Никакой петух на ранней заре не мог бы проснуться более радостным, чем Жан. Вскочив с постели, он своими утренними руладами разбудил Марселя. В его распоряжении теперь было целых пятнадцать дней для того, чтобы сделать этого славного человека, этого дважды миллионера их приемным отцом.

Само собой разумеется, что Кловис Дардантор не уедет из Орана, пока не будет отпраздновано бракосочетание Агафокла Дезиранделя и Луизы Элиссан. Разве не входило в его долг быть свидетелем на свадьбе сына своих старых друзей из родного города? А до завершения брачной церемонии пройдет еще, по меньшей мере, четыре-пять недель… если только она и вправду состоится… Но состоится ли?

Эти «если» и «но» просто танцевали в сознании Марселя. Взглянув на девушку на палубе «Аржелеса», он сразу же понял: не обожать ее значит пренебречь своими обязанностями. И ему казалось немыслимым, чтобы мужем столь обворожительного создания стал бестолковый парень. Понятно, что родители Агафокла считали его идеально подходящим супругом для Луизы. Во все времена отцы и матери были наделены «особым зрением», как выразился Дардантор, по отношению к своему потомству. Рано или поздно и перпиньянец неизбежно осознает ничтожность Агафокла и признает, что два столь различных существа вовсе не созданы друг для друга.

В полдевятого месье Дардантор и парижане встретились за завтраком в столовой гостиницы.

Кловис Дардантор пребывал в самом радужном настроении. Накануне он хорошо пообедал и прекрасно спал ночью. Здоровое пищеварение, крепкий сон, чистая совесть — разве этого не достаточно, чтобы обеспечить бодрость духа и назавтра, и в дальнейшие дни?

— Молодые люди, — сказал месье Дардантор, макая булочку в чашку наилучшего шоколада, — мы не виделись со вчерашнего вечера, и это время показалось мне долгим.

— А вы нам явились во сне, месье Дардантор, с нимбом на голове, — произнес Жан.

— Как же, святой!

— Да, нечто вроде святого покровителя Восточных Пиренеев!

— Эге, господин Жан, да я вижу, к вам вернулась прежняя веселость!

— Вернулась, это вы верно заметили, — подтвердил Марсель, — но он рискует потерять ее вновь.

— А почему?

— Потому что нам придется расстаться с вами, месье Дардантор: вы отправитесь в одну сторону, мы — в другую…

— Это почему же?

— Ведь ясно, что семья Дезиранделей потребует вас к себе…

— Как бы не так! Я никогда не позволяю, чтобы мной командовали. Пусть время от времени мадам Элиссан и приглашает меня к себе на обед или ужин, но распоряжаться мной — этому не бывать! Я оставляю свободным время до и после полудня и надеюсь, что мы вместе с толком его используем для прогулок по городу…

— В добрый час, месье Дардантор! — воскликнул Жан. — Мне хотелось бы быть рядом с вами…

— Рядышком и ежедневно! Я люблю молодежь, и мне кажется, что я сбрасываю добрую половину моих годов, когда бываю с друзьями, которые вдвое моложе меня. А ведь… если подумать, я запросто мог бы быть отцом вам обоим…

— О, месье Дардантор! — издал Жан крик души.

— Так будем же пока вместе, молодые люди! Еще успеем разлучиться, когда я отправлюсь из Орана в… ей-богу, не знаю куда…

— После бракосочетания? — спросил Марсель.

— Какого бракосочетания?

— Сына Дезиранделей…

— А, верно… Я как-то об этом уже забыл… Но какая красивая девушка эта мадемуазель Луиза Элиссан!

— Мы пришли к такому выводу сразу же, как только она поднялась на борт «Аржелеса», — заметил Марсель.

— И я, друзья мои! Но когда я рассматривал ее в доме ее матери, такую грациозную, такую внимательную, то… то она только выиграла в моих глазах еще на сто процентов. Что и говорить, этому везунчику Агафоклу не придется жаловаться на судьбу…

— Если он понравится мадемуазель Элиссан, — счел своим долгом уточнить Марсель.

— Само собой!.. О, этот парень ей понравится! Они знают друг друга с младых ногтей!..

— И даже еще раньше, — съязвил Жан и прошептал в сторону: — Нет, в нем ничего нет подходящего для мадемуазель Элиссан!

Однако он понимал, что было бы преждевременным изложить это соображение месье Дардантору, который продолжал:

— М-да… он немного того… Не могу с этим спорить… Впрочем, он еще очнется, как сурок после зимней спячки…

— Но не перестанет быть сурком! — не удержался Марсель.

— Больше снисходительности, молодые люди! Больше снисходительности! — проговорил месье Дардантор. — Если бы Агафокл вращался только среди парижан вроде вас, он бы за два месяца пообтесался… Дали бы вы ему уроки…

— Ну да, учить уму-разуму — по сотне франков за урок! — воскликнул Жан. — Это означало бы воровать у него деньги…

Месье Дардантор не хотел сдаваться, но, по правде говоря, он сомневался, что ум Агафокла в остроте не уступает бритвенному лезвию.

— Смейтесь, смейтесь, господа! — воспротестовал он. — Вы забываете, что любовь, лишая разума самых хитроумных, придает ума самым глупым… и одарит им молодого…

— Татафокла! — завершил Жан.

Тут уж месье Дардантор невольно расхохотался, услышав забавный каламбур. Марсель перевел разговор на другую тему. Он хотел узнать у перпиньянца о жизни мадемуазель Элиссан в Оране, каким нашел месье Дардантор ее дом.

— Симпатичное жилье, — ответил тот, — славная клетка, оживляемая присутствием очаровательной птички. Вы там побываете.

— Если это не будет выглядеть нескромным, — произнес Марсель.

— Вас представлю я, и все пойдет как по маслу. Я сделаю это, но не сегодня… Нужно дать Агафоклу возможность почувствовать себя уверенным… Завтра посмотрим… А теперь будем думать только о прогулках. Город… его достопримечательности… порт…

— А наша служба? — спросил Марсель.

— Вы явитесь в полк поставить свою подпись на контракте не сегодня и не завтра… Да и не послезавтра… Подождите, по крайней мере, пока сыграют свадьбу…

— Может быть, это произойдет, когда мы отслужим свое и выйдем в отставку…

— Нет, нет… Это будет не такая уж длинная волынка!

Столь развязные выражения оскорбили бы тонкую душу Патрика!

— Так что, — продолжил месье Дардантор, — пока не стоит больше подымать вопрос о службе…

— Согласен, — сказал Жан. — Мы дали себе двухнедельную отсрочку! Если за это время наша ситуация не изменится… если наши новые интересы…

— Хорошо, друзья мои, не будем спорить! — воскликнул Кловис Дардантор. — Вы оставили себе две недели… Я их принимаю и даю вам расписку… На этот период вы принадлежите мне. Ей-богу, я отправился в путь на «Аржелесе», словно знал, что встречу вас на его борту!..

— И поэтому опоздали к отплытию, месье Дардантор! — напомнил Жан.

В самом радостном настроении наш перпиньянец поднялся из-за стола и прошел в холл; Там его ждал Патрик:

— Не желает ли сударь дать мне какие-либо распоряжения?

— Распоряжения… Да нет, я тебя отпускаю на весь день! И заруби это себе на носу, раньше десяти не показывайся мне на глаза!

Патрик сделал презрительную гримасу: стоит ли выказывать признательность за отпуск, если он предоставлен в подобных выражениях?

— Таким образом, сударь не желает, чтобы я его сопровождал?

— Не ходи за мной тенью — это единственное мое желание!

— Быть может, сударь позволит дать ему рекомендацию?

— Да, если ты тут же исчезнешь.

— Я хотел бы посоветовать сударю следующее: не садиться в экипаж, прежде чем кучер не займет свое место. Иначе это может закончиться не благословением, а кувырком.

— Иди к черту!

И Кловис Дардантор, сопровождаемый двумя парижанами, вышел из отеля.

— У вас отличный слуга! — сказал смеясь Марсель. — Какая корректность! Какая утонченность!

— И какой зануда со всеми его манерами! Но это честный малый… Он способен броситься в огонь, чтобы спасти меня…

— Тут он не будет одинок, месье Дардантор! — воскликнул Жан, который в случае необходимости попытался бы отнять у Патрика роль спасителя.