Блин слегка замешкался, но махнул рукой и полез в машину.

— Пацана-то зачем с собой тащим? — деловито осведомился он.

— Нам велено взять заложника, мы и взяли, — хмуро пояснил Слон. Какая, в принципе, разница? Если выложит деньги за жену, то за сына тем более выложит. Давай, не тяни, залезай…

И тут я услышал как бы со стороны свой голос, и не узнал его, такой он был противный: дрожащий и неубедительный.

— Отпустите пацана, или я никуда не поеду, — сказал этот голос.

И уже по голосу я понял, что поеду как миленький.

— Во дурила! — замотал головой Блин. — Залазь пулей! Опять в Матросова игры затеял. Лезь быстро! Подъедут менты — нас в сито превратят, и не посмотрят, что пацан с нами. Лезь!

Я послушно полез в машину. Больше всего меня убедило то, что никто не тыкал мне в нос пистолетами. Они знали, что говорят. Да и я сам не вчера родился. Кое — что повидал, и как менты в таких ситуациях действуют, знал. В большинстве случаев не теряют времени на переговоры, а лупят во всё, что шевелится, а после разбираются.

Только я захлопнул дверцу, как сзади уже явственно накатился вой сирен. Дороги назад мне не было.

— Держитесь! Кто может — пристегнитесь! — прокричал я, врубая скорость.

Я не стал сдавать назад. Время пошло и я рванул чуть вправо, вильнув колёсами по пешеходной дорожке, левым бортом отбросил в сторону многострадальную «вольво», и попёр вперёд, огибая дом.

— Ты куда?! — заорал на меня кто-то сзади.

Я даже ухом не повёл. Машину бросило вправо, потом она ухнула вниз, тут же её высоко подбросило. Я вертел баранку как сумасшедший. Мы вылетели на кучи строительного мусора. Сзади дома, на пустыре, какие-то ушлые ребята затеяли строительство гаражей. Всюду были кучи строительного мусора, остатки старых и ветхих строений, ямы. Главное, чтобы не было сплошной траншеи. Если её не вырыли — мы уйдём. Должны уйти.

— Куда ты?! — выкрикнул Блин, тут же глухо застонав, он прикусил язык.

— На этом танке мы только так от ментов уйдём, — прокричал я в ответ. — На шоссе нельзя, там они нас на «мерсах» своих враз прижмут.

— Пускай делает, как знает, — вмешался Слон. — Не мешайте ему…

— Пацана на пол положите, — посоветовал я. — А ты, Слон, заткни хотя бы носовым платком рану, кровь теряешь.

— Может, мне пальцем её заткнуть?

— Можно и пальцем, — пожал я плечами. — Только платком лучше, разорви его, скомкай и заткни как пробкой с двух сторон, если сквозное ранение. Главное — кровь остановить.

— Это точно, — подтвердил Блин, который уже размотал индивидуальный пакет и перетягивал свою ногу выше колена. — Самое страшное — это потеря крови.

Слон заворчал, заворочался, глухо застонал, судя по звукам, послушался. А я закладывал виражи и выписывал слаломные петли. Опыт автогонок помог. На шоссе меня бы достали быстро. Соревноваться со скоростными «Мерседесами» на прямой — бессмысленно, а вот тут — пускай догонят, если сумеют, в чём лично я весьма сомневался.

В боковое зеркальце было видно, как менты выезжали из-за дома, как съезжали на пустырь и сразу же теряли скорость, главное своё преимущество. Я прибавил, машина шла как зверь, рыча и фыркая. Мои пассажиры чувствовали себя, как горох в банке, которую кто-то трясёт над ухом. Они гремели и перекатывались по всей машине, цепляясь кто за что мог. Блин ухитрился всё же пристегнуться, и облапив Губу, прижимал к сидению, не давая ему наваливаться на меня.

Недаром вчера я вычитывал схемы и карты, которые дали мне бандиты. Конечно, картами это назвать можно было с большой натяжкой, но я хотя бы примерно смог сориентироваться. И сейчас я упорно стремился к роще, которая набегала навстречу нам. И тут передо мной открыл чёрную пасть овражек, пересекавший путь. И летели мы прямо в него…

Это надо же было так попасть! Первое дежурство на машине и вот тебе на! Пока стажировался постовым — думал скучнее работы не найти: холод собачий, дождик, водилы дубовые, чайники, лохи! Никогда не думал, что столько идиотов встретить в жизни придется. Правда, деньги суют. Только стрёмно брать. Не без того, конечно. Старослужащие — те лопатами гребут. Но это тоже уметь надо. Пока в «стакане» торчал, как чайная ложечка, от скуки не знал куда деваться. Мне ведь говорили, что в подвижном составе сейчас только смертники служат, — отмахивался, всё про подвиги думал. Стрельба, погони, как в кино.

И вот на тебе — первое дежурство и всё, что хотел. И стрельба, и погоня. Правда, стрельбу мы уже не застали, но как это страшно. И остановились мы всего на несколько секунд, даже из машины не выходили, но мне, наверное, на всю жизнь хватит. До сих пор мороз по коже. «Вольво» эта покореженная, рядом водитель раздавленный лежит, в руке пистолет. Мужик на проезжей части лежит весь в крови, лицо в обруче каком-то, пистолет рядом. Женщину жалко — красивая такая, одета хорошо. Ещё один мужик — здоровый, с пистолетом. Кровищи под ним! А на крыльце, головой вниз, — ну совсем пацан. Охранник. Я его хорошо рассмотрел. Мальчишка мальчишкой. Наверное, только из армии пришёл, почти как я…

Страшно. Кругом трупы, и битое стекло под колёсами хрустит.

И вот она — погоня. Не в кино — настоящая, в меня могут выстрелить. Могут. Они уже стреляли. И сначала стало страшно, когда обогнули дом, вылетели на пустырь и увидели «джип» этот, который петлями уходил, а из-за дома выезжали одна за одной милицейские машины и разворачивались веером. И казалось бы — куда ему деваться? Всё, сейчас прижмём голубчиков! Но водила у них классный. Как он такую колымагу водит! Наши «мерсы» сразу сдали, куда на таких машинках да по таким колдобинам!

У меня, если честно, даже на сердце что-то разжалось. Ну, думаю, всё, уйдут они, и винить некого. Мы сделали всё, что смогли. Понял я, что когда дома смотришь боевик с чаем вприкуску и в тапочках удобных, это совсем не то же самое, что оказаться на этом пустыре в кабине машины, догоняющей убийц, которые не жалеют ни таких пацанов, как я, ни красивых женщин.

Но тут толкает меня в бок мой напарник и говорит:

— Ну что, чемпион? Догоним?

Чемпионом он меня сразу называть стал за то, что я тёзка с Анатолием Карповым, только в шахматы совсем играть не умею. Я, конечно, покивал головой, сделал рожу поувереннее и отвечаю ему:

— Конечно, догоним!

А про себя подленько думаю: конечно, догонишь ты их! Как же! Вон все машины наши отстали от него. А напарник мой, вместо того, чтобы прямиком за ними мчаться, пошёл влево, влево, влево…

Смотрю я и вижу, что он вроде как в сторону от погони уезжает.

— Куда ты?! — ору ему.

А он на меня — ноль внимания — фунт презрения. И тут до меня дошло. Напарник мой — мужик пожилой, хотя только до капитанских погон дослужился, видать выше недостаток образования мешает прыгнуть, или ещё чего. Но в таких переделках, как сегодняшняя погоня, образование другое требуется. А опыта у него, сразу видно, хватает. Он волк старый, сразу просёк, что мы этот «джип» в такой гонке не достанем, и пока он уходил от основной погони, мой напарник вроде как обошёл его сбоку, выехал на ровное место и рванул параллельно «джипу», только левее, огибая этот пустырь с кучами строительного мусора, по краю. На ровном месте в скорости мы чуток выиграли и почти поравнялись с уходящим «джипом», даже вперёд зачем-то вырвались, словно мы на скорость соревнуемся, я уже молчу, доверяя своему более опытному напарнику, а тот что-то кричит и пальцем мне куда-то вперёд тычет.

Посмотрел я туда и увидел овражек, который пересекал подъезд к роще, куда явно рвался «джип». И тут я понял, чего добивался мой напарник. Он пытался «вытолкать» "джип" на шоссе, отогнать его от рощи. А на шоссе мы его зажмём, как пить дать. У меня даже страх куда-то сразу подевался, как только мы его настигать стали. Азарт появился, кураж. Теперь только одно меня заводило, зудело в коже, огнём жгло ладони, сжимающие автомат. Только одно захватило меня целиком и полностью.