И тут у монаха зародилось сомнение. «А что, если это и впрямь собака?» — подумал он. Думал-думал, наконец, снял козу со спины, надел ей на шею веревку и повел за собой.

Подошел третий жулик и говорит:

— Эй, почтенный! Ты, видать, на охоту собрался, если собаку с собой захватил.

Монах и его поправил:

— Это не собака, а коза!

А четвертый жулик зашел сзади и спрашивает:

— Сколько ты отдал за собаку?

И вот все четверо окружили глупого монаха и дружно заспорили. Один говорил, что собака эта сторожевая, другой — что пастушья, третий жулик принялся насмехаться над монахом:

— Ты вроде духовное лицо, — говорит, — как же ты не боишься осквернить руки и одежду об эту собаку?

Четвертый жулик сказал, что монах, наверное, хочет научить собаку богу молиться.

От всех этих разговоров у монаха помутилось в голове.

«Должно быть, это не коза, а злой дух, — сказал он себе, — мне он кажется козой, а людям — собакой! А кто мне ее продал, тот, ясное дело, колдун!»

Недолго думая монах отправился разыскивать продавца, а козу бросил. Жулики схватили ее, зарезали и поделили между собой.

Услышал один придурковатый нищий, как кто-то сказал, что «деньга деньгу тянет», и слова эти крепко засели у него в голове.

Вот раздобыл он где-то рупию и отправился с нею на базар. Подошел к лавке менялы, улучил время, когда тот отвернулся, да и бросил свою рупию в кучу денег, что лежала перед ним на помосте.

Наступал вечер; меняла закрыл лавку, ссыпал в кошель свои деньги, а с ними прихватил и рупию нищего. Потом стал завязывать кошель. Испугался бедняга нищий, подошел к меняле и стал его просить:

— Сделай милость, отдай мне мою рупию! Она к тебе в кошель попала.

— Как так, брат? — спросил меняла.

Нищий объяснил:

— Слыхал я от одного человека, что «деньга деньгу тянет», и разобрала меня жадность. Великими трудами заработал я рупию, подошел к твоему ларьку и бросил ее в кучу денег, что лежала перед тобой, — хотел, чтобы моя рупия притянула все твои деньги!

Выслушал меняла нищего, посмеялся и промолвил:

— Нет, приятель, из малого многого не получишь! Как думаешь, кто кого победит — единица тысячу или тысяча единицу? А тот, от кого ты слышал ту пословицу, сказал правду. У меня денег много, у тебя мало — вот мои деньги и притянули твою рупию!

Один хитрец-мальчишка сидел на краю колодца. Милю проходил вор. Увидел мальчишка издали, что идет человек, и принялся плакать. Вор подошел к нему и спрашивает:

— Ты чего плачешь?

— Как же мне не плакать! — отвечает мальчишка, а сам слезами заливается. — Пришел я по воду, да и уронил в колодец серебряный кувшин. Ой, что мне теперь делать! Выпорют меня отец с матерью!

Вор, как услышал про серебряный кувшин, мигом разделся, положил одежду и кошелек с деньгами на землю и полез в колодец. Искал-искал серебряный кувшин, да так и не нашел.

Вылез из колодца, видит — ни одежды, ни кошелька. А мальчишки и след простыл.

Была у одного человека крикливая и сварливая жена. Никогда не слушалась мужа. А он был человек честный, смирный, — не решался ни вздуть ее, ни прогнать, и потому всегда ходил хмурый и молчаливый.

Однажды пришел к нему в гости приятель. Муж вышел из дома, сел с гостем возле двери и послал сказать жене: «Ко мне гость пришел! Так подай ему угощенье, да поскорее!»

А жена рассердилась, подошла к двери да как швырнет в мужа туфлей, а сама кричит:

— Сидишь там снаружи с приятелем да еще приказываешь мне!

Хозяин сгорел со стыда и принялся искать оружие, чтобы лишить себя жизни. Догадался гость, что хозяин хочет руки на себя наложить с горя, и спросил:

— А что, дорогой друг, жена твоя только дерется и все, или еще и пени с тебя берет?

— Нет, пени не берет! — ответил хозяин.

— Ну, — воскликнул гость, — значит, жена у тебя хорошая и добродетельная женщина, коли она только туфлями кидается. А вот моя жена, та, как задаст мне трепку, так с меня же пеню требует! Тебе в тысячу раз легче жить, чем мне.

Выслушал хозяин гостя, и полегчало у него на сердце. Приятели посидели, поговорили, потом распрощались, и гость ушел домой.

Один человек пошел на реку купаться. Видит — на берегу сидит араб по имени Зара. Купальщик дал ему на сохранение свою одежду и десять рупий, а когда искупался, попросил вернуть одежду и деньги. Зара одежду отдал и говорит:

— Что касается денег, у меня с тобой особые счеты.

Купальщик очень удивился и воскликнул:

— О аллах! Я ничего у него не брал и никаких дел с ним не вел. Какие у нас могут быть счеты?

Тогда Зара сказал:

— Когда ты нырнул в воду, я подумал, что ты утонул, и сейчас же дал посыльному три рупии с приказом оповестить твоих домашних о том, что ты погиб. Когда же ты вынырнул, я дал три рупии другому посыльному с приказом оповестить твоих родных о том, что ты цел и невредим. А до этого я дал обет пожертвовать три рупии на раздачу милостыни, если ты целым и невредимым вынырнешь из воды. Этот обет я сейчас и буду выполнять. Одна твоя рупия, правда, осталась у меня, но я ее потерял и верну постепенно, частями. Кто-кто, а я денежные дела веду честно!

И Зара ушел.

Как-то раз осел стал думать о своем хозяине.

«Хозяин очень любит нашу собаку, — думал он. — Должно быть, это потому, что она подлиза — виляет хвостом, скачет перед ним, прыгает. Ну, конечно, за это-то он ее и любит. Надо бы и мне попробовать поскакать и попрыгать перед ним, потом забраться к нему на колени! А уж он тогда непременно меня приласкает!»

Так рассуждал осел. Тем временем хозяин его вернулся с поля домой и сел на стул во дворе. А наш осел подошел поближе и ну скакать перед ним. То влево прыгнет, то вправо, да вдруг как заревет во все горло. Потом стал на задние ноги, а передние умильно положил на грудь хозяину и уже хотел было сесть к нему на колени, но тут хозяин не выдержал и завопил. На его крик прибежал слуга с толстой палкой и пребольно отколотил осла.

Один писец ночевал в чьем-то доме вместе со своим слугой.

— Эй, Рамчера! — окликнул слугу писец, — выгляни-ка на улицу! Идет дождик или нет?

— Идет еще! — ответил слуга, не вставая с постели.

— А ты откуда знаешь? — удивился писец. — Ты ведь все лежишь да спишь!

— Кошка со двора прибежала, — ответил тот, — я ее потрогал, так она мокрая.

— Погаси-ка свет! — сказал писец.

— А вы обмотайте чем-нибудь голову, вот вам и темно будет, и спите себе на здоровье!

— Закрой дверь! — сказал писец.

— Ох, брат ты мой! — отозвался слуга. — Надо же совесть иметь! Два дела я сделал, — ответил вам; так сделайте хоть одно вы сами!

Однажды факир зашел в лавку и попросил отпустить ему товар поскорее. Лавочник вдруг обругал его ни за что ни про что. Тогда факир стащил с ноги туфлю и шлепнул ею лавочника по голове. Лавочник пожаловался кот-валу. Тот спросил бедняка:

— За что ты его ударил?

— А зачем он ругается? — сказал факир.

— Ты совершил тяжкое преступление, — проговорил котвал, — но ты факир, и потому я не буду наказывать тебя строго. Плати восемь ан[21] пени. Это тебе в наказание!

Факир вынул из кармана рупию, отдал ее котвалу, шлепнул его туфлей по голове и сказал:

— Если такая твоя справедливость, так подели эту рупию с лавочником, — по восемь ан на брата придется!

Однажды муравью захотелось пить, и он побежал на речку напиться. Пить он стал в таком месте, где течение было очень сильное, и волна смыла его с берега.