― Так они и познакомились?

Биркетт кивнул.

― Она была первокурсницей и никого не знала, но скажу я вам, каждый парень в той комнате прекратил делать то, что делал, когда вошла она.

― Хороша собой?

― Ошеломляюще.

― Так значит, каждый парень захотел ее, но Ричард был тем, кто начал с ней встречаться?

― Так предсказуемо: и ради справедливости, говоря о нем, скажу, что она была ему не безразлична. Впервые это не было интрижкой на одну ночь.

― Как долго они состояли в отношениях?

Биркетт пожал плечами.

― Примерно шесть месяцев, но во времена колледжа это была целая жизнь.

― Так что пошло не так?

― Кто знает, но, однажды, Эми внезапно порвала с ним.

― И вы не знаете почему?

― Кто с уверенностью может сказать, что происходит в голове у молодой девушки? Конечно же, я знаю его версию событий. Он был опустошен. Он думал, что они будут вместе навсегда. Очевидно, что она так не считала.

― Почему нет?

― Он сказал, что она была не готова к этому. Эми была слишком молода и хотела посмотреть мир и других людей. Она обладала свободой духа, а Ричард был в некотором отношении старомоден, что составляет полную противоположность тому, кем он был на первом курсе.

― Что произошло?

― Он пытался вернуть ее назад, ― сказал Биркетт, ― и потерпел неудачу.

― И тяжело это воспринял?

― В процессе он потерял разум и большую часть своей гордости. Я не думаю, что до этого в его жизни его отвергала хоть одна девчонка, ― сказал Биркетт с некоторым удовлетворением, ― и он не знал, как с этим справиться. Он просто не мог принять это или примириться с этим, не говоря уже о том, чтобы двигаться дальше. Только Бог знает, как мы пытались убедить его забыть о ней, но он просто не мог или не хотел.

― Так значит, она вызвала на него полицию?

― Это было некоторое время спустя. Он выставил себя дураком не один раз, прежде чем они дошли до этой точки.

― Продолжайте.

― Он поджидал ее у зала лекций, чтобы перехватить ее и капать ей на мозги, днем и ночью появлялся у ее дома. Эми говорила ему отстать, но он не сдавался, он даже угрожал какому-то парню, с которым ее видел, и вызвал того на драку. Это было жалким зрелищем, если честно. Мы стыдились его.

― И это, определенно, не выиграло ее расположение.

― Нет, ― сказал он, ― но один раз она с ним переспала.

― Что?

― Он немного успокоился, какое-то время с ней не виделся, и так оказалось, что мы оказались в одном клубе. Она была с друзьями, отмечала свой день рождения, и наедине у них состоялся большой чистосердечный разговор.

Он положил свои руки ладонями вверх, как будто, чтобы проиллюстрировать, как безумно это звучало.

― Что я могу сказать? Эмоции зашкаливают, когда вы в таком возрасте, но что бы ни было сказано, он провел ночь с ней. На следующее утро он думал, что они снова вместе, но в ее понимании все было не так. Я думаю, она рассматривала это как прощальный секс, способ закончить все по-дружески или, вероятно, это было лишь небольшим пьяным весельем по случаю ее дня рождения. Вам стоит спросить ее.

― Может, и спрошу, ― сказал Том. ― Тогда он потерял рассудок?

― Вскоре после этого, ― сказал Биркетт, ― когда узнал, что она переспала с кем-то еще. Тогда у него снесло крышу по полной, ― подтвердил Биркетт, ― он кричал на нее на улице, называл ее...

― Называл как?

― Проституткой, шлюхой, все в таком духе.

― Когда она вызвала полицию?

― Когда он, в конце концов, ударил ее.

― Когда вы говорите, ударил...

― Он говорит, это была пощечина, ― сказал Биркетт, ― она сказала, что это было больше, чем пощечина. В любом случае, он совсем слетел с катушек, а, когда протрезвел, он понял это.

― Что сделала полиция?

― Сделала ему выговор.

― Это как-то на него повлияло?

― Я думаю, что это настолько его шокировало, что он вернулся снова в реальность. Они предупредили его держаться подальше от нее, и привлекли к этому властей в колледже. Он был близок к отчислению.

Он показал Тому небольшой просвет между большим и указательным пальцами.

― В наши дни, вероятно, его бы отчислили, за избиение девушки, но тогда были 80-е, и я не думаю, что они знали, что с ним делать. Университет хотел все замять, если честно.

― Он вернулся на путь истинный?

― Он едва ходил на лекции в последующие недели и много пил: и я имею в виду много. Мы часто выходили и напивались вдрызг, как делают все студенты, но это было другое дело. Мы пытались вытащить его из этого состояния, вернуть к привычному, но, в конце концов, мы умыли руки.

― Так что произошло?

Он выглядел немного пристыженным.

― Мы махнули на него рукой, но она нет.

― Кто?

― Энни Белл, ― сказал он, ― или Энни Тейлор, ее тогда так звали.

― Так значит, на тот момент она уже его знала?

― Энни была на нашем курсе. Он знал ее с первого дня, но она была просто единственной девушкой, которую он не трахнул.

― Не была заинтересована?

― Была, ― сказал Биркетт, ― он не был.

― Почему?

― Не хотел ее, как мне думается.

― Все же он на ней женился.

― Странные вещи творятся.

― Так как они перешли от того, что он ее не хотел, к тому, что они стали парой?

― Однажды, я пришел домой, а она сидела с ним на кухне. Он выглядел дерьмово, а она, очевидно, долго беседовала с ним. Я оставил их одних, но что бы она ни сказала Ричарду, это сработало. Едва ли после этого я видел его без нее.

― Но как? Я все еще не совсем понимаю.

― Ну, как не понимаю и я, но ей удалось то, что никто не смог тогда сделать, она вернула его задницу в строй. Должно быть, она убеждала его, что он губит свою жизнь, и до него, наконец, это дошло. Затем она помогла ему.

― Чем?

― Всем. Они начали вместе заниматься в библиотеке, и он начал наверстывать пропущенный материал. Он посещал лекции и практику, всеми силами пытался, чтобы его не отчислили с курса. Она заходила к нам домой с покупками и едой, которую приготовила для него и даже начала заниматься его стиркой. Честно говоря, это было так, будто они уже были женаты к тому времени, как мы начали писать свою дипломную работу.

― И он больше не бегал за юбками?

― Не тогда, только если не хорошо скрывал это, но мы выяснили, насколько он хорош в этом на суде, так ведь?

― Так все дело было в этом? Энни разобрала тот беспорядок, который он устроил, так что он привык к ней?

Биркетт пожал плечами.

― Это моя лучшая догадка, но, честно, кто знает, что происходит между двумя людьми? Я не уверен, чем я могу, на самом деле, вам помочь.

― Вы были полезны, ― заверил его Том.

― Послушайте, я согласился встретиться с вами, потому что вы помогаете Ричарду, но я сказал вам, что мы не были, в самом деле, так уж близки. Он никогда не заходил в гости и видел мою жену один раз, на своей свадьбе.

― Не был хорош в поддержании контактов?

― Можно и так сказать, ― согласился он. ― Я знаю, что дела и все прочее, но мы в тот день приложили усилие, остались в отеле, купили им хороший подарок, но я едва видел его после.

― По какой-то особой причине?

― Между нами не было размолвки. У меня просто сложилось впечатление, что ему не нужен поблизости старый друг с университета, и его такая же нищая подружка.

― Вы не думаете, что к этому могла приложить руку Энни?

― К убийству? ― Биркетт был шокирован.

Том покачал головой.

― Нет, что Ричард прекратил с вами общаться.

― У нас с ней никогда не возникало проблем. Я считаю, что мы просто не были людьми его круга.

― Хорошо, ну, тогда я думаю, мы закончили.

Биркетт проводил его до двери, и Том задал свой финальный вопрос, как будто эта мысль только что пришла ему в голову.

― Итак, что вы думаете об убийстве Ребекки Холт? Он совершил его?

― Очевидно, что вы так не считаете, или вас бы здесь не было.

― Я пытаюсь быть беспристрастным. Пока что я едва начал расследование.

― Я думаю, что Ричард незамысловатый мужчина, который знает, чего он хочет, ― сказал Биркетт, ― и обычно получает это, но, когда не получает, может слететь с катушек. Я видел, что случилось с Эми. На самом ли деле он совершил это, я не знаю.

― Вы не стали бы ручаться за него?

― Как я могу? ― сказал Биркетт, когда провел Тома до входной двери и открыл ее на недостроенную улицу.

― Я убедил мою жену приобрести это место, ― сказал он. ― Она хотела старый таунхаус, но я сказал ей, что мы полезнее вложим деньги сюда, если купим новостройку, на стадии застройки.

Его слова звучали грустно.

― Наверное, так и будет, ― заверил его Том, ― когда дом достроят.

― Достроят? ― спросил он, и посмотрел на Тома, как будто тот сошел с ума, ― Он выглядит новым?

И только, когда он спросил, Том внимательнее рассмотрел окрестности. Горстка ростков, пытавшаяся прорасти сквозь трещины в тротуаре, была первой подсказкой. Затем он понял, что некоторая кирпичная кладка на недостроенных домах выглядела поблекшей и потрепанной погодой.

― Нет, не кажется, ― признался Том.

― А вы видите, что идет какая-то работа? Мы здесь уже два года, ― сказал ему Биркетт, ― а они не положили ни одного кирпича за двенадцать месяцев.

― Что произошло?

― У застройщика закончились деньги.

Он посмотрел на территорию с новым чувством неверия.

― Есть шанс, что кто-нибудь другой может...?

― Купить место и закончить работу? ― спросил Биркетт. ― Будет дешевле начать с нуля где-то в другом месте, чем привести этот беспорядок в форму. Здесь есть недвижимость, которая продувалась ветром и мокла под дождем на протяжении месяцев. Придется сносить их и начинать сначала. Никто не станет этим заниматься.

― А ваша страховая компания...?

― Они говорят, что у меня вполне пригодный для жилья дом, и, что они не застраховали для меня окружающую инфраструктуру. Они выплатят страховку только, если меня ограбят, дом осядет, рухнет или сгорит, если он загорится, они, вероятнее всего, сделают меня первым подозреваемым, ― заключил он, ― просто на случай, если у меня даже появятся такие мысли.

― Это ужасно.

― Мы пойманы здесь в ловушку, ― сказал Биркетт. ― Я плачу ипотеку каждый месяц за дом, который буквально ничего не стоит. Кто вообще купит его у меня, когда это то, что они видят, когда отодвигают занавески? На этой улице больше никто не живет. Мы думали, что это будет замечательное место, чтобы завести детей, но это стройплощадка. Моя жена плачет, пока не заснет, каждую ночь.