Величайший из великих детективов, грозный и беспощадный комиссар поголовной полиции Фердинанд Фухе сидел в своем любимом кресле и дымил «Синей птицей». Комиссар ждал Габриэля Алекса, посланного им за бутылкой белого и бутербродами. Посланный запаздывал, и Фухе уже начал раздраженно подбрасывать на ладони свое смертоносное пресс-папье, когда двери наконец-то распахнулись, и на пороге появился Алекс.

— Комиссар!.. — начал он, задыхаясь.

— Где бутылка? — поинтересовался Фухе, прицеливаясь в лоб Алекса своим любимым оружием.

— Стойте, Фухе! Сейчас не до нее!

— Не мели ерунды, Алекс, мне всегда до нее!

— Комиссар! Вас обошли!

— Как? Что? Кто посмел? — заревел комиссар, роняя окурок на заплеванный ковер.

— Вы помните, что этот де Бил, — Алекс имел в виду их общего шефа, начальника поголовной полиции, — хотел назначить вас своим заместителем?

— Ну?

— Заместитель уже назначен. И это не вы!

— Та-а-ак! Меня, великого Фухе, посмели обойти! Что, нашему де Билу жить надоело? Ну ладно, Алекс, ты все-таки беги за бутылкой, а я схожу к нашему новому заместителю, — решил Фухе, привычным жестом хватая со стола пресс-папье.

Великий комиссар быстро шел по коридору, бормоча: «Обнаглели! Давно пресс-папье не нюхали!» Увидев уборщицу, он гаркнул:

— Мадлен! Бери тряпку, сейчас будет работа!

«Пускай уберет поскорее, — решил Фухе, — а то она вечно ноет, что кровь тяжело отмывать».

Дойдя до кабинета нового зама, Фухе привычным движением уже собрался было высадить ногой дверь, когда его внимание привлекло нечто знакомое. Он вгляделся и слегка похолодел — перед порогом темнела едва замытая лужа крови. «Литра три будет», — решил Фухе, осторожно стуча в дверь.

— Заходь! — прогремело из-за нее.

Комиссар вполз в кабинет. Первое, что он увидел, были две гигантские подошвы, возлежащие на столе. За подошвами угадывались жуткие столбы, которые только при большом неуважении можно было назвать просто ногами. А над всем этим возвышалось нечто такое грозное, что рассмотреть ЭТО Фухе даже не решился.

— А, Фухе! — рявкнул хозяин кабинета. — Привет, муха!

Фухе, к которому даже Президент обращался на «вы» и полушепотом, на этот раз смолчал, пугливо поглядывая на подошвы.

— Здравия желаю! — сиплым голосом ответил он наконец, стараясь найти выход из этой мерзкой ситуации. Пресс-папье он успел засунуть поглубже в карман пиджака.

— Будем знакомы, килька, я — старший комиссар Конг, — заявил громила, протягивая Фухе два пальца. Комиссар с чувством пожал их. Давясь от унижения, он уже решил рискнуть и метнуть свое смертельное оружие во врага, но тут его зоркий глаз разглядел, что в левой руке мерзавец Конг держит здоровенную, пуда на полтора, гантелю.

— Разглядел-таки? — добродушно заметил Конг, покачивая гантелей. Смотри-смотри, это тебе не пресс-папье! Бью два раза — по голове и по крышке гроба! — И Конг дико заржал.

— Хе-хе-хе! — угодливо подхватил Фухе, пятясь к выходу.

— Да! — крикнул ему вслед старший комиссар. — Сбегай-ка, брат, за пивом! Но темного не бери!

Комиссар молнией вылетел в коридор и наткнулся на уборщицу, стоявшую наготове.

— А ну-ка, вытирай! — ткнул он в лужу крови у входа. — А то смотри, наш новый не шутит! — добавил он погромче, надеясь, что за дверью его забота будет оценена.

— Куда вы, комиссар? — поинтересовался Алекс, пробегавший мимо.

— За пивом! — буркнул Фухе и потрусил в ближайший бар. На душе его лежала огромная мерзкая жаба.

С этого дня все пошло у Фухе наперекос. Задавленный тяжким авторитетом подлеца Конга, он влачил жалкое существование, размениваясь на расследование карманных краж и угонов велосипедов — все серьезные дела узурпировал новый заместитель. Вдобавок под предлогом экономии Конг урезал жалование у половины сыщиков, причем Фухе пострадал чуть ли не больше всех. Он едва сдерживался, но молчал, помня о луже крови у порога и гантеле в руках Конга. Страдал не только карман, но и самолюбие Фухе. Репортеры начисто забыли великого комиссара, обращая внимание только на новое светило. Даже де Бил еле цедил сквозь зубы «Привет», встречаясь с комиссаром. Глядя на шефа, подчиненные тоже мало-помалу стали игнорировать Фухе, забыв о молниеносных бросках пресс-папье: конговская гантеля очаровала их совершенно. Дальше тянуть так было невозможно, и комиссар уже подумывал о переходе в контрразведку Гваделупы, куда его приглашали уже третий раз.

Однажды в понедельник сотрудники сошлись на обычное совещание. Проводивший его де Бил был с утра пьян, но бодр.

— Коллеги! — вещал он, навалившись на стол, — на нас смотрит Европа! И не только Европа! Весь мир глядит на нашу поголовную полицию! Поэтому в ответ на обращение нашего Президента предлагаю повысить раскрываемость преступлений до 105 %! Помните, наш главный завет: нет подозреваемых, а есть преступники! Был бы человек — а дело найдется! Смелее, орлы! — и де Бил икнул.

— Распелся! — подумал неопохмеленный и грустный Фухе. — Переходил бы к делу, болван!

Между тем де Бил переходил к делу:

— Значит так, голуби, Интерпол поручил нам важное дело. Как вы знаете, чижики, а, впрочем, откуда вам знать? — газеты не читаете, радио не слушаете, — так вот, несколько недель назад в Бразилии сперли Золотую Богиню.

— Ну как же! — обидчиво крикнул кто-то с места. — Читали! Сперли ее, болезную, и переплавили!

— Ну и молодцы, что читали, — одобрительно кивнул шеф. — Только вот заковыка — из Парагвая сообщили, что Богиню эту видели. Да, видели ее, целую и даже в чемодане. И везли ее к нам в страну.

— Когда видели? — деловито спросил Конг, что-то помечая в блокноте.

— Три дня назад. Но, увы, агента, сообщившего это, на следующий день нашли в Паране без документов и головы. Так что все, что мы имеем — это факт возможного прибытия Богини к нам. Придется копнуть. Вот так-то, грифы мои белохвостые!

Совещание зашумело — каждому было интересно «копнуть», но и боязно и фактов мало, и риска много.

— Дело возьмет старший комиссар Конг… — сообщил шеф.