Что не говори, а в лагере было здорово!

Ух, как было в лагере!

Эх, как в лагере было!

А мы с Митькой сперва и ехать не хотели. У нас на лето свои планы были.

Но оказалось, что они не совпадают с планами родителей, и мы поехали в лагерь.

Едва наш автобус в ворота заехал, навстречу дяденька бежит, в спортивных штанах и майке.

— Куда? – кричит. — Куда же вы их привезли?

— Сюда, — водитель ему. — У меня здесь все записано. На пятьдесят четвёртом километре повернуть направо и лесом еще двенадцать километров.

— Я ж звонил в город, чтобы сегодня не привозили! У нас еще не все готово. Что я с ними буду делать?

— А я откуда знаю? — пожимает плечами водитель. — Я своё дело сделал — привёз их. А вы уже делайте что хотите. Не назад же с ними ехать!

— Назад! Назад! Я же звонил в город, чтобы завозили только послезавтра.

— Знать ничего не знаю, — говорит водитель. — Я здесь ни при чем. Я привёз, а вы уже дальше делайте что хотите. Я ещё сегодня в Житомир должен съездить.

— Ну вот... — слышу за спиной чей-то голос. — Завезли, сами не знают куда, а у них ещё не всё готово.

Обернулся — мальчик сидит, белокурый такой, и чемодан на коленах держит.

— Ты чего, — спрашиваю — чемодан на коленах держишь?

— А это не чемодан, — он мне. — Это футляр для аккордеона.

— А где аккордеон?

— Внутри же.

— Ух ты! Это ты его аж сюда вёз? И играть будешь?

— Буду. Я в музыкальной школе учусь. Мне надо каждый день играть.

— А если бы ты на пианино учился, то и его сюда потянул бы?

— Не зна-аю... Я на аккордеоне играю.

— А чего же, — встрял Митька. — Он только передок отломал бы, где клавиши, и играл бы себе здесь.

— Ничего я не отламывал бы, — покраснел мальчик и отвернулся.

Так я и не услышал, чем разговор нашего водителя с тем дяденькой закончился, но все начали из автобуса вылезать.

Вылезли и мы с Митькой. Стоим — оглядываемся. Кругом груды мусора, доски лежат. Рабочие ходят. Пилы скрежещут, топоры цокают. Краской пахнет.

— И скажите, чтобы еще минимум два дня никого не присылали! – крикнул дяденька в майке водителю.

— А мне что, — говорит водитель. — Я привёз, а вы уже как знаете. Не назад же их забирать.

Он сел в автобус и поехал. Ему ещё сегодня чего-то в Житомире надо было.

А мы остались: в самом деле, не назад же нам ехать!

Дяденька тогда и говорит:

— Привезли-таки! Я же предупреждал... А потом как закричит:

— Зачем вы туда его тянете? Разве оно там должно быть? Неужели за руку надо водить!

И побежал куда-то.

Постояли мы минут десять, и тут к нам второй дяденька подходит, в спортивном костюме.

— Здравствуйте, орлы! — говорит.

Мы ему, конечно, ответили. Кто «здравствуйте» сказал, кто «добрый день», кто ещё что. А он насупился.

— Разве так, — говорит, — молодое поколение отвечать должно? Ну-ка еще раз! Здравствуйте, пионеры!

— Здравствуйте! — уже дружнее и громче отозвались мы.

— Ну-ка, еще раз! Бодрее! По-солдатски! Здравствуйте, пионеры!

— Здра-авствуйте! — крикнули мы все как один, аж верхушки деревьев вздрогнули, — и это ему понравилось.

— Ну вот, совсем другое дело. Давайте знакомиться. Меня зовут Сергеем Анатолиевичем. Я ваш физкультурный организатор. Прежде всего скажу, что вам с лагерем очень повезло.

— Ага, повезло! — позади этот аккордеонист шепчет. — Даже принимать детей не хотят.

— Молчи ты! — я ему. — Дай послушать.

— Лагерь наш, — продолжил Сергей Анатолиевич, — только родился. Даже ещё не совсем родился, потому что официальное открытие состоится лишь послезавтра. Но эти дни мы не будем сидеть сложа руки и ждать милостей от природы, и пока не приехали остальные пионеры, активно поможем строителям закончить все работы. Итак, своими собственными руками завершим благоустройство жилых помещений и территории.

— Ну вот, — снова заскулил аккордеонист. — Вместо отдыха такое нам подсу-унули...

— А еще повезло потому, что впереди у нас чрезвычайно интересный отдых. У нас с вами будут разные конкурсы, соревнования, туристские походы, где-то через две недели проведём военную игру, разучим новые песни и будем петь их вокруг пионерского костра, будем купаться в реке и даже займемся самбо под моим непосредственным руководством.

— А ещё что, обязательно — самбо? — спросил аккордеонист.

— Нет, не обязательно. У нас есть и настольный теннис, и бадминтон, и шахматы. Выбирай, что душа зачет.

— ...Еще кости переломают, ноги повыкручивают, — слышу я рядом шёпот.

— Слушай! Ты замолкнешь в конце-концов? — не утерпел Митька. — Зачем тогда было сюда ехать?

— А я и не хотел совсем. Это всё мама. «Езжай, Славик, там тебе с детьми хорошо будет». А здесь...

— Это, значит, тебе с нами плохо, да? Плохо тебе со мной? — подступил к нему Митька.

— Н-неее... — замигал тот глазами.

— А с им тебе плохо? — ткнул Митька пальцем у меня.

— Я не зна... Хо-рошо...

— Ну и молчи тогда, пока тебе хорошо. А то: всем он недовольный!

— И я же ничего... Я довольный... — сказал несмело Славка и замолк.

— А теперь, — сказал Сергей Анатолиевич, — я вас хочу познакомить с вожатой, Ириной Васильевной. — К нам уже подошла девушка с повязанным вокруг шеи пионерским галстуком и тетрадью в руке.

— Здравствуйте! — улыбнулась вожатая.

— Здравствуйте!!! — завопили мы что было силы, как научил нам Сергей Анатолиевич.

Но Ирине Васильевне это не понравилось. Она отшатнулась и уронила тетрадь на землю.

— Это что за дикарство?! — сказала она. — Кто вас учил так приветствовать старших?

— Ну, я пошёл, — бодро, но как-то так очень быстро сказал Сергей Анатолиевич. — А вы здесь познакомьтесь пока... — И очень заторопился куда-то. И он же был не виноват, что Ирина Васильевна не знала, как должно приветствовать молодое поколение.

Потом Ирина Васильевна записала всех в тетрадь, и оказалось, что приехало нас двадцать семь человек. А потом снова прибежал Сергей Анатолиевич и сказал:

— Ну как, познакомились? А теперь складывайте свои вещи в одну кучу и пойдём готовить вам жилплощадь. Это даже хорошо, что вы приехали. Мы сами не управились бы. Оденьте, что у кого есть старого, а то можно в трусах и в майках. Только не босиком, а то ещё на гвоздь наступите! – И он повёл нас показывать лагерь.

Оказалось, что старшие отряды будут спать в настоящих военных палатках, — так сказал Сергей Анатолиевич. Пол в них и борта — где-то так на полметра высотой — деревянные, посредине столб, а на нем уже растянут брезент. Внутри будут стоять кровати. А младшие отряды будут спать в домиках.

Сначала мы носили на те деревянные помосты кровати и расставляли их. А потом взялись и за брезент. За каких-то два часа все девять палаток нашего отряда были растянуты и на каждом выведена цифра.

Нам с Митькой и Славкой досталась палатка номер три. Что это была за палатка! Вся зелёная, — правда, и все другие тоже были зелёные, — с двумя окошками — на каждом сетка от комаров и каждое, по желанию, можно было задёрнуть на случай дождя, снега или другого стихийного бедствия. Некоторое время мы с Митькой соревновались — кто быстрее задёрнет окошко. Семь раз быстрее задёрнул Митька, а восемь — я. Когда мы решили попробовать еще по три решающих разочка, прибежал Сергей Анатолиевич и сказал, чтобы мы не портили государственное имущество, а шли разгружать машину с досками.

Там работа уже кипела. Кто стоял в кузове и подавал доски, кто принимал их внизу, а кто нёс к домикам. Сергей Анатолиевич тоже носил. Он один брал столько досок, что мы и втроём не подняли бы! Мы с Митькой сперва полезли на машину, но ребята в кузове сказали, что им и без нас тесно, и мы слезли. Тогда Митька увидел, что водитель куда-то делся, а Сергей Анатолиевич понёс доски, и предложил: