Он не ответил - спокойно кивнул и все.

- Я узнала о тебе только после смерти отца - из его дневника. Он много писал о своих экспедициях, мало о себе и почти ничего о других. Это можно понять: тогда в Орринде еще были люди, знавшие Древний язык.

Бедный отец, подумала она, как судьба над ним посмеялась! Он так ждал, пока вырастет Эрд! Он учил меня многому, что обязан знать Штурман: астрономии, Древнему языку, искусству боя, но дневник свой он предназначил Эрду, а Эрд так и не смог его прочитать...

- Я не знаю, что связало тебя с отцом - это умерло вместе с ним. Мне и спутникам моим ты ничем не обязан.

- Я больше тебе не нужен?

- Очень нужен, - сказала она честно, - но мы опасные спутники, Ортан. Ведь мы суеверны, ты понимаешь?

- Разве ты суеверна, леди Элура?

- Меньше других, - сказала она, - но это неважно. Все мы связаны целью и судьбой. Мы - последнее, что осталось от целого мира. Последний отросток на засохшем дереве Экипажа. Я из рода Штурманов, Ортан, - сказала она с усмешкой. - Мы не верили в Предназначение и священную кровь, но просто в кровь я верю. В то неповторимое, что передается от дедов к внукам, и если оно исчезнет, его уже не возродить. А мы ведь были довольно удачным народом! Смелым, стойким и любопытным. Мир, конечно, без нас не погибнет - но станет бедней.

Почему-то он взглянул на нее с сожалением. Поглядел и отвел глаза. И сказал совсем не то, что хотел сказать:

- Ты очень похожа на Родрика, леди Элура.

Здесь дикий край, люди здесь никогда не жили - люди селятся вдоль рек в долинах главных хребтов. И все равно, как скудны и глухи эти места в сравнении с настоящим Миром! Жизнь прячется, таится, молчит, я чувствую живых, но они немы. Здесь мало радости - лишь голод и страх.

Чтобы понять Сообитание, надо вернуться в Хаос. Увидеть эту жалкую, разрозненную жизнь, не слитую в радости, не хранимую разумом. Увидеть, как люди убивают друг друга. Побыть среди этих людей.

Я рад, что Сообитание победило людей, иначе весь Мир превратился бы в Хаос - безрадостный, неразумный и одинокий.

Я рад - но мне тяжело. Я тоже сейчас одинок и неразумен. Куда я веду людей? Я не могу из спасти. Куда бы я их ни привел, их найдут и убьют. Здесь, в Хаосе, им не укрыться.

Уйти? Но я не могу уйти. Что-то держит меня - может быть, Элура? Если б она пошла со мной, я мог бы попробовать прорваться на Остров... Он покачал головой, потому что это глупая мысль. Сообитание нас не пропустит. Я дважды водил сэра Родрика на Западную гряду, но это был дозволенный путь, Сообитание знало, зачем мы идем, и нас пропускали.

Нет, подумал он, я этого не могу. Нельзя приводить убийц в страну Живущих. Они не нужны. Они должны исчезнуть.

Мы сидим у костра. Переход был нелегким, но мы втянулись, даже Илейна держится на ногах. Осунулась, побледнела - но ни слез, ни жалоб. Пусть мне кто-нибудь скажет, что кровь ничего не значит!

Слабенькая улыбка на юном лице - и опять шевельнулась боль. Если бы с нами был Эрд! Как бы он петушился, как бы геройствовал перед ней! бедный мой брат, он не успел даже влюбиться...

- Элура, а почему Опаленные Горы? Там война?

- Еще нет, надеюсь. Просто там часто бывают пожары. Сухой лес, и всегда он горит.

- А как же?..

- Как-нибудь. С нами ведь Черный всадник.

- А ты его не боишься?

- Нет, - сказала она, заправляя под сетку Илейны легкую светлую прядь.

- Элура, а правда, что он жил с ильфами?

- Правда, леди Илейна, - ответил Ортан. Снова не подошел, а возник, и Илейна прижалась ко мне. Проблеск улыбки на суровом лице, и темное, тягостное ощущение: она так молода. Она так красива.

- Расскажи об ильфах, - сказала она. - Мы ничего не знаем, потому и боимся.

- Они маленькие, - ответил он, - мне по пояс. Они не строят домов и не носят одежды, потому что не боятся ни холода, ни жары, и они не делают ничего из того, что делают люди, потому что у них все есть.

- А им не скучно? - спросила Илейна. - Если ничего не делать, это, наверное, скучно?

Он улыбнулся. Наконец-то он просто улыбнулся и ответил ей добродушно:

- У них свои занятия, леди Илейна.

- Ортан, - спросил сэр Норт - уж он то не возник, а подошел торопливо и громко: - А это правда, что когда люди уходят из Мира, ильфы лишают их ума, а потом убивают?

- Да, - спокойно ответил Ортан. - Людям нельзя уходить из своего мира.

- Вон как? И кто же это нам место определил?

- Вы сами, - ответил Ортан. - Вы не признаете Законов и убиваете не для еды. Если бы вы остались в Сообитании, ему пришлось бы вас уничтожить, чтобы защитить остальных. Сообитание не любит убивать бесполезно. Вам отвели такое место, где вы не могли убивать разумных и где над вами не властен Закон, и тогда вы стали убивать друг друга.

Он говорил раздумчиво, но спеша, огромный, чужой до дрожи в коленках, и то, что он говорил, было так ужасно, что ей захотелось его убить. Божественные, непостижимо могучие предки - как дикие рунги, которых загнали в корраль? А мы для него только стая опасных зверей, которых нельзя выпускать из-за крепкой ограды...

- Зачем же ты нам помогаешь, если мы так мерзки? - спросила она, и голос ее был спокоен и сух. (Ну погоди, когда-нибудь я отвечу - когда мы будем вдвоем, чтобы ни драки, ни слез...)

- Не знаю, - ответил он удивленно. - Я делаю то, что не надо делать. Я любил сэра Родрика, - тихо сказал он, - а ты на него похожа.

Ну вот, Изиролд позади. Предгорья раздвинулись, открывая долину Тарона. Жемчужина мира, прекраснейшее из мест, которое илирцы сто лет защищали от Экипажа. Сто лет защищали - и не успели обжить.

Нелегкие были дни, я устала, как никогда. Не сам поход - бывало потяжелее. Когда мы отступали от Обсерваты, мы шли по кручам у самой границы снегов - израненные, раздетые, почти без еды, - но там я была не одна...

Илейна и Норт мне не помощь, а Ортан меня тяготит. Я не могу его ненавидеть. Он спас моего отца и спасет нас, но как же мне трудно и тягостно, если он рядом! И только Джер, молчаливый, надежный Джер, моя единственная опора...

- Люди! - сказал с тревогой Ортан. - Близко...

- Засада?

- Нет, - он словно прислушался и добавил: - Это не дафены. Они нас не ждали.

- Нападут?

- Да. Они боятся. Они хотят убить.

Она огляделась, примериваясь к месту. Да, не уйти. Рунги устали, а гнать их придется вверх по склону, и солнце будет быть нам прямо в глаза.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: