Желание Лаури сбылось, но, как это бывает, совсем не в том виде, в каком она хотела бы. После двухнедельной паники она в тайне ото всех купила прибор для проверки беременности, впав в еще большую панику из-за результатов, и, полная дурных предчувствий, в одну из пятниц вечером поехала к Адаму на квартиру. Адам сам выглядел ужасно, совсем спал с лица, под глазами темные круги, словно на него разом навалились все его годы, которыми она частенько дразнила его. Она даже хотела было уйти и подождать более благоприятного момента, но, боясь, что такового не представится, обрушила на него новость прямо с порога, как только он закрыл за ней дверь.

— Что? — переспросил в недоумении Адам, и глаза его превратились в узенькие щелки.

— Я беременна, — твердо повторила Лаури.

— Как?

— Обычным путем, Адам. С твоей помощью, — добавила она, и вдруг ей стало зябко.

Он принялся мерить шагами комнату из угла в угол, как тигр в клетке.

— Должно быть, забыла принять таблетки, — бросил он.

— Нет, не забыла. — Глаза ее вспыхнули. — Я принимаю их, как святое причастие, всегда. Но у меня было отравление. Я принимала антибиотики, и на этот раз таблетки не сработали. Они не всесильны.

Адам, окаменев, уставился на Лаури и молчал так долго, что Лаури пробрал озноб, хотя вечер был теплым.

— Ты меня не обманываешь, Лаури? — наконец с расстановкой выговорил он. — Или, не приведи Бог, специально подстроила это «несчастье», чтоб загнать меня в ловушку?

Внутри у нее все опустилось. В комнате снова повисла тягостная тишина; наконец она выговорила бесцветным, глухим голосом:

— Нет, ничего я не подстраивала. Я лучше пойду. — Она обернулась в поисках своей сумки.

— Не глупи, — остановил он ее резко; он вдруг показался ей чужим, мрачным человеком, а не веселым, легкомысленным Адамом, которого она любила. — Мы что-нибудь придумаем.

Лаури покачала головой, не глядя на него.

— Нет. Не придумаем. Только что ты ясно дал понять, что это я виновата. Значит, что-то придумывать придется мне, а не тебе. — Так и не посмотрев на Адама, она направилась к двери, но его рука тяжело легла ей на плечо, не давая уйти.

— Лаури, подожди, — в голосе его послышались примирительные нотки. — Прости, что я так сказал, но пойми, какой это для меня удар. Давай все спокойно обсудим и поищем выход.

— Выход? — переспросила она его таким ледяным голосом, что Адам покраснел от злости.

— Да, выход, — резко повторил он и силой усадил ее в кресло.

— Если ты имеешь в виду адрес замечательной частной клиники, то не беспокойся, — отрезала она. — Может, твоим женщинам это подходит, но не мне.

— Ни одна из так называемых «моих» женщин никогда не ставила меня в такое положение, — злобно парировал он, побелев от гнева.

— Со мной это тоже впервые! Думаешь, я очень довольна? — Она вскочила с кресла, но Адам грубо толкнул ее обратно, но тут же осекся, закусил губу и запустил пальцы в шевелюру:

— Прости, я не подумал.

— Раньше надо было думать, — огрызнулась Лаури. — Мне тоже не мешало бы немного подумать, и ничего такого не произошло бы.

— Не глупи. Это произошло, и с этим что-то надо делать, — настаивал Адам.

— Прежде всего, — холодно начала Лаури, — позволь довести до твоего сведения две вещи: я намерена иметь ребенка и растить его, — она сделала величественный жест. — А теперь слово за тобой.

Адам воззрился на нее негодующе:

— Ах вот оно что! Ультиматум, — он передернул плечами. — Отлично. У меня нет выбора. Мы женимся.

— О, ради Бога, — язвительно пропела Лаури. — Только без театральных представлений. Ты с самого начала дал ясно понять, что в гробу видал брак и семью. К тому же, Адам, вынужденные браки вышли из моды. Пожалуйста, не беспокойся. Я сама разберусь.

— А теперь кто начинает театральные представления? Ты снова глупишь, Лаури. Другого выхода нет. Я устрою скромную свадьбу как можно скорее…

— Покрыть мой позор? — насмешливо воскликнула Лаури. — Опомнись, Адам. Времена изменились.

Адам стиснул зубы.

— Да совсем не то! Я имел в виду сделать это до того, как произойдут перемены в «Хок Электронике» и у меня не будет времени…

— Ах да, «Хок Электронике» — твой настоящий ребенок. — Лаури долго смотрела под ноги; голова ее лихорадочно работала. — Ладно, — наконец вымолвила она, — но с одним условием.

Он раздраженно посмотрел на нее.

— Ну, что еще?

— Все это, в том числе бракосочетание, мы держим в тайне, пока оно не произойдет. Затем общественности сообщается, что скоропалительный брак мы совершаем, чтобы заключить узы прежде, чем ты взвалишь на свои плечи фирму, как ты и говорил. Но о ребенке ни слова, пока это не будет абсолютно необходимо.

Адам с неудовольствием прервал ее:

— Но это не та тайна, которую удастся хранить долго, Лаури.

— Достаточно, чтобы дать мне — и тебе — передышку, время свыкнуться с мыслью, — твердо объяснила Лаури, вставая. — А теперь мне действительно надо идти.

Глаза Адама потеплели впервые с того момента, как она огорошила его новостью.

— Зачем? У тебя усталый вид. А я-то думал, ты останешься на ночь.

Она состроила гримасу.

— Не очень удачная мысль. Учитывая обстоятельства.

— Я могу спать на софе, если хочешь, — предложил он.

Лаури смотрела на него и диву давалась, как это человек с репутацией завзятого сердцееда не понимает, что больше всего на свете ей сейчас хочется, чтобы он лег с ней и всю ночь не выпускал из своих объятий. Вот уж о чем она действительно не мечтала, так это провести ночь в его кровати одной, в то время как он будет спать на софе.

— Нет уж, спасибо. Я только вызову такси…

— Да не будь глупой. Я отвезу тебя, — возмутился он.

— Если ты еще раз назовешь меня глупой, я ударю тебя, так что перестань! — взорвалась она вне себя от того, что он не настоял, чтобы она осталась.

— Перестану, когда ты перестанешь нести всякую чушь! — Он схватил ее за руку и повел к дверям. — Я отвезу тебя домой, хочешь ты того или не хочешь.

Впоследствии Лаури не могла без содроганий вспоминать о том времени. С первого же момента, когда она принесла неприятную новость, Адама словно подменили: из веселого неутомимого любовника он превратился в потерявшего всякое чувство юмора деловитого незнакомца, беспрерывно осуждавшего ее требование соблюдения секретности, как заскок и досадную бессмыслицу.

— Но я все равно настаиваю, — упрямо гнула свое Лаури. — Мы со всем этим разберемся, пока твои родители будут в кругосветном путешествии.

— Твой отец не в кругосветном путешествии, — раздраженно напомнил Адам. — Не будет ли он несколько поражен, когда ты в конце концов представишь меня как свершившийся факт?

— У папы по горло своих забот, — не задумываясь отвечала Лаури. — Холли не совсем здорова. Не хватало им еще и чужих проблем.

Адам холодно смерил ее взглядом.

— Надеюсь, ты скажешь ему в нужное время, что это была не моя идея?

— Не беспокойся. Всю вину я возьму на себя, — в ее взгляде сквозило презрение. — Я объясню ему, что ты здесь вообще ни при чем.

Отношения их совершенно изменились, и подчас Лаури трудно было представить, что еще совсем недавно ей было хорошо с Адамом, не говоря уже о том, что он был по уши в нее влюблен. Чтобы скрыть эту перемену от Сары и Руперта, она попросила Адама не появляться у них некоторое время.

— Будем встречаться пока что на нейтральной территории, а там посмотрим, — твердо потребовала она. — Можно в ресторанах.

— Пустая трата денег, — Адам мрачно смотрел на нетронутые блюда. — Ты же ни крошки не съела. Можно было остаться дома и съесть по сэндвичу — и деньги сэкономили бы.

— Может, нам вообще до венчанья не встречаться? — с каменным лицом предложила Лаури.

— Не будь… — Адам вовремя остановился. — Послушай, Лаури, почему бы тебе не вернуться ко мне? Даю слово, я к тебе пальцем не притронусь, пока мы не поженимся, если это тебя беспокоит.