Утро было тихим и безоблачным. Только лёгкая туманная дымка прикрывала землю.

Удочки нёс Петрович, я лодку. Шли на дальние омуты. Вода чавкала под сапогами.

Петрович был немного не в себе после вчерашнего. Баба Дарья поставила вчера на стол емкую бутыль с мутной жидкостью в честь моего приезда.

И Петрович попользовался моментом от души. Под солёные огурчики, маринованные грибочки, яичницу с салом, варёную картошку я тоже выпил слегка.

В нашей деревне, если и ставят на стол, то ёмкость, как правило, от литра и выше. Голова не болела, но слегка покачивало.

Петрович плёлся сзади и покрякивал. Наконец, вышли к опушке рощицы. За ней начинаются озёра. Как их здесь называют, дальние омуты.

- Слышь, Сергей Иваныч, пойдём на Марусин омут, - проклюнулся Петрович сзади.

- А он где?

- Правее забирай, пройдём сначала мимо Белого, а справа за дубками будет Марусин омут.

- Хорошо.

По дороге нагнали двух мужиков. У Марусина омута никого небыло. Обычно местные ловят с 5-ти утра до 8-и.

Расположились на берегу, мужики, увидев, что мы остановились здесь, пошли дальше.

Марусин омут был не больше 30-35 метров в диаметре. Чёрная вода, как дёготь, отливала синевой.

- Ну, Иваныч, чую улов будет, - Петрович присел на корягу.

- Разматывай, я лодку надую.

Петрович занялся снастями. Лодка была одноместная, аккуратная, жёлтая, как игрушка. Баба Дарья посмотрев на неё, только покачала головой.

- Съешь сальца с хлебушком, Иваныч.

- Давай, не помешает.

- Чеснок в тряпице завёрнут.

Мягкое деревенское сало просто таяло во рту.

- Спасибо, ну давай мой прибор.

- Держи, наживка в коробке, на, возьми буханку на прикорм, - Петрович протянул серую буханку хлеба.

Я сел в лодку и потихоньку загребая поплыл на середину омута.

Петрович замахал рукой, - Погодь. Баба Дарья страховку дала, бельевую верёвку свою не пожалела.

И Петрович достал из сумки лавсановую верёвку, которую я подарил ей в прошлом году.

- Петрович, ты чего, совсем что-ли сдурел?

- Ты чего, бабу не знаешь? Тебе чего, трудно? Подцепи конец. Она как увидела твою лодку, так сразу в чулан пошла за верёвкой.

- Ладно, кидай.

Петрович размахнулся, и попал с первого раза. Я привязал верёвку к страховочному кольцу и погрёб дальше. Петрович привязал свой конец к корням дубка, который рос прямо на краю берега.

Клёв начался практически сразу. Три солидных линя и пара жирных карасей были в садке уже через полчаса.

Петрович, тоже тягал чего-то.

Солнышко начало пробиваться сквозь листву. Наступило затишье, клёв пропал.

- Ничего, щас она кругами походит и опять брать начнёт, я пока костерок устрою - успокоил Петрович и пошел собирать сушняк.

Я поплыл к берегу, причалил, выбрал верёвку, переложил рыбу в садок к Петровичу.

- Ну вот, щас костерок устроим, обед у нас уже есть, - сказал Петрович, бросая хворост на землю.

Мы обычно запекали рыбу в углях, Петрович был мастер на это дело, тем более, что поллитра беленькой московского разлива уже отдыхала в садке Петровича вместе рыбой.

Петрович, чтоб не потерять, всегда клал бутылку в садок отдохнуть, как он говорил.

Я снял куртку, становилось теплее, солнышко уже отражалось от поверхности и слепило глаза.

- Петрович, а почему омут Марусиным назвали, какая-то Маруся утопилась? - спросил я.

- Нет, жила у нас когда-то Маруся, девочка маленькая, мать мне рассказывала. Пошла она с подружками по грибы, да заблудилась.

- Прямо, как в сказке.

- Да, может это и есть сказка, кто его знает? - ответил Петрович.

- Ну так вот, заблудилась и вышла аккурат к этому омуту. Села на бережку и плачет. Поплакала, стала звать подружек. А они не слышат. Тогда легла она у дубка и заснула.

Проснулась, глянула на омут, а воды-то в нём нет, испугалась, да ну бежать. Бежала, бежала, да так домой и прибежала.

- Да, интересно, оказывается это счастливая история.

- Счастливая, - Петрович задумался.

- Ну ладно, Петрович, давай рыбачить, для чего мы сюда пришли? - сказал я и пошел отвязывать лодку.

- Ещё, сучков принесу, - Петрович уже разжёг костер.

Рыба не клевала.

- Петрович, как у тебя?

- Ничего, мать её. Подождём немного, да на талые озёра пойдём.

Просидели ещё полчаса.

- Ну давай, Иваныч, сматывай удочку, - крикнул Петрович.

Не успел я ответить, как вода в омуте, будто закипела, воздушные пузыри взлохматили всю середину. Петрович гасил костер и не смотрел в мою сторону. Быстро начал сматывать удилище.

Взялся за весло, как вдруг середина омута будто провалилась примерно на метр и тут же с силой поднялась обратно. Я случайно бросил взгляд на Петровича, тот стоял в оцепенении.

Лодку начало медленно разворачивать вправо. Хотел взяться за весло, но весла не было под рукой.

Вода медленно вращалась и вращала мою лодку. Петрович, не шевелился, стоял памятником.

Вода начала вращаться с ускорением. Водоворот! И начала медленно опускаться вниз.

- Верёвка, верёвка, - закричал с берега Петрович.

- Да, верёвка, - я схватил верёвку и потянул себя к берегу.

Петрович, тоже очнулся и тянул изо всех сил свой конец. Наконец водоворот, вытолкнул меня в сторону, с середины, к берегу.

Не прошло и пары минут, как я стоял перед Петровичем. Петрович был бледным, как снег.

- Петрович, расслабься, всё нормально.

Петрович молча показал пальцем на озеро. Я обернулся. Прошло не больше минуты, как я вышел на берег из лодки.

Воды в озере не было. Осторожно заглянул вниз. Петрович тут же вцепился мне в руку.

- Куда? Куда? - Петрович тянул меня от берега.