Катрин пришла в замешательство.

— Мне казалось, — проговорила она медленно, — что произошло еще что-то. Помимо семейной трагедии. Есть разница между горем и горечью.

— По собственному опыту я знаю, что горе может принимать различные формы.

— Вот как! Очевидно, вам часто приходилось терять?

Васильковые глаза Лейлы потемнели от гнева.

— Да, — отрезала она.

Катрин состроила гримасу.

— Это потому, что вы были в семье приемным ребенком?

— Все мы в нашей семье приемные дети, — вспылила Лейла. — Все четырнадцать мальчиков и девочек. Я видела горе во всех его проявлениях.

Катрин, видимо, ожидала, что она начнет распространяться на эту тему, но Лейла не имела ни малейшего желания продолжать беседу. Она закрыла коробку с печеньем и поставила ее на полку. Обернувшись, Лейла увидела, что девушка все еще внимательно изучает ее, как будто чувствуя недосказанность и негодуя из-за того, что не может узнать мучившую ее тайну.

— Вероятно, вы полагаете, что господин Фарли нуждается в вашей поддержке? — спросила Лейла без обиняков.

— Да. И он ее получит. Стопроцентно.

— Тогда почему же вы не идете к нему?

— Потому что мы с вами, по всей вероятности, никогда больше не встретимся, госпожа Дитерли. И это единственная возможность для меня узнать, что же произошло полтора года назад.

— Поверьте мне на слово, у вас нет никаких оснований для ревности.

— Вероятно, это так. Но Джим мой, госпожа Дитерли. Уж так случилось, что я его люблю.

— Если он любит вас, мисс Хардинг, то вам нечего бояться, — вся вспыхнув, воскликнула Лейла, с вызовом глядя прямо ей в глаза.

Блондинка вскинула голову.

— Он очень любит меня.

— Прекрасно! Тогда какой вам смысл попусту тратить время на меня?

Отделавшись таким образом от Катрин, Лейла осталась одна. Ее била дрожь, она все еще находилась под впечатлением неприятно задевшей ее сцены. Потребовалось некоторое время, чтобы она успокоилась и смогла вернуться в гостиную с подносом. Лейла не хотела видеть никого из своих гостей, но Адель, должно быть, ждала ее возвращения с «такером». Если бы она теперь не появилась, это могло расстроить девочку. Лейле не оставалось ничего другого, как выдержать неприятности этой встречи до самого конца.

Когда Лейла вошла в гостиную, Адель тихонько смеялась, а ее дядя весело поддразнивал ее, двигая по полу мягкие игрушки. Катрин грациозно расположилась на ковре рядом с Джимом, положив ему руку на бедро и улыбаясь девочке обворожительной улыбкой.

Все развивалось по задуманному плану, и Лейла понимала, что она должна радоваться этому, но свинцовая тяжесть, сдавливающая ее сердце, не поддавалась никакому разумному объяснению. Она поставила поднос на кофейный столик и начала всех угощать, затем поудобнее уселась в кресле, которое Том принес для Катрин.

Несмотря на непринужденный вид, который она изо всех сил старалась изобразить, Лейла знала, что ее присутствие накаляет обстановку. Том к тому же был обеспокоен ее состоянием. Лейла могла это видеть по его глазам. Но еще большая напряженность исходила от Фарли, что заставляло Лейлу тоже реагировать на каждое его движение, хотя она упорно избегала смотреть в его сторону.

Ее внимание привлекло кольцо со сверкающим бриллиантом на третьем пальце левой руки Катрин. Действительно ли он любит ее? — думала Лейла. Или он настроен на брак, приличествующий его положению в обществе? А может, ему нужен партнер в жизни, который помогал бы выполнять его социальные функции и удовлетворил бы желание обзавестись семьей? Ведь ему уже за тридцать. Может быть, он просто решил, что пришло время жениться?

Скорее всего, решила Лейла, со стороны Джима Фарли нет безумной любви, ничего похожего на ту страсть, которую он бросил к ее ногам полтора года назад.

Она судорожно рылась в памяти, ища там подтверждения своим догадкам. Тогда, в офисе Тома, совсем другие заботы волновали Фарли. Теперь она знала, что Катрин уже жила в это время с Джимом в Аделаиде, его страстное увлечение, по всей видимости, уже тогда уступило место чему-то более размеренному и комфортному. Так было и у них с Дейлом. Но она никогда не испытывала такого глубокого потрясения в присутствии Дейла, как это случилось с ней от присутствия рядом Джима Фарли.

Лейла внутренне съежилась при мысли, что это неблагородно по отношению к памяти ее мужа, но правда есть правда, какой бы безрассудной она ни казалась. Она плохо знала Фарли и сомневалась, есть ли у них что-нибудь общее. Ведь жизнь, которую она вела, так резко отличалась от его образа жизни. И все-таки она не могла отделиться от ощущения, что между ними что-то происходило, как бы это ни называлось.

— Госпожа Дитерли…

Даже его голос что-то задевал в ее душе, этот низкий, звучный, властный голос, которому она не могла противостоять. Лейла с трудом подняла голову, чтобы встретить взгляд Джима.

— Я хочу поблагодарить вас еще раз за все, что вы сделали для Адели, — сказал он, и слова его прозвучали с искренним волнением. — Ваш брат рассказал мне, как он нашел ее, и о вашем путешествии в Алис-Спрингс. Если бы не ваше профессиональное мастерство, здоровье Адель не восстановилось бы, наверное, так быстро.

Профессиональное мастерство! Ничего личного в этой маленькой речи. В его глазах уже не было тепла, отметила Лейла. Во всяком случае, для нее. И еще — постоянно контролируемая сдержанность. Что бы ни происходило между ними, Джим Фарли хотел оставить это в прошлом.

Лейла обратилась к гостю с напряженной улыбкой:

— Всегда приятно видеть, когда ребенок поправляется, господин Фарли.

— Моя семья с волнением ждет возвращения Адели. Я позвонил из полицейского участка, чтобы сообщить родственникам эту приятную новость. Могу заверить вас, что Адель получит наилучший уход.

Лейла кивнула, удивляясь, почему она должна сомневаться в этом.

— На улице нас ждет автомобиль, чтобы доставить в аэропорт, — продолжал Фарли ровным голосом. — Оттуда мы летим домой самолетом нашей компании. Думаю, Адель не будет слишком сильно переживать, если я заберу ее сейчас.

Чтобы продемонстрировать благорасположение, завоеванное им, Джим улыбнулся девочке и обхватил ее маленькую ручку своей рукой. Адель не сопротивлялась. Казалось, она была совершенно покорена своим дядей. На сердце Лейлы навалилась тяжесть, она понимала, что настал момент расставания.

В последний раз сверкнули его зеленые глаза.

— Если бы вы с господином Вильсоном проводили нас до автомобиля…

— Конечно, — согласилась Лейла, поднимаясь с кресла с грацией и достоинством, на какие только была способна.

Катрин Хардинг вскочила на ноги. Ей не терпелось поскорее расстаться с домом Дитерли. Том поднял Адель с дивана, а Джим, вставая, крепко сжал руку девочки в своей. Они направились к парадной двери. Все было спокойно, пока они не вышли из дома. И тут на них ринулись журналисты.

Последовала дикая свалка: фотографы пытались прорваться на удобные позиции, чтобы делать фото, интервьюеры, выкрикивая вопросы, совали микрофоны прямо в лицо, полицейские пытались расчистить путь к автомобилю. Джим Фарли поднял Адель, прижал ее к своему плечу и медленно продвигался сквозь толпу. Катрин Хардинг следовала за ним. Не было никакого позирования, никаких ответов на вопросы, никаких прощальных слов. Через несколько секунд все трое уже были на заднем сиденье автомобиля, дверца захлопнулась, и водитель, не обращая внимания на беснующуюся толпу, включил двигатель. Машина начала постепенно набирать скорость, в то время как полиция на мотоциклах расчищала путь перед ней.

Каких-то несколько мгновений Лейла видела Адель, прилепившуюся лицом к заднему стеклу, у нее был отчаянный, испуганный вид. Затем машина резко набрала скорость, и девочка скрылась из виду. Адель быстро и уверенно увозили в будущее, в котором Лейле не было места. Но девочка наверняка будет любима своей семьей, и о ней будут хорошо заботиться, успокаивала себя Лейла, а это самое главное.