Соперничество между ними было по большей части дружеским, хоть офицеры, базирующиеся в Ньюкасле, склонялись к видению своих Даремских коллег, как слегка неуклюжих деревенщин, которые проводили большую часть своего времени, расследуя легкие преступления, такие как вандализм или грабежи. В это время как их коллеги в Дареме, видели офицеров из Джорди, как бесконтрольных городских жителей, которые вели себя лишь чуть лучше гангстеров и наркодилеров, за которых им платили, чтобы они их сажали. Однако когда дело до этого доходило, они очень плотно сотрудничали «через границу», особенно, если дело касалось убийства или, как в этом случае, исчезновения, которое могло оказаться насильственной смертью.

― Ничего, ― ответил Джарвис. ― Тот новый парень.

Он покачал головой, не желая и дальше развивать эту тему. Кейн знал, что он имел в виду недавно назначенного главного констебля, который должно быть был достаточно глуп, что отказался сотрудничать, когда советник Джарвис постучался на порог. Кейн был удивлен, что кто-то смог стать главным констеблем, не понимая влияния Джарвиса в регионе. Он мог быть бывшим главой Городского Совета Ньюкасла, но одно слово в верное ухо все еще могло значить оказанную услугу, решенную проблему. Шепоток в другое ухо могло навлечь серьезную проблему на старшего офицера полиции с амбициями. Простое пассивное препятствование от ключевых здесь политиков было достаточным, чтобы само по себе загубить многообещающую карьеру. Кейн был уверен, что новый парень скоро узнает, кто владеет настоящей властью в его собственном дворе.

― Я не знаю, что сказать тебе, Фрэнк, правда, не знаю. Мы испробовали все. Мы поговорили со всеми, кто даже едва знал твою дочь.

― И ничего не нашли, ― резко напомнил ему советник, ― что попахивает некомпетентностью.

Молчание Кейна было ему ответом. Джарвис был мужчиной, страдающим от самого худшего горя их всех возможных, в сочетании с неуверенностью. Его дочь была пропавшей уже шесть месяцев, от нее не было ни слова, ни единого подтвержденного факта, что ее видели. Старший инспектор Кейн знал, что к настоящему моменту, шансы найти ее были плохими.

В конце концов, Джарвис вздохнул.

― Мне жаль. Я не имел этого в виду.

― Я знаю.

― Просто...

― Не скажу, что понимаю, Фрэнк, потому что я не понимаю. Никто не может даже представить себе, что ты чувствуешь, но мы знаем, что прямо сейчас ты очень подавлен. Мы делаем все, что можем, уверяю тебя.

― Так значит, вы не оставили ни одного камня не перевернутым? Ты можешь посмотреть мне в глаза и пообещать это?

― Мы делаем все, что в наших силах, чтобы найти твою дочь.

― Что насчет того, что не в ваших силах?

― Что ты имеешь в виду? ― спросил Кейн.

― Я просто говорю, что есть пределы того, что вы можете достичь, учитывая то, что связаны кодексом.

― Мы связаны границами закона, Фрэнк, ― заметил Кейн, ― вот и все. Я надеюсь, что ты не думаешь сотворить что-либо глупое.

― Я просто говорю, что есть версии расследования, которые полиции сложно проработать. Я не предлагаю ничего аморального.

― Даже не еще одного частного сыщика? ― Джарвис покачал головой при этих словах. ― Я имею в виду, серьезно, он, на самом деле, предоставил тебе что-либо, чего у тебя уже не было?

― Кроме счета за свои услуги? ― признал Джарвис. ― Нет.

― Тогда, ладно.

Джарвис, казалось, не хотел спорить на эту тему, Так что в их разговоре моментально наступила пауза, пока он не произнес: ― Что насчет того другого парня, о котором ты мне рассказывал?

Кейн напрягся при этих словах, но просто ответил:

― О котором? ― в то время как про себя сожалел, что когда-либо упоминал имя Тома Карни, даже мимоходом, так как он понял, что чертов репортер был несомненной причиной визита Джарвиса.

― О том журналисте.

― То было совсем другое дело, Фрэнк.

― Там был пропавший человек.

― Все не так просто.

― Но ты сказал, что он был реально полезен.

Это было до того, как он ударил меня в спину, подумал Кейн, чье мнение о Томе Карни резко ухудшилось, с первых дней после окончания раскрытия дела Мишель Саммерс.

― Не иди по этому пути, Фрэнк, прошу тебя.

― Почему нет? Он хороший детектив, ведь так? Ты сам так сказал.

― Он также эгоцентричный, высокомерный, эгоист, провокатор и боль в заднице.

― Звучит так, будто он именно тот, кто мне нужен.

Джарвис наклонился вперед и налил еще одну щедрую порцию в бокал Кейна.

***

Инспектор Теннант покинула свой офис часом позже и вгляделась в свою команду. Ее взгляд остановился на Йене Брэдшоу, и она прищурила глаза.

― Брэдшоу, ― позвала она, ― старший инспектор хочет тебя видеть.

― Старший инспектор хочет меня видеть? ― повторил он в удивлении.

Подшучивание со стороны старших офицеров было частым явлением за полицейскую карьеру Йена Брэдшоу, но он надеялся, что с этим покончено. Он держал голову опущенной и нос по ветру, как и советовал ему Кейн.

― Да, ― коротко сказала она, ― он хочет, чтобы ты подвез его до дома.

Это послужило поводом для веселья в команде, включая сержанта Каннингема, который весело процитировал: ― Кейн и Брэдшоу сидят на дереве, Ц-Е-Л-У-Я-С-Ь.

― Пошел ты, Каннингем, ― что было не самым остроумным ответом, который мог придумать Брэдшоу, но он все равно его произнес.

Теперь у него были проблемы. Дело было не в комментарии Каннингема, который, тем не менее, задел его, или в подшучивании, которое продолжилось, когда он покидал комнату, дело было во взгляде на лице инспектора Теннант, когда она смотрела, как он уходит, как будто он только что пернул за обеденным столом.

***

Старший инспектор Кейн был в довольно сильном подпитии. Не падающим-пьяным-после-ночи-с-пацанами по-мертвецки, но достаточно пьяным для вечера встречи выпускников, и, определенно, не в состоянии вести машину, вот почему он позвонил Кэти Теннант, чтобы откомандировать Брэдшоу. Для него имело очевидный смысл убить двух зайцев одним выстрелом.

Кэти спросила его, почему ему нужно поговорить с одним из ее офицеров, и его первой реакцией стало сказать ей не совать свой нос, черт возьми, куда не следует, но он прикусил язык. Она была одной из нового поколения, предположил он, натренированной использовать свою инициативу, а не слепо следовать приказам, как учили его. Он никогда даже и не подумал бы задавать вопросы старшему офицеру. Это был плохим способом продвинуться по карьере.

Если бы он был полностью трезв, он мог бы сказать: «Я хотел бы перекинуться с ним словечком», но из-за виски, он был немного слишком честен и сказал:

― Мне надо, чтобы он подвез меня домой, ― и к тому времени, он понял, что это, вероятно, было не самым впечатляющим, что он мог сказать подчиненному, но уже было слишком поздно.

― Я вижу, ― она, определенно, не была впечатлена, ― я пришлю его.

Он был рад, что у него при себе были мятные конфетки «Поло». Только бог знает, как давно они лежали в его комоде, но его сейчас это не волновало. Он засунул четыре себе в рот и принялся их жевать, ему удалось проглотить все мятные кусочки до того, как Брэдшоу появился на его пороге.

― Ах, Брэдшоу, ― сказал он, ― хороший мальчик. Моя машина подъехала и, в любом случае, я хотел перекинуться с тобой словечком. Будь молодцом и подвези меня до дома, а затем ты можешь быть свободен, а? ― живо произнес он. ― После того как мы поговорим.

― Да, сэр, ― сказал Брэдшоу.

Он все еще был сбит с толку, почему его вызвали быть личным извозчиком такси у старшего инспектора, хоть, по крайней мере, понял причину, почему Кейн не сядет за руль сам. Он заметил, что его босс осторожно положил пачку «Поло» в карман пиджака, и там было два пустых, недавно помытых бокала, стоящих на ближайшей картотеке. Там было что-то твердое, обернутое в старый пакет и лежащее в мусорной корзине, что могло оказаться пустой бутылкой из-под алкоголя. Брэдшоу предположил, что должен быть благодарен, что там было два бокала.

― Тогда пойдемте.

Кейн твердо положил ладонь одной руки на плечо Брэдшоу, и повел сержанта к двери, Брэдшоу ощущал сильный запах мяты, пока они шли из офиса.

***

Кэти Теннант курила. Она обычно проводила политику «незакрытой двери», но не этим полуднем. Сейчас ее дверь была очень плотно закрыта от несправедливостей мира. Боже помоги тому, кто попытается побеспокоить ее до того, как этот день закончится.

Единственный инспектор женщина Даремской Констебулярии должна была предвидеть, что это случится. Она практически ожидала, что тут будет шпион, доносящий старшему инспектору Кейну о ее компетенции и готовности быть лидером, но она не ожидала, что Кейн будет таким чертовски откровенным по этому поводу.

Он не любил, когда она сердилась, а затем спрашивала его зачем ему нужно увидеть одного из ее команды, так что он придумал какую-то дерьмовую историю о том, что его нужно подвезти домой. Было что-то еще, что не давало ей покоя во всей этой истории: Брэдшоу. Она, на самом деле, подумала, что он может быть другим, что он мог, довольно вероятно, быть одним из хороших ребят, а Бог знает, что таких тут было мало. Ну, теперь, по крайней мере, она поменяла свое мнение.

Утром, она бросит вызов Брэдшоу, может даже спросит его прямо, был ли он шпионом Кейна, и посмотрит, как он отреагирует. Если он замнется хоть на секунду, она больше никогда не будет доверять ему снова.

Глава 9

― Снова работаешь допоздна, как погляжу.

Слова были произнесены укором, когда Грэхем Ситон оглядел ряды пустых столов в отделе новостей, но, как обычно, глаза ее редактора улыбались.

― У тебя, что нет дома, куда пойти?

― Как и у тебя, ― напомнила ему Хелен, ― работаешь допоздна, то есть, я имела в виду: у тебя есть дом, куда вернуться.

Грэхем был женат, и у него были дети, он не возвращался в пустую однокомнатную квартиру, как она.

― Я планирую оказаться там уже скоро, и я не задерживался допоздна, когда был в твоем возрасте.