— И вправду, туго нам придётся, — согласился Звенигора. — Вперёд, друзья! Только вперёд! Кажется, они ещё не видят нас…

Но злые выкрики и свист, долетевшие снизу, тут же разбили эту надежду.

Гайдутины быстро двинулись дальше.

— Нам бы перевалить через хребет… — произнёс Младен. — В урочище Студена Вода гайдутинский стан. Там всегда есть лошади, запас оружия, одежды… К ночи должны быть там… Но впереди самая тяжёлая часть пути… Крутой перевал…

Говорить ему было больно, и он замолчал. Дорога действительно стала почти непроходимой. Кони все время спотыкались, из-под ног срывались камни и с шумом летели вниз.

Вскоре тропинка совсем исчезла. Справа поднималась отвесная скала, слева — голый, каменистый крутой склон. Оставался только узенький карниз у самой скалы, круто поднимавшийся вверх, по которому и должны были пройти беглецы.

Впереди всех Арсен поставил Романа. Смелый, сильный, цепкий, он вёл за повод коня, на котором сидел Младен. Златкин конь шёл следом, привязанный к седлу первого… Арсен остался последним. С четырьмя заряженными пистолетами за поясом, с саблей и ятаганом, он прикрывал отступление отряда. На сердце у него было тяжко. Он хорошо понимал, что их небольшой отряд с раненым воеводой и не привыкшей к тяготам военных походов Златкой легко может стать добычей Гамида.

Заметив, что беглецы замедлили ход, спахии, ещё не зная предстоящей дороги, с криком и руганью ринулись вперёд.

— Урус, гяурская собака, отдавай то, что принадлежит мне! — кричал Гамид. — Все равно тебе не уйти!

Звенигора не отвечал. Прикидывал на глаз, сколько осталось ещё взбираться до перевала, который узкой щелью синел на фоне предвечернего неба. Казалось, немного — всего не более версты. Но что их ждёт потом?

Сзади послышался выстрел. Пуля дзенькнула над головой и расплющилась о гранитную стену. Арсен оглянулся — аскеры были всего в двухстах шагах. Если позволить им взобраться на карниз, они смогут тогда обстреливать весь путь до самого перевала.

Звенигора выхватил пистолет, взвёл курок. Осторожно выглянул из-за скалы. Аскеры уже не лезли скопом, а растянулись цепочкой. Жаль, что Гамид был где-то позади. Его тучная фигура — хорошая цель для пули!

Впереди быстро взбирается молодой крепкий аскер. В руках — янычарка. Из её ствола вьётся сизая струйка дыма. Это он стрелял только что.

Арсен поднял пистолет, прицелился. Аскер, увидев наведённое на него дуло, вытаращил глаза, отшатнулся, но было поздно: прогремел выстрел — и аскер с диким криком полетел вниз, цепляясь за камни и увлекая их за собой.

Остальные мигом подались назад. Звенигора мог поразить ещё одного аскера, но не стрелял. Главное — выиграть время.

— Вперёд! Вперёд! — послышался голос Гамида.

Аскеры не двигались. Со страхом поглядывали на пропасть, где исчез их товарищ, и на каменный выступ, за которым прятался гайдутин. Говорили о чем-то, но слов разобрать казак не мог.

Через некоторое время аскеры начали раздеваться. Сбрасывали тяжёлые архалуки, суконные кафтаны. Арсен сначала удивился: зачем это? Но когда они связали из одежды что-то вроде большого и толстого щита и один из аскеров двинулся вперёд, держа его перед собой, Арсен встревожился. Пуля, конечно, застрянет в таком щите, и спахии смогут подойти к нему почти вплотную.

Когда аскер приблизился и был шагах в десяти, Арсен выстрелил ему в ноги. Аскер вскрикнул, но скорее от неожиданности, так как, поборов страх, продолжал осторожно продвигаться вперёд.

Оставаться за выступом становилось опасно. За передним аскером шли другие с янычарками наготове. Арсен оглянулся: его друзья были уже на перевале. Если враги и прорвутся сейчас, то не смогут теперь сразить их из своих ружей.

Солнце заходило за далёкий скалистый небосклон. Вечерело. Здесь, на вершинах гор, беспрерывно дул порывистый ледяной ветер. Стало холодно. Арсен подышал на окоченевшие пальцы и снова крепко сжал рукоятку пистолета. Он стоял на самой вершине перевала и смотрел вниз.

Аскеры что-то горячо обсуждали, поглядывая на него. Гамид вышел вперёд и закричал:

— Эй, урус, ещё раз предлагаю: сдавайся! Обещаю жизнь и свободу!

— Без твоих обещаний я жив и на воле! — крикнул в ответ Арсен и взглянул назад: его маленький отряд взбирался уже на склон противоположной горы.

— Возврати мне письмо — и убирайся прочь, гяур! — горячился Гамид.

Арсен хотел было, чтоб досадить Гамиду, крикнуть о том, что это не простое письмо, а фирман султана, но вовремя спохватился. Нет-нет, об этом надо молчать! О фирмане ни слова! Чтоб о его похищении не узнали ни беглер-бей, ни сам султан, чтоб турки не изменили своих планов. А что касается Гамида, то он, безусловно, тоже будет молчать.

— Иди, возьми его, Гамид! — засмеялся казак. — Ну, давай, ты же храбрец!..

Аскеры потоптались на месте и двинулись вперёд. Последние сто шагов перед перевалом были не такими тяжелыми, как раньше. Путь стал более широким и позволял теперь туркам наступать всем сразу.

Звенигора выстрелил. Ещё один турок, нелепо взмахнув руками, упал навзничь. Но это не задержало остальных. Аскеры оступались, падали, но продолжали упорно лезть вперёд.

Арсен схватил огромный камень, вытащил его на вершину перевала. Поднялся во весь рост, грозно держа над головой, в дрожащих от напряжения руках, огромную черную глыбу.

— Кто сделает хотя бы шаг, я раскрою башку! — крикнул вниз.

Аскеры дрогнули, остановились.

— Вперёд! Вперёд! Чего вы боитесь гяура, сыны падишаха! Сейчас вы схватите его! — подбадривал Гамид аскеров и выстрелил из янычарки.

Арсен почувствовал тупой удар в живот. «Ранен!» — мелькнула мысль. Но боли не было. Напряг все силы, швырнул камень вниз. Турки с визгом бросились врассыпную. Пользуясь замешательством врагов, Арсен осмотрел себя. Крови не видно. Только на бекеше чернела дырка от пули. Неужели пуля застряла в суконном жупане?.. Подожди… почему в жупане? А может… это пояс Серко, подаренный ему при расставании, спас теперь жизнь? Как это он не догадался сразу? Несомненно, туго набитый золотыми и серебряными монетами, пояс оказался надёжной преградой для оловянной пули!

Звенигора быстро расстегнулся, сорвал из-под сорочки широкий тяжёлый кожаный пояс. Золото — вот что остановит аскеров, задержит их, пока стемнеет и его друзья будут на безопасном расстоянии!

Он открыл один из клапанов пояса, набрал горсть золотых монет.

— Аскеры! — закричал громко. — Я отдаю вам все, что есть у меня ценного! Вот, берите!

Он швырнул монеты на каменистый склон. Золотой дождь засверкал в лучах заходящего солнца, брызнул на воинов и со звоном рассыпался по камням. На какой-то миг аскеры остолбенели. Потом дружно пригнулись и бросились, обгоняя друг друга, рыскать, выискивая блестящие кружочки.

— Вперёд! Гнев аллаха на вас, шайтаново отродье! — гремел Гамид. — На обратном пути все соберёте!

Никто его не слушал. Нескольким аскерам посчастливилось — они сразу нашли по три-четыре монеты. Это разожгло зависть и жадность остальных. Началась ссора. Те, кто ничего не нашёл, требовали поделить добычу поровну. Счастливчики, поддерживая друг друга, отказывались делиться.

Гамид бегал от одного к другому, просил, грозил, умолял. Но на него не обращали внимания. Тогда он в отчаянии завизжал:

— Паскудные шакалы! Вонючие гиены! Я перестреляю вас! Упеку на каторги, собаки, свиньи!..

Аскеры сумрачно притихли. Но ни один не изъявил желания оставить место, где можно было вмиг разбогатеть на тысячу курушей. Такое случается не часто!

Время шло. Солнце опустилось за далёкие вершины гор. В долинах сгустилась тьма. Только западная часть неба горела багровым заревом и на вершинах было ещё светло. Звенигора продолжал следить за своим отрядом — он уже поднялся на последний скалистый кряж и начинал исчезать за горизонтом. Если бы ещё немного задержать аскеров, чтоб они не заметили в сумерках, куда он уйдёт!