Но они все умерли в одно время, и связываться мне было не с кем.

Я вспомнил, как страшно мне было в начале. Огонь погубил ягоды в лесу и кроликов на которых я любил охотиться. Я был охотником, но убивал крупных животных лишь дважды и то мне помогали другие мужчины. Я голодал, прежде чем нашел пресноводное озеро среди посреди сосновой рощи и научился ловить рыбу у кромки воды.

Глядя вниз на свою подруг, мои пальцы сами потянулись к прядям ее красивых, длинных волос на ее лбу. Их мягкость отвлекает меня от ее горя, и я зажимаю несколько прядей между пальцами, что бы удержать их и рассмотреть повнимательней. В свете костра можно было рассмотреть несколько прядей с оттенком красного и это то, что больше всего меня интригует.

Когда я снова посмотрел на ее лицо, то увидел, что она все еще боится. Отпустив ее волосы, я тянусь кончиками пальцев, что бы коснуться коричневого пятна от слез на ее щеках. При мысли о ней одинокой и потерянной в степи, мне хочется плакать. Я медленно касаюсь ее щеки и челюсти, прежде чем моя рука находит ее плечо и невероятно гладкую тунику. Люблю ее волосы, я нахожу их очаровательными. Я никогда ни касался ничего столь же мягкого и гладкого. Она легкая, слишком - как будто была соткана из нитей паутины.

И снова глажу ее по волосам, что бы почувствовать разницу между ними и ее одеждой и нахожу, что снова очарован, их мягкостью и красотой. Я знаю, что мне очень повезло, найти такую привлекательную самочку, хотя в действительности я просто в восторге от того, что рядом со мной есть еще кто-то из людей. Глубоко вдыхаю запах ее волос: сочетание сладких фруктов, и возможно, какой-то цветок - меня смущает, что еще слишком рано для цветения. Притянув ее ближе, я веду носом от ее волос к виску.

Наверняка фрукты.

Она снова напрягается, и я напомнил себе, что ей грустно и страшно от потери своего народа. Я смотрю в ее глаза, склонив голову на бок, желая, что бы она знала, что я ее понимаю. Касаюсь ее носа и виска - нежно, касаясь ее кожи в знак дружеского обращения.

Ее язык касается области над верхней губой, и она снова издает ритмичные звуки. Уже не так громко, но все равно эти звуки странные и не знакомы мне. Я продолжаю пристально на нее смотреть, пока она не закончила издавать эти звуки и не выдохнула. Она фыркает и снова от меня отворачивается, но, похоже, хоть немного успокоилась.

Я кладу голову на подушку рядом с ней и крепче прижимаю ее к себе. Я не смыкаю глаз и слежу за входом в пещеру, пока не слышу, что ее дыхание стало медленным и размеренным - он а заснула. Только когда я убедился, что она больше не проснется, я позволил себе сделать тоже самое.

Я просыпаюсь в течении ночи.

Поначалу, меня это смущает - присутствие еще одного человека рядом со мной. И хотя в племени у нас были общие спальные места, я спал так долго в одиночестве, что забыл, как тепло и уютно, когда есть с кем поделится спальным местом. Уткнувшись носом в ее волосы, я улыбаюсь про себя за секунду до того, как я вспоминаю, что мой долг защищать ее.

Я приподнимаюсь на локте и осматриваю пещеру. Всматриваюсь в тени по углам, что бы убедиться, что здесь нет ничего необычного. Огонь на углях все еще ярко горел и можно было не опасаться, что он выйдет из под контроля. В свой первый сезон в одиночестве, я не разводил огонь из-за чего чуть не умер. Естественно, больше я такого не допущу, теперь когда я несу ответственность за свою подругу.

 Второй раз за ночь я просыпаюсь от того, что моя подруга плачет во сне. Сначала я думаю, что она проснулась, и, возможно дезориентирована, обнаружив себя в чужом доме и вне своего племени. Однако, ее глаза закрыты, а рот издает эти звуки - она вся напряглась, как от предчувствия беды. Я с нова прижимаю ее к себе, надеясь, что ей будет комфортно, даже если я не могу исправить все, что произошло с ней. Через минуту она успокаивается, поворачивается ко мне, и лежит в моих объятиях.

Когда я снова начинаю проваливаться в сон, мне подумалось, что моя подруга заслуживает особого обращения. Если я хочу ей понравиться, то должен доказать, что я могу заменить ей племя. Список вещей, которые я мог бы сделать для нее, вырисовываться в моем сознании и в моих мечтах.

В следующий раз, когда я открываю глаза, сквозь отверстие в скале, пробивается слабый свет. Я приподнимаюсь на одной руке и смотрю вниз на свою подругу, которая все еще спала, завернутая в мои меха. С закрытыми глазами, она выглядит такой умиротворенной, когда лежит там и я не хочу ее будить, хотя уже позднее утро, и есть не мало вещей, что я должен сделать для нее.

Какое-то время, я так же лежу, закутавшись в меха и смотрю как она спит, запоминая очертания ее подбородка и оттенок розового, что покрывает ее губы. Когда солнце заглядывает в пещеру, отбрасывая блики на ее волосы вокруг лица, я не могу ничего с собой поделать и касаюсь их, снова удивляясь их мягкости. Я убрал их с ее лба и откинул на плечи. Ночью они спутались, но оставались все такими же мягкими как и раньше. Когда я заложил одну из прядей ей за ушко, ее глаза наконец-то открылись.

Моя подруга часто заморгала, пока ее глаза не нашли меня. Я улыбаюсь лишь чуть - осторожно, что бы не показывать зубы - но ее глаза все еще широко открыты, когда она осматривает небольшую пещеру. Я вижу как снова набежали слезы, и я знаю, что должен делать. Ясноь было, что я ее не впечатлил, и я не могу винить ее за это. Я едва обеспечивал себя в течении сезона и даже не думал о приобретении вещей, которые могли понадобиться моей подруге.

Сейчас все по другому.

Я склонился над нею и вытираю слезу. Нежно, как только могу, я наклоняюсь поближе к ней и касаюсь ее носа своим. Она пугается немного, но по крайней мере она перестает плакать. Я вытягиваю ноги, сажусь рядом с ней на край спального места и беру ее за руку.

Она только взглянула на нее и ее глаза снова расширились. Она быстро отворачивается от меня и делает несколько глубоких вдохов, а потом оглядывается и смотрит мне в глаза. Я подался вперед и коснулся ее руки своей. И когда она не отдергивает ее, я переплетаю наши пальцы и жду пока она не отвечает. Я ни могу ничего поделать и чувствую некоторое волнение от того, как она реагирует на меня. Она не кричит и не издает других странных звуков, и кажется она, уже не так боится как вчера. Может после всего, она примет мою пещеру.

Как только она встает и делает шаг прочь от постели, я отпускаю ее руку и хватаюсь за мех, что бы обернуть его вокруг себя. Моя подруга издает звук, когда я одеваюсь, и я смотрю на нее мгновение. Она снова отводит взгляд и сжимает руки на животе, а я думаю о том, как она будет выглядеть с большим, округлым животом. Эта мысль заставляет меня улыбнуться.

Пересекаю пещеру и направляюсь к одному из своих бурдюков с водой. Я протянул и ей, но она только смотрела на нее, сузив глаза. С ее уст слетают какие-то звуки, но они все еще довольно тихие и от них на этот раз не болит голова.

Я запрокидываю голову и снова протягиваю ей мешок, но она пока не берет его. Я заглядываю внутрь, что бы попытаться определить, насколько он непригляден, но на мой взгляд с ним все хорошо. Это обычный мешок для воды, сделанный из желудка антилопы, которую я убил весной. Это был крупный самец и мне удалось сделать пару вещей из его тела. Я хожу на озеро раз в несколько дней, что бы пополнить запасы воды в этом и другом мешке.

Интересно, ее народ так же носил воду, или может быть она не знает о способе переноски воды, которому меня учили. Я взял мешок с водой, ослабил зажим на вершине и сделал короткий глоток, прежде чем снова предложил его ей.

На этот раз, хоть и нерешительно, она протягивает руку и берет его. Я смотрю на нее выжидающе, пока она медленно подносит его к носу и нюхает. Она морщится и на мгновение отворачивается, а потом снова нюхает. Она делает маленький глоток, прежде чем поспешно передать ее мне.