— А что? По-моему, она очень ничего…

— Твой вкус оставляет желать лучшего!

— А вдруг, глядя на тебя, она подумала то же самое?

— Ты глуп, как… — она запнулась, подыскивая сравнение.

— Вы позволите? — около нашего столика стоял среднего роста коренастый мужчина, примерно моего возраста, с добродушной улыбкой на круглом лице.

Мы позволили. Незнакомец сел и углубился в меню. Рика изображала обиду и сосредоточенно изучала кончики ногтей. Под столом я легонько толкнул ее колено и шмыгнул носом. Она украдкой показала мне язык.

— Так на чем ты остановилась? Твои сравнения меня очень забавляют, — я развлекался на всю катушку, зная, что на людях это ничем не грозит.

Ногу я успел отдернуть, и под столом раздался легкий стук каблучка об пол.

— Я сравнивала загар на Салге с загаром на Земле. Почему-то на Земле у меня всегда проступают веснушки…

— Да что вы говорите? Я страдаю тем же, — незнакомец неуклюже встрял в разговор. — Особенно досадно, что они проступают на ушах!

Я удивленно поднял глаза на эту святую простоту и тут понял, что ошибся. Секунду спустя мы все трое весело смеялись. Да, ситуацию он оценил быстро.

— Позвольте представиться, Вильс Торн, климатолог. На Салгу в творческий отпуск.

— Вет Ник, искусствовед; Марика Афи, математик. Просто в отпуск.

— На Салгу, как я понял, не впервые?

— Нет, но давно там не был. Честно говоря, предпочитаю более дикие места. Поддался на уговоры Рики…

— Не пожалеете. Уверен, что найдете для себя массу интересного. Я не встречал человека, недовольного отпуском, проведенным на Салге.

— Боюсь, буду первым. Люблю на некоторое время лишаться общества себе подобных…

Торн хотел что-то сказать, но моя любящая подруга не смогла прикусить язык:

— Вы не можете себе представить, какой он дикарь в душе. Дай ему волю — он всех низвергнет в первобытное состояние, а все искусство сведет к танцам под тамтамы. Я не шучу, — она сделала многозначительную паузу: — Кто бы знал, каких трудов мне стоит удерживать его в рамках цивилизованного поведения…

Климатолог улыбнулся. Доверительно наклонившись ко мне, он громким шепотом сообщил, что на Салге я непременно получу возможность самовыразиться в любом приятном моему сердцу начинании.

— И даже в каннибализме? — простодушно спросил я.

— Обязательно, если вам этого хочется.

— Что вы такое говорите? Вет, мне будет страшно с тобой.

— Это твое дело, дорогая. Ты сама подбила меня лететь на эту чудесную планету. И теперь я очень тебе благодарен. Наконец-то утолю свою природную кровожадность!

За нашим столом было весело. Торн оказался острым на язык собеседником, которого ничто не могло загнать в тупик.

После подачи очередного блюда наступила пауза, и Рика спросила:

— Кстати, Вильс, а почему вы сказали, что направляетесь в творческий отпуск? Это что, шутка?

— Что вы! Хотите верьте, хотите нет — сущая правда. Знаете, именно на Салге во время всевозможных игр и развлечений у меня возникают самые интересные идеи, которых потом хватает на долгое время работы. Так сказать, совмещаю приятное с полезным: отлично отдыхаю и привожу с собой целый багаж мыслей. И не я один! Многие мои высокоученые приятели говорят то же самое. Есть даже такие, которые обосновались на Салге крепко и живут там безвыездно. Я, увы, этого позволить себе не могу, потому что моя работа связана с различными экспериментами, требующими разъездов. Видимо, дух игры, положительные эмоции благотворно влияют на работу мысли.

— Как интересно! — Рика слушала, разинув рот. — Я на себе этого не испытывала.

— Обязательно испытаете, бьюсь об заклад. Когда вы были на Салге последний раз?

— Давно.

— Ну что вы! Вы не узнаете планету. Теперь там есть аттракционы, отвечающие малейшим нюансам вкуса. Развлечения развиваются стремительно.

— А чем вы занимаетесь, если не секрет? — поинтересовался я.

— Не секрет. От вас никаких секретов. Я и мои коллеги замахнулись смоделировать климат Пэлы. Знаете, такая небольшая планета системы Проциона. Мы хотим установить некоторые неясные связи и практически попытаться изменить ее природные условия.

— Пэла? Почему она? Безжизненная планетка, страна пыльных бурь, дикой жары и страшного холода. Для чего вы стараетесь? Неужели мало нерешенных проблем на Земле? Не лучше ли заниматься ими?

— На Земле все давным-давно ясно… — Торн что-то прикинул в уме. — А если что и неясно, то легко разрешимо. Улучшение климата там — дело техники. А Пэла, как вы верно подметили, планета контрастов. Задачи там куда увлекательнее!

— Может быть… Но все-таки мне кажется, что земные дела важнее.

— Фу, какой ты приземленный, — высокомерно бросила Рика. — Я отлично вас понимаю, Вильс. Фундаментальные задачи несравненно интереснее частностей.

— Благодарю. Найти поддержку в лице такой очаровательной женщины — истинное удовольствие.

— Бедный искусствовед ничего не понимает в науке, — со смиренным видом произнес я. — Вам, ученым мужам, видней.

— Это точно. Богу богово… — моя невеста не желала уняться.

— Не огорчайтесь. Рядом с такой женщиной вы постигнете все! Прошу прощения, мне пора. Я и так надолго нарушил ваше уединение.

Торн встал, галантно поклонился Рике, пожал мне руку и направился к выходу. Я взглянул на Рику, и мне показалось, что она чем-то недовольна.

Было раннее утро, когда мы вышли из здания космопорта и направились к стоянке гравилетов. Лучи низко стоявшей Веги весело разбивались о капли росы на траве и листьях. Прямо за стоянкой начинался лес. Вопрос, куда направиться, не стоял. Мой старый друг Морис Квис, с которым я связался сразу по прибытии, ждал нас у себя. Я погрузил вещи, помог сесть Рике и, устроившись сам, ввел в бортовой компьютер шифр дома Мориса. Машина плавно оторвалась от площадки и стала набирать высоту, одновременно забирая на юг. Минут десять спустя мы уже летели над Долиной снов, где изумрудная зелень леса и бледно-голубой фон неба радовал глаз. Кое-где среди деревьев попадались поляны с рядами небольших домиков — центры развлечений. Тогда включался бортовой компьютер, на все лады расписывая и расхваливая аттракционы, которые может предоставить данный центр.

Рика заблокировала информатор и повернулась ко мне.

— Ничего нового, Вет, все это было и раньше. О чем же говорил Торн?

— Не знаю. Я на самом деле не любитель этих иллюзорных приключений и не очень в них разбираюсь. Предпочитаю естественные…

Наконец гравилет пошел на снижение, и мы разглядели на берегу небольшой реки одинокий белый дом с площадкой на крыше. Встречал нас сам хозяин. Дочерна загорелый, он приветственно махал рукой. Всю одежду ему заменяли белые шорты. Не успел гравилет опуститься, как я оказался в объятиях друга. Если не считать цвета кожи, Морис совсем не изменился за десять лет нашей разлуки.

— Вет, чертяка, неужели это ты?! — он буквально вынул меня из кабины.

— Вроде я, а что, не узнал?

— Как же, тебя не узнаешь — все та же хитрющая рожа. Здорово!

Он согнул руку в локте и раскрыл ладонь. Это было наше старое приветствие. Я сделал то же, и наши ладони сжались.

— Здорово, Морис! Глядя на тебя, можно подумать, что ты только что с ветки. Похоже, совсем одичал.

— Погоди. Побудешь здесь с месячишко — станешь таким же. О! Кто это с тобой? — Морис метнулся к кабине и предложил руку выходившей Рике. — Приветствую вас в своих апартаментах. Морис Квис, с вашего позволения, абориген, — он церемонно поклонился.

— Марика Афи, — произнесла Рика и как-то растерянно улыбнулась.

Не выпуская ее руки, Морис обернулся ко мне и сделал страшное лицо.

— Злодей! Почему ты не предупредил меня, что едешь с дамой? Я бы подготовился к приему.

— Ничего. Я хотел показать ей аборигена в естественном виде. Рад, что удалось.

— Я еще с тобой посчитаюсь!

Он подхватил наш багаж, отпустил гравилет и направился к лесенке, ведущей с площадки в дом. Мы последовали за ним.