- Ваши документы.

Не сразу пришел в себя. Перед ним стояли трое тощих в военной форме. Смотреть на них было больно, тяжело оказалось даже просто поднять голову.

- Что?

Лидер тройки еще раз представился, при этом быстро отсалютовав.

- Ваши документы. Что употребляли?

Антон сунул железную руку, которую начало страшно жечь в контактах, глубже в карман.

- У меня их нет.

- Что значит «нет»? Стоять на месте. Пройдемте с нами.

- Я... Зачем мне документы?

Они проят стоять и идти одновременно? В своем времени Антон в последний раз пользовался идентификатором для авторизации в обновлении полио. За тридцать лет до всего этого дерьма.

- В смысле как «зачем документы»? Пили? Употребляли наркотики?

Полицейские явно почувствовали, что могут воспользоваться своей властью, так как Фридман того и гляди просто рухнет на землю от усталости. Неужели все вот так банально, как в плохой пародии? Но парни стояли рядом, а один даже чуть отошел, отрезая путь.

- Нет, не пил. Ничего... - глотать больно. - Ничего не употреблял.

Антон выдохнул... и тут с ужасом понял, что рука сжалась в кулак, сама, и теперь назад дороги действительно нет, а еще...

- Пройдемте с нами.

- На каком основании? Я что-то нарушил? Что я нарушил, объясните толком?

-  В отеделении разберуться, пройдемте в машину.

Бегите, глупцы.

Раньше говорили «нарушил»?

- Что я нарушил?

Сотни людей идут мимо и никак не реагируют на происходящее.

- Все проверим. Пройдемте.

- Что вы проверите? Никуда я с вами не пойду.

- Пройдемте в машину, я сказал, иначе упакуем, как при сопротивлении.

Их найдут быстро. Всех четверых. У двоих вырваны кадыки, а у остальных свернуты шеи. Как цыплята. Кровь на сером асфальте. Большая темно-красная лужа. Ну... что поделаешь? Украденную машину тоже найдут и тоже быстро: она будет брошена в одном из дворов в спальном районе, прямо возле детской площадки.

***

В первую минуту Фридман даже забыл, что именно хотел сказать. Вид Лапши его огорошил. Заспанный пухлый мальчишка лет девятнадцати стоял на пороге в халате не по размеру и поначалу пялился на Антона, как на пришельца. Видно, что долго не спал. Щетина смешная, как будто только-только начала расти.

- Вы кто?

Вопрос прозвучал неуверенно. Он понимал, кто перед ним, но еще не решился самому себе в этом признаться. Из квартиры доносились запахи еды и тихое шкворчание. Лапша что-то там готовил, что-то жарил на плитке.

- Эдуард, мне нужна твоя помощь.

Внизу стукнула дверь, и Антона прошиб пот.

- Ты можешь мне помочь?

- Чем я могу помочь?

- Впусти меня.

На лице Лапши отразилась внутренняя борьба.

- Какого лешего пускать в квартиру неизвестного мужика, который едва не выломал тебе дверь?

Антон не нашел, что ответить. Лапша помолчал, оглянулся в темноту дома. Посмотрел на Фридмана, будто пытаясь вспомнить что-то такое важное. Вспомнил. Или нет.

- Входи, Антон.

Лапша жил один, хотя Фридману казалось, что в этом времени у него еще были родители.

Столы и кровати в комнатах были завалены микросхемами, везде стояли какие-то сложные компьютеры, связанные между собой красной лазерной проводкой. Воняло кварцем. Фридман прошел на кухню, сел за стол и положил железную руку на стол. Лапша посмотрел на ладонь, затем на Антона.

- Будешь чаю?

- Нет.

- Расскажи мне. Как это? Как ты, ну и, в общем... Ну. Что происходит? Почему ты пришел?

У Лапши было столько вопросов, что он не знал, с какого именно нужно начать.

- Я устал, Эдик. Сейчас я ничего не хочу говорить. Скоро ты все узнаешь сам.

Фридман кое-что понял (точнее, вспомнил), пока вел угнанную полицейскую машину - стало обидно и горько. Как будто вся твоя жизнь внезапно оказалась чьей-то игрушкой. А потом игрушка этому кому-то надоела.

- Хорошо. Что сейчас от меня нужно?

Лапша соображал быстро.

- Здесь, - Антон прикоснулся железным пальцем к виску, - есть все, что тебе может понадобиться в ближайшие дни. Он... именно поэтому и послал меня сюда. Теперь. Да ладно, неважно. У меня здесь порт.

Фридман коснулся живой рукой затылка.

- Я... - сглотнул, - я не знаю, можешь ты или нет, но, по идее, уже можешь. Подключись и слей себе мою память. Там есть одна вещь...

Антон невольно задумался.

- Что за вещь?

- Там есть штука. Выращивание живых клеток... Тебе нужно. Блин. Если я сейчас начну рассказывать, то мы никогда не перейдем к делу. Ты все узнаешь.

Лапша шумно допил чай и поставил чашку на край стола.

- Хорошо.

- Выключишь меня, когда кончишь дело. Совсем. Хорошо?

Лапша усадил Фридмана в старое раздолбанное кресло, жалобно заскрипевшее под его весом.

- Откинь голову.

- Выключишь. Ты меня понял?

Лазерные лучи, пересекающиеся друг с другом в хаотичном, на первый взгляд, порядке, подсвечивали лицо Лапши агрессивным красным светом. Парень нажал на небольшую коробку на столе рядом с огромным монитором, и тот ожил.

- Я так понимаю... - пробормотал Лапша, бросил короткий взгляд на Фридмана, посмотрел на свой монитор, а потом в окно. - Ладно. Все пойму, говоришь. Ну ладно. Невероятно, но факт, блин. Закрывай глаза.

Лапша полвека лет занимался нейросетями. Многое из того, что «придумывали» в 54/2, на деле придумал Лапша.

- Ты ведь из будущего, да? Из того самого? - немного испуганно спросила темнота после того, как Антон закрыл глаза. - Скажи, я жив там?

- Жив, - соврал Фридман. - Смерти нет, Лапша. Люди больше не умеют умирать.

- Хорошо, это хорошо. Это здорово.

Антон почувствовал острый укол в основание черепа сзади и выключился.

Сашка важно, не отрывая глаз от младшего брата, набрал в рот слюны и смачно плюнул на землю. Цезарю было страшно.

- Ссышь, Барсик? Если ссышь, так и скажи.

- Нет!

Цезарю семь, на нем короткие шорты и белая, заляпанная маслом и кетчупом майка. Ноги расцарапаны колючками, в животе урчит. Уже поздний вечер, старики будут волноваться. А еще стало холодно. Но Сашка настроен решительно. Они стоят у калитки Чокнутого Борьки, который знал всех ворон по именам, а потом пропал без вести. Днем была страшная жара и пыль, а теперь тихо, странно тихо, не слышно даже обычных для села собак.

- Тогда идем!

Сашке восемь. Они идут охотиться на русалок на дальние холмы, и у Сашки для этого дела есть длинная заточенная палка.

- Идешь ты или нет? Не идешь - вали домой. Деду скажи, что я позже приду. Занят.

Русалки водятся в черной запруде за охотхозяйством. Там болото: жутко воняет торфом и гнилой водой. Про русалок Сашке рассказали ребята из соседнего села. Они, эти ребята с желтыми от клея лицами, сказали, что видели русалок. Русалки совсем не такие, как в сказках и в мультиках - жуткие твари, как бы полурыбы-полулюди, но от людей в них почти ничего нет. У них маленькие острые зубы, они нападают стаей и обгладывают человека до костей заживо.

Они оглушают жертву специальным звуком.

- Я не хочу.

- Что?

Днем одно дело, днем не темно и максимум, кто может встретиться - бродячие псы. Ловля русалок интересна днем, когда русалки спят. Мальчишки из соседнего села, которые сизыми тенями бродят на заброшенном заводе, собирают окурки и матерятся, сказали, что днем можно найти спящую русалку и вырезать ей сердце, днем русалки как лягушки зимой.

А ночью - нет. Ночью они не спят.

- Я не пойду, Саш.

- Зассал? Ну, ладно.

Цезарь думал, что брат будет смеяться, но на Сашином лице появилось какое-то такое странное выражение, какое бывало у отца, когда тот рассказывал о своих экспедициях.

- Ладно, иди домой, Цезарь.

Не Барсик, а Цезарь. Странно.

- Саш, не ходи ты тоже. Давай завтра все вместе пойдем.