– Волшбователь, она хоть не очнется? – с тревогой спросил Нео.

Жека покачал головой.

Некоторое время они сидели молча. Максим докурил, вычистил люльку и пошел в дом. Олег толкнул Жеку в плечо и тоже ушел.

Маг дотянул табак, сбросил плед на лавку и неторопливо, тяжело переступая, спустился с крыльца и направился к Врадлику на другом конце пруда.

Они долгое время о чем-то разговаривали. Затем Жека отправился передохнуть в дом. Барон остался на улице до самого вечера, и встретились они все только за ужином в гостиной.

Говорили мало. Но решили одно: завтрашним утром отправятся на болото, к водяному. Друзья, если повезет, закончат приключение, а Врадлик – возможно, прояснит судьбу жены.

Миххик и Жека разбрелись по комнатам спать – силы, после схватки с русалкой, возвращались медленно. Только Нео выскочил быстро перекурить, и тоже поднялся к себе. Врадлик и Брыжч остались сидеть в гостиной у горящего камина, и о чем-то тихо переговариваясь за вином.

Олег вышел на улицу. Он спустился по ступенькам, подошел к неизменно стоявшему плетеному креслу у водоема. Сел.

Ночь тихо шептала свою колыбельную: мягко пели сверчки, едва шумел ветерок в ветвях, в зарослях пруда изредка что-то хлюпало.

На коже Олег ощущал холодную испарину от вечернего тумана. Вампир не боялся простыть или заболеть – персонаж нивелировал такие риски.

Топольский взглянул в небо. Бездонный купол, полный зарниц, искрился. Ему вспомнился Жекин вопрос сегодня.

Для чего он открывал ту дверь? Для чего странствовал по реальностям, что он там искал?

Хотел все исправить. Всего на всего. Банальная человеческая привычка. Но очень скоро понял: прошлое надо оставить в прошлом. И как бы ни было больно – принять его. В конце концов, ведь так люди учатся ценить. И не совершать тех же ошибок впредь.

Топольский поднял взгляд, чувствуя, как сдавило горло. Звезды приветливо искрились ему в вышине. Как и тогда.

* * *

Брыжч спозаранку ушел в город и привел гнедую кобылку. На нее уложили спящую русалку, предварительно хорошенько укутав в покрывало.

Народу на улицах Эстергарда еще было мало, и странное шествие во главе с безумным – ныне в прошлом – бароном мало кто застал.

Они покинули черту города, и вскоре вышли к болоту.

Утро дрожало над топью оранжевой вуалью. Драгоценным кулоном на нежной груди рассветного неба горело солнце.

Миххик спустился с пригорка к парующей воде, вгляделся сквозь туман.

– Что теперь? – тихо спросил Брыжч у Нео. Черкашин пожал плечами:

– Будем ждать.

Водяной показываться не спешил. Врадлик с Брыжчем осторожно сняли с лошади укутанную русалку, уложили на поросший мхом участок берега.

Болотника все не было. Нео завидел огромную лягушку на кочке метрах в трех от берега, и глядевшую аккурат на него.

– Эй, пс-с! – махнул Максим амфибии. – Слышь? Передай боссу, что товар на мете. – Животное не шелохнулось. – Эй… – Черкашин нашел на берегу камешек, бросил в воду рядом с квакшей. Та сидела как статуя и пялилась на Максима. Плут еще несколько раз попытался дозваться до земноводного, надеясь, что это посланник владыки топей, но безрезультатно.

Жека и Миххик курили, слушая утреннюю перекличку птиц. Время шло, а хозяин болот все не появлялся.

Максим от скуки метал в болото сухие ветки и камнешки. Вдруг, из-под воды показалась знакомая перепончатая рука, схватила брошенную Черкашиным палку. Водяной медленно, с присущей ему эффектностью, поднялся из недр топи. Он строго зыркнул на Нео, швирнул хворостину на берег.

– Не мусорь, – посулил он ему.

– О, драсте, – обрадовался Черкашин, вставая с корточек. – А у вас лягушка сломалась.

Водяной увидел Врадлика, скривил лицо, мясистые губы сжались. Он неторопливо выбрался из воды и зло покосился на барона.

– Ваша дочь здесь. – Миххик указал на завернутую в покрывало русалку. Болотник, было, открыл рот, намереваясь что-то сказать Врадлику, но осекся. Он осторожно приблизился к свертку, отвел краешек и увидел спокойное лицо своей дочери. Водяной тревожно забулькал и обернулся к людям.

– Что с ней? – спросил он обеспокоенно.

Тогда Жека начал рассказывать. Он говорил не долго, но так, чтобы хозяин топей понял все правильно. Водяник слушал молча, не перебивая, и часто хмурился.

Наконец, закончив рассказ, Жека спросил его, знает ли он что-то о жене барона. На лице Врадлика отразилась тревога.

– Нет, – качнул головой толстячок. – На моем болоте давно никто не тонул. И об этой женщине я ничего не знаю. – Он кивнул на спящую дочь, спросил сурово: – Долго она так будет дрыхнуть?

– Можно разбудить хоть сейчас, – ответил Евгений.

– Так разбудите и спросите у нее! – всплеснул руками водяной.

Друзья переглянулись.

– Не бойтесь, – понял их замешательство водяной. – Рядом с папкой она будет мягкой, как утиное перышко.

Жека склонился над недавней обидчицей, немного распахнул покрывало, чтобы не обнажать девушку. Что-то шепнул и провел рукой над лицом русалки. Она мягко открыла глаза и, увидев мага, вздрогнула, лицо исказилось. Русалка, было, открыла рот, очевидно, намереваясь обрушить на недавнего врага свою силу, но ее прервал водяной.

– Ты что это натворила?! – сварливо выкрикнул тот.

Русалка зойкнула, увидев отца.

– Папа?.. – выдохнула она испуганно.

– Ну не мама же! – уперев руки в полные бока, сказал водяной. – Ты что, молока жабьего напилась?! – Дочь стушевалась. – Ты почто людей дуришь?!

– Я... я... папа... я... – мямлила девушка.

– Ты куда бабу людскую дела, а?! – прикрикнул водяной. Глазищи так и выпирали. Русалка молчала. – Отвечай, кому сказал!

– В город отправила... – буркнула русалка.

– В какой еще город, дура?! – разошелся водяной.

– Ви... Вильйон, – сбивчиво выговорила она.

– Дура! – повторил в сердцах отец. Он смешно переваливался на коротких ногах, расхаживая из стороны в сторону. – Что ты с ней утворила?!

– Я... я... только немного мысли спутала... внушила, чтоб там оставалась... за сумасшедшую походила... ерунду всякую, чтоб молола...

Нео вдруг сдвинул брови.

– А она случайно не в чепчике была и с плетеной корзиной? Такая, видная, статная женщина, круглолицая, румяная, – описал Черкашин.

Русалка неуверенно кивнула.

– Похожа...

– Так это ж навигаторша! – обрадовался Максим. – Мир тесен! – он обратился к Врадлику: – Не беспокойтесь, вы ее легко найдете.

Барон вздохнул, спросил жестко:

– Она цела? – Русалка робко подняла взгляд на барона. Лицо девушки изменилось, словно просияло. Она коротко кивнула. Врадлик спросил прямо: – Для чего я тебе понадобился?

Она стыдливо потупилась.

– Я полюбила тебя… – тепло сказала русалка. – Как только увидела.

– И решила обманом завладеть, – сказал барон холодно. – Разве так любят?

– Прости... – она заглянула ему в глаза.

– Любовь не всегда взаимна, – сказал Врадлик. – Не всегда удается быть с тем, кто мил сердцу. Истинная любовь принимает эту боль. Она не рушит счастье другого. Она живет в сердце, не смотря ни на что.

Русалка заплакала.

– Прости, – всхлипнула она.

Барон вздохнул, кивнул:

– Прощаю.

Нео растроганно засопел:

– О-о, так мило...

Водяной обвел взглядом друзей, сказал:

– Вы сдержали слово, – он помолчал, бросил взгляд на дочь. – Благодарю. – Водяник серьезно взглянул каждому в глаза.

С последними словами болотника, реальность вокруг переменилась. Горизонт отдалился, небо стремительно приближалось.

– Что происходит? – прокатился эхом вопрос Черкашина, точно от стен. Максим увидел, как водяной сдувается и стремительно улетает в даль.

В каскаде помех рассыпался Брыжч, тускнела фигурка русалки.

– Квест заканчивается, – голос Топольского сломался, рассыпался на сотни отголосков. Тело вампира исказилось, словно в отражении кривого зеркала.  Миххик вытянулся в струнку, размахивая длинными руками-канатами.