгнуть, а то ведь сейчас могли бы с тобой бороздить просторы времени в разобранном виде. Скажи спасибо ему, что помог, завалил сразу нас под холодную воду.

— Но ведь я когда очухался в первый раз, ты уже была в соседней комнате.

— Ну, ты не сравнивай. Я все-таки Мастер Времени, мне привычно. А тебе понадобилось больше…

— Слушай, а ведь я тебя знаю!

— Да неужто? — кокетливо улыбнулась Ли, но сразу как то погрустнела.

Она прошлась по комнате, поправляя прическу, явно имитируя ходьбу по подиуму демонстрации одежды.

— Розы? Ресторан? Танцы? — она улыбнулась, стоя в пол-оборота спиной. — Конечно… танцы!

И тут она совершила нечто совсем из ряда вон выходящее. Она прыгнула с пола вверх, сделав полусальто, оттолкнулась от потолка ногами и приземлилась на кончики растопыренных пальцев. И только потом, спокойно и медленно, согнувшись в поясе, опустила ноги обратно на пол. Что бы вы сказали на моем месте, увидев подобное? А? Уверен, ничего. Хм… Я поступил также. Моя изумленная рожа сама обо всем говорила.

— Да, ухажер я для тебя неважный, — заметил я.

— Все это игрушки для того, у кого здесь — она подошла быстро ко мне и постучала пальцем по лбу, — не существует разницы между верхом и низом.

— Но ведь они есть! Эти самые верх и низ! — настойчиво и по возможности убедительно пискнул я.

— Есть все! Вообще все! Вопрос только, в каком виде. Или верх и низ у тебя в голове, а снаружи нет ничего, либо верх и низ снаружи, а ты — ничто. Кто может стоять на потолке? Никто! Тогда тебе придется стать никем, то есть ничем в данном случае. Ты просто сильно себя с чем-то ассоциируешь!

— С чем? — странно, но я начинал ее понимать.

— Со всем вокруг!!! Ты — не то, ты — это! — и она опять стукнула меня в лоб.

— Хватит драться! — возмутился я.

— Ну, что у нас тут? — пошарпаная дверь скрипнула, и вошел Сан Саныч.

— В первый раз, в первый класс… — ухмыльнулась Ли.

— Училка, блин… — засопел я, надувшись.

— Э, друг, мы тут не эльфы, и капюшончиков у нас нет! — Сан Саныч развел руками.

— Каких капюшончиков? — ум мой опять засомневался в моей дееспособности.

— Он не помнит про капюшон! — обиженно протянула Ли и еще больше погрустнела.

— Обычай эльфов, — по серьезному выражению Сан Саныча я понял, что речь идет не о детских сказках, — прятать свое лицо, когда проявляется обида, либо какая-нибудь из подобных Низших Эмоций. Лицо настоящего воина всегда открыто и показывает миру, что он честен, храбр и сердце его полно огня. И если воина одолевают Низшие мысли, он прячет свое лицо, ибо ему стыдно пред миром. А эльфы — лучшие из воинов.