"Оценка кует недовольство ваше", — так скажу вам я, Заратустра! Но раз так сильно любите вы оценку, что ж пытаетесь вы уменьшить боль? По крайней мере, последовательным должен быть сумасшедший в своем безумии!

Видимо, любите вы боль вашу, потому-то и множите недовольство свое — вот в чем цель ваша! И нет в вас силы признать правду эту, идолопоклонники смерти!

Не жизнь, но смерть — божество ваше, что бы ни говорили вы! Себе вы солгали и самих Себя обманули. В глупости больше смысла, чем во всей жизни вашей, ибо мерой вещей вы полагаете смерть — то, что сущности не имеет!

И любовь ваша — лишь один из способов боль усилить, а не любовь. Мука — любовь ваша! Не мучьте же меня любовью вашей, неспособные быть эгоистами! Боль ваша навевает вам предчувствие смерти, а вы так любите смерть! Любовь ваша — напоминание о смерти!

Оценка — вот он, ваш смысл, смерть — вот сущность ваша! Две пустоты, переливаясь друг в друга, создают мир ваш — мир пустоты! И нет цепи, чтобы накинуть на морду зверя этого с тысячью головами, ибо нет голов этих!

Вы боитесь оценки, боитесь боли, вы боитесь страдания, и смерти боитесь вы, но ведь все это — жизнь ваша! Когда ж избавитесь вы от страха, безумные?!

"Не будет нас без страха нашего!", — говорят мне глаза ваши. Но я скажу вам: "Вас нет и в страхе, ибо ничего нет в страхе, кроме страха, и глаза ваши — глаза страха, но не ваши глаза! И нежности потому нет в глазах ваших, и жизни нет в сердцах ваших, а только страх один и есть в них!"

Одна-единственная цель ваша слишком известна мне, как бы ни прятали вы ее! Так зачем же прячете вы цель вашу? То стыд снедает вас, ибо стыдно вам не хотеть боли, а хотеть удовольствия.

Но стыд ваш — это страх ваш! Боитесь вы осуждения, дети оценки! Сами себя боитесь вы! Кто же поможет вам, кроме вас самих? Как же не видите вы, что только страх ваш и осуждает вас на смерть вашу!

Не удовольствия отсутствия боли должны желать вы, но радости! Не бывает цели негативной, ибо нельзя желать, чтобы чего-то не было, а можно хотеть лишь того, чтобы было что-то. Но стыдитесь вы желать позитивной цели, ибо вы трусливые мертвецы!

И весь опыт ваш — опыт целей негативных, и потому понимаю я страх ваш! Ибо в достижении своем вы смерть обретаете, поскольку цель ваша негативна, а опыта позитивных целей не имеете вы. И страх этот понятен мне, но никогда не разделю я с вами страха вашего, хоть и понимаю его!

Смысл человека в исходе из самого Себя, но прежде должен быть человек! Ухватить сущность исходящего — значит узреть человека. Но «исходящий» только метафора, ибо он «пришедший» уже, если он человек!

Есть ли человек в себе Самом? А есть ли Солнце в себе Самом?! Что ж причитаете вы, безумные? Кого хотите убедить вы в безумии вашем? Или же и вправду вы думаете, что цель Солнца — победить Тьму, дабы Свет был вечный над пугливыми головами вашими?!

Человек есть сущность, становящаяся смыслом, открывая Мир самим Собой через Другого! Когда точка становится пространством, тогда нет и не может быть места отрицанию, а если нет отрицания, то нет и цели, но лишь смысл, а Жизнь-осмысленна!

И потому нет у эгоиста цели, ибо позитивная цель не есть цель, а то, что есть - подлинно! Имя цели — "еще нет", а то, что "уже есть" — не цель, но смысл, из сущности вышедший. Эгоист — само есть-, и знает он, что другого нет, кроме того, что есть, а потому нет у него цели!

Не в человеке соединяются сущность со смыслом, но в человеке, исходящем из самого Себя, но другим человек и не может быть! А если ищет еще человечество цель человеку, то, быть может, недостает ему самого человека?»

Так говорил Заратустра.

— Зар, но как же?… - оторопел я.

— Ты очень хорошо сказал про «сообщество», — рассмеялся Заратустра.

Смятение снедает меня, и я борюсь со своим смятением. Понимание истины ничего не стоит, она сама по себе ценна — вот что понял я из слов Заратустры, пока… Немного для начала, но уже слишком много для меня. Ведь должен я сам стать истиной, но как добиться этого, если не через собственное изменение — кардинальное и всеобъемлющее. Страшно…

Я отчетливо понимаю, что слишком много себе лгу, слишком. Тем, что понимаю, а не ощущаю, тем и лгу, наверное. Гадко…

Заратустра меня расталкивает, раскачивает, выворачивает меня из почвы моего бытия, из пространства моего страха. Я сопротивляюсь…

— Зар, а что, если я не смогу?

Заратустра недоуменно посмотрел… на небо… А потом со всей своей добротой, как он умеет, на меня.

— А я на что? — не Заратустра, но огромное, усеянное звездами небо ответило мне.

— Но ведь эгоист…

— Не смей себя ломать. Тебе это надо? Эгоист делает только то, что ему надо. Эгоистом нельзя стать, им можно только быть, ибо он всегда есть. Делай то, что тебе надо, — секунду он раздумывал и продолжил: — Не слушай своего «хочу», пока в тебе хочет лишь страх. Тебя еще нет…

Языки костра лизали исходящие на пепел угли, небо облокотилось на сосны и обнимало меня со всех сторон.

Так говорил Заратустра:

«Страшащиеся, жметесь вы к ближнему, ища спасения себе от своего страха. Но кто ближе вам собственного «Я» вашего? «Я» — вот ваш «ближний». Но что ваше «Я», если не страх ваш? Долго еще будете искать вы спасения от страха у страха вашего и никогда не найдете!

Бежите вы к своему «Я» от самих Себя — это называете вы добродетелью и "любовью к ближнему". Но вижу я, что это страх один и ничего больше. Когда же вы будете это видеть?

Разве же могу я посоветовать вам любовь к «ближнему» вашему? Скорее бы я советовал вам бежать от вашего «ближнего» и любить "дальнего"!

Не называйте «ближним» Другого! Нет Другого для того, кто боится самого Себя! Чтобы различать Другого, нужно прежде уметь различать самого Себя.

"Ты" не родится для «Я», ибо «Я» — не человек и даже не дитя человека, но слепой плод его в водах околоплодных страха вашего. А Другой — не плацента и не придаток к «Я» вашему, ибо не может быть «Ты» придатком, ибо «Ты» — эгоист.

Дальний — это «Ты», и нет ничего дальше для эгоиста. Но только эгоист и может приблизиться к «Ты», потому что он сам — «Ты», а не «Я», и не боится он самого Себя. Вы же боитесь, и самим Себе страшны! Кто же солгал вам о вас, что, нежные, стали вы злыми?

Распались вы на вещи и призраки, ибо нет в вас «Ты», ибо не можете быть вы сами Собой. Зачем же пытаетесь соблазнить вы «ближнего» вашего? На что вам соблазненные вещи и призраки?

По кругу бежите вы и зрители ваши — «Я» ваши. Много у вас «Я»! Но ни одним из них не являетесь вы! И пока не можете вы быть сами Собой, нет для вас и Другого, и друга не может у вас быть, ибо наделяете вы его своим «Я», одним из многих!

В мире мертвецов пребываете вы, но не потому что Другие мертвы, а потому, что не видите вы жизни их, ибо сами умерли, неспособные быть сами Собой.

Вещи и призраки — это "Я" ваши, рассыпавшиеся на Других пеплом своим и сделавшие их другими. От них ждете вы поддержки, расточительные безумцы? Они могут дать ее вам, но это будет ваша же сила, вернувшаяся к вам, отразившись. Но знаете ли вы, что лунный свет в сравнении с солнечным? Эгоист хочет все, не будет он жить на проценты!

Эгоист полон, ибо един. Но вы не имеете самих Себя, а тысячи «Я» ваших мелькают перед глазами вашими. Заметите ли вы Другого в чехарде этой? Не Другого обманываете вы, но самих Себя!

Даже у тени будете иметь вы больший успех, чем у своего «Я» на теле Другого, ставшего от переодевания этого другим. «Я» ваше и есть «ближний» ваш, к которому вечно возвращаетесь вы, ходящие по кругу! Так что ж удивляетесь вы одиночеству вашему?

Не о «ближнем» учу я вас, но о Другом. Пусть далек он от вас, но он есть, тогда как ваши «Я» — только вещи и призраки!

Учу я вас о Другом. Не сможете вы, подобно губке, впитать Его, но и он не высосет вас до последней капли крови вашей, а оставит вам все. Большего же не может желать эгоист!