Апостол театральным жестом потянулся куда-то под стол.

– Погодите! – заспешил я. – А как же телефонный звонок?

– Какой такой телефонный звонок? – рука апостола замерла, так и не добравшись до спрятанной кнопки.

– Тот самый! Я когда сбил того человека, по телефону позвонил в скорую. Вы думаете, он остался жив, потому что был такой крепкий?

– Потому что, такова ЕГО воля, – пробормотал мой судья, но все же снова уселся за клавиатуру.

Я с напряжением ждал. Апостол, нахмурясь стучал по кнопкам, затем рукой по монитору, затем ногой где-то под столом. Компьютер тихонько пискнул, а апостол выругался.

– Проклятый Билл Гейтс со своим проклятым Виндовсом! Опять система чуть было не упала и сожрала половину файлов! Ну, дайте срок! Как только помрет, я уж Билли устрою теплую встречу. Триста лет на сковородке! Минимум!

Я все с таким же напряжением слушал его гневную триаду.

– Ага! Вот. Да, ты прав. Был звонок.

Стрелка весов вздрогнула и медленно поползла назад. Я торжествующе заорал, но мой крик затих, так и не успев родиться. Стрелка замерла на отметке сто.

– Ну, вот все и разъяснилось! – радостно произнес апостол и потер руки. – Сто лет.

– Сто лет, – прошептал я.

– Да не расстраивайся ты так! – Апостол дружески хлопнул меня по плечу. – Сто лет, это не так уж и много. Персонал в аду, чего греха таить, классный. Пожарят, поварят, иголки под ногти. Очистишься и придешь на пересмотр дела. А то сразу в Рай попадешь.

Я молчал, невидящим взором уставясь куда-то в стену.

– Ну ладно, – вздохнул апостол. – Только для тебя. Даю тебе минуту. Чтобы выбрать, в какой сектор ада ты бы хотел попасть. Либо Физическое Отделение, либо Моральное. Выбирай, но без права апелляции и перехода в другой сектор.

– Какой апелляции?

– Ну, вроде, того, что если тебе надоест в Физическом, и ты подашь прошение о переводе в Моральное, то тебе никто не разрешит.

– Почему? – недоумевающе спросил я.

– Понимаешь, – доверительно наклонился ко мне апостол. – ОН как раз на сто лет ушел в отпуск, ну ты понимаешь, гольф, девочки и всякое разное. Так что в ближайшие сто лет, апелляции не рассматриваются.

Сумасшедший дом какой-то право слово!

– А Физическое и Моральное? Это как? – не понял я.

– Ну, в Физическом, в течение ста лет будут пытать твое тело. Сковородки, масло, крючья, кислота и другое. Да ты не сомневайся! Даже рядовой черт знает свое дело! У нас персонал высококлассный! Хотя, я уже это тебе говорил, кажется. А Моральное, Моральное это когда тебе в течение ста лет, без всяких перерывов будут рассказывать, а главное показывать, какой ты был плохой. Ну, там Совесть и другое. На мозги будут капать, в общем. Ты давай, решай быстрей! У меня сейчас перерыв будет!

Моральный или Физический? Физический или Моральный? Что для меня страшнее? Боль моему телу, или боль моему разуму? Моральный, Физический. Физический, Моральный. Мора…В голове что-то тихонько щелкнуло и замкнуло.

– Да вы все здесь психи! Это же сумасшедший дом! Я сплю да? Я точно сплю? – выкрикнул я и истерично захохотал.

Апостол с грустью и сожалением посмотрел на хохочущего человека и нажал на кнопку. Красная дверь открылась, и в комнату снова вошел черт водитель.

– Ну, так куда его, шеф? Физическое или Моральное?

– Он свое, уже получил. В Психическое его.

– Э нет! – Черт покачал головой. – Я психов не вожу! Мало радости, если он мне лобовое стекло башкой пробьет. Это неотложку вызывай!

Тут в комнату вошли еще два черта в грязных белых халатах, такие обычно носят сотрудники моргов и с шапочками, на которых был красный крест. Один нес смирительную рубашку.

Когда, наконец, дверь за чертями, уводящими все также смеющегося грешника, захлопнулась, апостол откинулся на кожаное кресло и, вытянув из воздуха пачку «Мальборо», с облегчением закурил.

– Следующий!

Рабочий день только начинался.