Глава 4

Сигаретный дым заполнил мои ноздри и попал в легкие. Как и каждый раз, когда я входила в «Аллюр», у меня возник небольшой приступ кашля. Не встречая похотливых взглядов из тускло освященной комнаты, я прошла мимо бара к задней части, где находились кабинет Бруно и две спальни. Джек, бармен и немногословный человек кивнул мне, и я натянуто улыбнулась ему, прежде чем исчезнуть за дверью.

В душном коридоре я столкнулась с Беккой, которая широко улыбалась.

— Поздравляю с решением шагнуть вперед, — крикнула Бекка мне в ухо, перекрикивая рок-музыку, которая просачивалась из зала. — Все не так уж и плохо, — она лопнула пузырь из жвачки и подмигнула. — Просто закрой глаза и представь, как ты выписываешь чек, чтобы оплатить счета.

Она поцеловала меня в щеку и направилась к двери. На ней было облегающее золотое платье, которое, казалось, скоро расплавится на ее теле. Это наверняка сведет с ума любого мужчину.

Бруно открыл дверь своего кабинета прежде, чем я успела постучать. В тусклом бархатном свете я увидела блеск от пота на лбу, к которому приклеилась прядь волос. Мужчина всегда потел. Он также улыбался от уха до уха, его тусклые, голубые глаза мерцали при мысли о долларах, которые я заработаю ему сегодня вечером. Он хотел денег, а мне они были нужны, или я окажусь на улице. Моя арендная плата была просрочена на три месяца, и домовладелец угрожал выгнать меня, если я не заплачу к утру. Я должна была сделать то, что нужно, чтобы сохранить крышу над головой. И Бруно, наконец, сможет купить себе новый парик, который выглядел бы как настоящий.

Он энергично потер руки, его кремовый костюм помялся в подмышках от движения.

— Твой клиент ждет тебя в своей машине, — сильный запах мяты из его рта донесся до меня, заставляя мои глаза слезиться.

Я нахмурилась.

— Своей машине? Почему?

— Он отвезет тебя в отель «Дивайн». Он хочет полной конфиденциальности.

— Я предпочла бы сделать это здесь. Ты не можешь убедить его передумать?

Выражение лица Бруно стало жестким.

— Комфорт клиента на первом месте.

Он снова улыбнулся, не желая меня слишком разозлить, на случай, если я передумаю, а он потеряет прибыльного клиента.

Я кивнула, но мои внутренности скрутило от беспокойства. Каждый раз, когда я оставалась наедине с клиентом, мне было страшно, но маленькие, непроветриваемые спальни с тяжелыми бархатными занавесками были безопаснее, потому что Бруно всегда был поблизости.

— Давай, иди и сделай чертовски хорошую работу. Его зовут Леон, — Бруно потер вспотевшие руки. — Не заставляй клиента ждать. Если ты облажаешься, вылетишь отсюда.

Отвернувшись от него, я вышла.

Снаружи ночной воздух был похож на ощущение мятого бархата на коже; он слабо пах розами – аромат, дрейфующий на ветру от ежегодного фестиваля лепестков роз, который проходил всего в пятнадцати минутах от озера Серендипити. Даже издалека я слышала музыку и смех тех счастливых людей, у которых не было проблем – по крайней мере, тех, которые заставляли их продавать себя от отчаяния.

Мой взгляд пронесся по пустой улице в поисках машины, и я сразу же заметила ее: черный «порше» с включенными фарами. Мужчина стоял напротив него и курил. Тонкая струйка дыма клубилась над его головой и исчезала в темноте.

Ему было за сорок, с пузом и без волос, в костюме, который был слишком мал для него. Я видела его однажды, когда он был чьим-то клиентом.

Живот скрутило, и я подумала о том, чтобы сбежать. Забыть про деньги. Забыть об «Аллюр». Забыть Бруно, но мои ноги уже вели меня в сторону машины. Я была слишком близка к тому, чтобы заработать реальные деньги, чтобы повернуться назад. Мои колени дрожали; удивительно, что я могла идти на пятнадцатисантиметровых каблуках.

Леон кинул окурок на землю и прижал его носком ботинка к асфальту. Он сел в машину, ожидая, что я сделаю то же самое. И я сделала.

— Привет, — сказала я, натягивая ремень безопасности на грудь и пристегиваясь. Автомобиль был полон запаха новой кожи и дерева.

— Добрый вечер, Роуз.

Я уловила запах его дыхания – смесь пива и сигарет. Я съежилась, думая о том, как он будет дышать мне в лицо.

Роуз – это имя, которое я использовала на работе. Было слишком унизительно использовать свое настоящее имя, а Роуз было легким и запоминающимся. Как и парики, которые я носила, фальшивое имя отдаляло меня настоящую от незнакомки, которой я становилась ночью.

Леон завел машину, и я затаила дыхание.

Я повернулась к окну, разглядывая свое сильно накрашенное отражение и черный парик. Огни домов и магазины на улицах были размыты.

Хэви-метал звучал по радио, и я качала головой в ритм. Леон постучал пальцами по рулю. Я никогда не была поклонницей такой музыки, она хоть и действовала мне на нервы, но избавляла от необходимости разговаривать.

После десяти минут музыки, Леон выключил радио, и я вздохнула с облегчением и ужасом.

— Итак, — сказал он, его голос был похож на хруст гравия, — в каких позах тебе нравится, когда тебя трахают?

Я чуть не подавилась собственной слюной. Теперь я жалела, что он выключил радио.

— Я... я не знаю.

— Подходят все? — он не повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Мне нравится. Я люблю трахать в задницу. Ты к этому тоже готова?

— Я... нет, — запнулась. — Мне это не нравится.

От этой мысли у меня разболелся живот. Я так сильно впилась зубами в нижнюю губу, что почувствовала привкус крови.

— Сегодняшний вечер не о том, чего хочешь ты, — его тон внезапно стал холодным, — но не волнуйся, я отвезу тебя в один из самых роскошных курортных отелей мира. Обещаю, тебе понравится все, что я сделаю с тобой в нашем номере.

Никакая роскошь не заставит меня чувствовать себя лучше в том, что я собиралась сделать. Я выполню то, что должна и уйду, надеясь, что это случится до полуночи. Потом я вернусь домой, и долго буду принимать душ.

Знание того, что я смогу заплатить за квартиру утром, было единственным, что удерживало меня от сумасшествия.

***

Мы проехали через блестящие высокие ворота, въезжая на подъездную дорожку, которая была ярко освящена с обеих сторон. Я слышала об отеле «Дивайн Резортс», его двери стали открытыми для публики всего год назад. В газетах я читала о роскоши этого места. Также знала о ее высокой стоимости.

Нас приветствовал освященный фонтан в центре двора. Дорогостоящие автомобили с гостями в дизайнерских убранствах и драгоценностях, вылезающими из них, окружали его.

— Мы приехали.

Леон остановил машину рядом с белым лимузином.

Долговязый швейцар подошел к машине, но Леон отмахнулся от него. У нас не было багажа, который нужно было отнести внутрь.

Леон обошел машину и открыл дверцу с моей стороны. Поддерживая меня за локоть, он провел в освященное люстрами здание, а затем через мраморный вестибюль. Больше богатых людей. Больше бриллиантов.

С моим толстым слоем макияжа и платьем проститутки, я чувствовала себя заметной, пристыженной и неуместной.

Я вытащила шаль из сумочки и накинула ее на плечи, надеясь, что она сделает меня более респектабельной. Мне вспомнился фильм «Красотка», но в моей уродливой ситуации не было ничего красивого.

Леон подвел меня к одному из кремовых кожаных диванов в дальнем конце вестибюля и приказал сесть. Он задержался ненадолго.

Я наблюдала, как он подошел к стойке регистрации и поговорил с симпатичной брюнеткой с острым бобом, что заканчивался у линии ее челюсти. Она посмотрела на свой экран, улыбнулась и кивнула.

Я опустила глаза, чтобы не встречаться взглядом с другими гостями. Осмотрела свои руки: ярко-красный лак на моих коротких ногтях выцвел и местами облупился. Бруно бы это не одобрил. Он всегда твердил о том, что мы должны были выглядеть ухоженными с головы до пят. Мы были послами очарования.

— Наша комната готова.

Я подняла глаза и встретилась с узкими глазами Леона. Живот снова скрутило. Он, должно быть, был богатым, но не был благословлен внешностью. Его уши были оттопырены, нос был чересчур большим для его лица, а все остальные части, казалось, не принадлежали ему, словно мужчине достались остатки.

Я кивнула и встала, а он повел меня в зеркальный лифт.

— Ты останешься здесь на ночь? — спросила я Леона, заполняя молчание.

— Мы останемся, — в его голосе был намек на удивление. — Я заплатил за целую ночь с тобой.

— Бруно мне об этом ничего не говорил.

Целая ночь означала больше денег, но мысль о том, чтобы спать рядом с Леоном и дать ему возможность делать со мной все, что он захочет, вызывала тошноту.

— Эй, я не нарушаю правил, — он полез в карман и достал телефон. — Хочешь позвонить ему, чтобы удостовериться?

С мягким звоном двери лифта открылись.

Я отрицательно покачала головой. Он взял меня за руку и повел в коридор, устланный коврами – мягкие, сочные, кремового цвета ковры, в которые проваливались каблуки моих ботинок.

Мы остановились перед одной из белых дверей. Число сто пять блестело на золотой пластине. Леон сунул ключ-карту в щель. Услышав тихий щелчок, он толкнул дверь. Рукав его пиджака поднялся, и я мельком увидела его золотые часы. Было десять вечера.

Через два часа жители Серендипити, как и в первый день каждого лета, будут разбрасывать лепестки роз над озером Серендипити, посылая свои желания истинной любви. Через два часа я буду лежать в постели рядом с незнакомцем, который купил меня, и тонкий слой его пота будет устилать мою кожу. Через два часа я стану своей матерью.

***

Почти все, что произошло после того, как мы вошли в гостиничный номер, было размыто. Леон попросил меня пройти в спальню и раздеться, а сам позвонил в обслуживание номеров, чтобы заказать бутылку шампанского. Его привезли в течение пяти минут. Он предложил мне бокал, но я отказалась, сказав, что не пью алкоголь. Он не сдавался, поэтому я согласилась и сделала несколько глотков, пока он пил прямо из бутылки.