Джагу медленно ответил:

— Или дух Мако высек изображение Джома из местного камня, или…

Он запнулся.

— Или?

Джагу открыл рот, но слова застряли у него в горле. Он сглотнул, сделав усилие, чтобы заговорить.

— Или наши космонавты высекли эти статуи сами, — сказал он.

Тут Ариги сделал то, чего Джагу от него не ожидал. Он громко засмеялся, так, что даже покраснел. Наконец, переведя дыхание и вытирая глаза платком, он сказал:

— Вот так так! Ты догадался! Интересно, сколько вас таких? И все молчат, боятся!

Он высморкался и продолжил:

— Думаю, не так уж и много. Не так много людей рождаются скептиками, как ты. И вдобавок такими же умными.

Он с любопытством посмотрел на Джагу:

— Что-то ты не очень обрадовался, когда узнал, что был прав. Что случилось?

— Не знаю. Может быть, хотя веры у меня и не было, я всегда надеялся, что она все-таки появится? Какое облегчение я бы почувствовал, если бы это случилось! Если бы наших космонавтов действительно ждали статуи, высеченные Мако, мне оставалось бы только верить…

— Все равно бы ты не поверил, — жестко сказал Аригу.

Джагу уставился на него: — Не поверил бы?

— Нет. Даже если бы все факты были за то, что дух Мако реален, если бы тебя завалили доказательствами, ты бы все равно не поверил. Ты нашел бы для своего неверия рациональную основу. Сказал бы, что нам недоступно правильное объяснение или истолкование этих фактов. И продолжал бы отвергать мысль о призраках.

— Почему? — удивился Джагу. — Я же разумный человек; я мыслю рационально. Научными категориями.

— Да, конечно, — сказал Ариги. — Но от природы ты агностик, скептик. Ты был неверующим уже в утробе матери. Тебя можно обратить в веру, только насильственно изменив твою природу. Большинство людей рождаются верующими; некоторые — наоборот. Все просто.

— Вы хотите сказать, — промолвил Джагу, — что вера не имеет никакого отношения К действительности? Что я думаю так, как я думаю, потому что таков мой характер, а не потому, что мой разум преодолел темные закоулки религии?

— Совершенно верно.

— Да, но то, — сказал Джагу, — что вы сказали, означает, что Истины нет! Что невежественный крестьянин, истово верующий в духов, имеет не меньше оснований, чем я сам, претендовать на знание того, что есть правда.

— Истины? Есть истина и Истина. Вот ты падаешь с высокого обрыва, и пока не упадешь на землю, летишь сначала с одной скоростью, потом с другой. Вода, если на ее пути, нет препятствий, стекает вниз. Есть истины, о которых не спорят. Если речь идет о физическом мире, твой характер не имеет значения. Но в области метафизики истина для тебя — то, к чему ты предрасположен с рождения. И только.

При мысли об ожидавшей его гибели на костре Джагу не дрогнул. Теперь он трепетал, ибо был оскорблен в своих лучших чувствах. Потом наступит депрессия. Цинизм Ариги превратил его в ребенка.

— Просвещенные люди — то есть, виноват, — прирожденные скептики из аристоев с некоторых пор перестали верить в духов. Живя в стране, переполненной гранитными изображениями их прославленных предков, переполненной почитателями этих отесанных камней, мы смеемся. Но про себя. Или только среди своих. Многие из нас сомневаются даже в существовании Бога. Но мы не дураки. На людях мы не позволяем себе показывать и тени скепсиса. В конце концов, ткань нашего общества крепится нитями религии. Это отличное средство держать людей в узде, оправдывать нашу власть над ними. И потом, разве ты не заметил некоей закономерности в том, что статуи Мако были обнаружены только на определенных планетах? Что эти планеты чем-то похожи?

Джагу старался говорить медленно, чтобы подавить дрожь в голосе.

— Этих изображений нет на тех планетах, где уровень технического развития цивилизаций такой же, как у нас. Они найдены только там, где нет разумных существ или где их техника развита хуже нашей.

— Отлично! — сказал Ариги. — Как видишь, это не случайность. Мы не воюем с теми, кто способен дать нам эффективный отпор. Во всяком случае, пока. А теперь я тебе объясню, зачем я открыл тебе все это, — вернее, подтвердил то, о чем ты и сам догадывался. Даже после того как мы овладели сверхсветовыми скоростями, экипаж наших межзвездных исследовательских кораблей комплектуется людьми определенного типа. Все они аристократы, и все неверующие. Такие не испытывают угрызений совести, ваяя на подходящих для этого планетах статуи из дикого камня.

— Зачем это нужно?

— Для утверждения наших принципов. Чтобы утвердить там наше присутствие. Однажды другой разум с техникой, такой же, как наша, или, может быть, лучше, заявит свои права на одну из наших планет. Когда этот день настанет, надо, чтобы наши воины и остальное население воспылали религиозным пылом.

— Так вы хотите, чтобы я и мои товарищи занялись этим для вас?

— И для себя тоже, — сказал Ариги. — Вам, молодым, придется после нашей смерти взять бразды правления в свои руки. Но есть еще одна причина. Вы нам нужны в качестве пополнения. Работа это опасная. Сплошь и рядом бывает так, что корабли пропадают. Просто не возвращаются. Уходят из порта — и поминай как звали. Нам нужны новые космические разведчики. Сейчас нам нужен ты и твои друзья. Что скажешь?

— А у нас есть право выбора? — спросил Джагу. — Что будет, если мы откажемся от вашего предложения?

— Произойдет несчастный случай, — сказал Ариги. — Мы не можем себе позволить судить вас и наказывать. Даже тайно. Мы не хотим позорить ваши древние и почтенные кланы.

— Хорошо, я согласен. Как только мне позволят, я поговорю с друзьями.

— Их выпустят, не сомневайся, — сухо сказал Ариги.

Через несколько дней Джагу направили в Высшую Академию военно-космического флота.

Он и его друзья выполняли многочисленные тренировочные вылеты в пределах их солнечной системы. Через год они совершили три полета к соседним планетным системам под руководством ветеранов. Во время последнего полета и попутных боевых учений ветераны лишь наблюдали за их действиями.

Произошло и еще одно событие. Был спущен со стапеля новый космический истребитель, окрещенный «Пааджаа», а Джагу получил красный камень, который ему, как капитану, надлежало прикрепить к полям своей шляпы. Остальные члены группы тоже получили различные звания рангом ниже, так как экипаж корабля предполагалось укомплектовать исключительно ими.

Перед тем как «Пааджаа» отправился в свой первый рейс, Ариги снова вызвал Джагу к себе. Теперь Джагу был в числе посвященных и знал, кем был Ариги на самом деле. Он не только возглавлял полицейское ведомство планеты, но и отвечал за ее военно-космическую безопасность.

Ариги приветствовал Джагу как своего. Предложил сесть и налил ему бокал кузутпо. Это был напиток высшего качества, тридцатилетней выдержки.

— Ты приумножил славу и блеск нашего клана, — сказал Ариги. — Варзага тобой гордятся. Но ты и сам знаешь, что получил звание капитана не просто потому, что ты — из Варзага. Вверить космический корабль молодому человеку, чья главная заслуга — принадлежность к правящей касте, — слишком дорогое удовольствие. Свой капитанский чин ты заслужил.

Он вдохнул аромат вина и отхлебнул из бокала.

Потом он поставил бокал и сказал, покосившись на Джагу:

— Через несколько дней ты получишь задание лететь в свой первый исследовательский рейс. Твой корабль будет обеспечен топливом и запасами на четыре года, но вернуться тебе надо будет через два с половиной — если позволят обстоятельства. В течение года и трех месяцев тебе предстоит искать планеты, пригодные для жизни. Если найдешь планету, где разумная жизнь овладела техникой, позволяющей ей совершать полеты внутри своей системы и использовать атомную энергию, тебе надо понять, на каком этапе развития они находятся и в состоянии ли противостоять в будущем нашему вторжению. Если разумные существа совершают межзвездные перелеты, узнай о них как можно больше, не подвергая свой корабль опасности нападения с их стороны. А когда узнаешь достаточно, набирай полную скорость и сразу лети домой. Если разумная жизнь имеет слабо развитую технику, найди на планете место, которое хорошо видно с орбиты, и поставь там или высеки на скале изображение джома. И вот еще что. К тому времени когда ты вернешься, здесь проклюнется из яиц гораздо больше молоди, чем бывало раньше. И процент предрасположенных к неверию среди них тоже будет больше, чем в прошлые годы. Когда ты достигнешь моих лет, такое количество неверующих станет большой проблемой.