В последующие две недели Мэгги обнаружила, что всё чаще и чаще видится с Марком Ноланом. К её облегчению, казалось, он смирился с тем, что ей нужна только дружба. Он частенько заскакивал в магазин игрушек с термосом кофе и попутно приносил с собой выпечку из местной пекарни: хрустящие шоколадные круассаны, абрикосовые колечки, посыпанные сахарной пудрой сдобные палочки в белых бумажных пакетах. Иногда ему удавалось уговорить Мэгги сходить с ним на ленч, один раз в «Кулинарию шефа», в другой — в винный бар, где они так засиделись, что Мэгги очнулась, когда пролетело уже почти два часа.

Ей никак не удавалось отклонить его приглашения, поскольку не могла сослаться ни на один случай, когда он переходил границы. На самом деле он делал всё возможное, чтобы усыпить тревогу Мэгги. Никаких тебе поцелуев или замечаний с намёком, ничего, указывающего на то, что его интересует что-то помимо дружбы.

Марк съездил в Сиэтл и порвал с Шелби, которая восприняла это так, как и следовало ожидать. Когда позже он рассказывал об этом Мэгги, то в подробности не вдавался, но его облегчение было заметно невооруженным взглядом.

— Никаких слёз, криков или заламывания рук, — сообщил он. И после идеально выдержанной паузы добавил: — От Шелби тоже.

— Но у тебя ещё осталась лазейка, чтобы возвратиться, — заметила Мэгги. — Ещё есть шанс, что ты можешь к ней вернуться.

— Нет никаких лазеек.

— Откуда тебе знать? Ты уже удалил её номер телефона из своего сотового?

— Ага.

— Ты вернул все вещи, которые она оставляла у тебя дома?

— У неё никогда не было возможности что-нибудь оставить. У нас с Сэмом было правило: никаких гостей с ночёвкой, пока в доме Холли.

— Да, но когда Шелли навещала тебя, где же вы…

— Мы останавливались в гостинице.

— Ладно, — согласилась Мэгги, — что ж, тогда можно считать, у вас действительно всё кончено. Уверен, что не отречёшься? Обычно грустно что-то терять.

— Ничего не потеряно. Я никогда не думал об изживших себя отношениях как о потере времени. Всегда чему-то учишься.

— И что же ты усвоил из отношений с Шелби? — изумлённо спросила Мэгги.

Марк тщательно взвесил ответ:

— Какое-то время я считал: хорошо, что мы никогда не спорили. Сейчас я понял, что мы просто никогда по-настоящему не были близки.

Скоро Холли попросила провести ещё денёк с Рэнфилдом, и Мэгги снова взяла его на виноградники Рейншедоу. Когда они приблизились к дому, Мэгги увидела небольшой переносной пандус, положенный поверх ступенек с одного краю лестницы. Неуклюжий пёс с тяжёлой грудной клеткой оценил, что подниматься по пандусу куда легче, чем по высоким и узким ступеням.

— Это сделали для Рэнфилда? — спросила Мэгги, как только Марк открыл дверь.

— Пандус? Да. Подошло?

— Абсолютно.

Она благодарно улыбнулась, поняв, что Марк заметил трудности пса со ступенями и выискал способ облегчить тому вход и выход из дома.

— Ты всё ещё стараешься найти ему дом? — спросил Марк, придерживая дверь и пропуская их внутрь. Он наклонился, чтобы погладить и почесать за ухом Рэнфилда, который смотрел на Марка с оскалом средневековой горгульи, свесив язык.

— Да, но мы не особенно преуспели, — поделилась Мэгги. — С ним столько проблем. Ему, видимо, со временем потребуется протезирование тазобедренного сустава, потом его прикус, и ещё экзема. Одно дело быть преданным и сообразительным, но быть преданным и выглядеть, как Рэнфилд… Желающих взять его нет.

— В общем, если ты не против, — медленно произнес Марк, — мы бы хотели его взять.

Мэгги была ошеломлена:

— Ты имеешь в виду, навсегда?

— Да. А что ты так удивляешься?

— Он тебе не подходит.

— Что значит, не подходит?

— Ну, тебе нужен нормальный пёс. Лабрадор или спрингер-спаниель. Такой, чтобы ты мог брать его с собой на пробежку.

— Я поставлю Рэнфилда на колеса. Сэм и Холи в прошлый раз провели весь день, обучая его кататься на скейтборде.

— Он не сможет ходить с тобой на рыбалку — бульдоги не умеют плавать.

— Он может надеть спасательный жилет.

Марк послал ей насмешливую улыбку:

— Почему тебя так беспокоит, что я хочу его взять?

Рэнфилд переводил взгляд с Марка на Мэгги и обратно.

— Меня не беспокоит… Просто я не понимаю, почему ты хочешь его забрать.

— Он хорошая компания. И спокойный. Сэм говорит, что он великолепно сможет охранять виноградник от вредителей. И прежде всего, Холли любит его.

— Но ему требуется постоянная забота. Ему нужны условия. Ему необходима специальная диета и специальные средства по уходу, придётся раскошеливаться на ветеринара. Я не уверена, что ты ясно представляешь, что тебе предстоит.

— Что бы это ни было, я справлюсь.

Мэгги не понимала себя, огромная волна чувств прокатилась по ней. Она присела на корточки и стала гладить пса, чтобы спрятать лицо.

— Рэнфилд, похоже, ты обрёл дом, — произнесла она охрипшим голосом.

Марк присел рядом и, взяв за подбородок, повернул её лицо к себе, пытливо вглядываясь в него согревающим взглядом своих зелёно-голубых глаз.

— Эй, — тихо промолвил он. — Что такое? На секунду задумалась о разлуке с ним?

— Нет. Просто ты удивил меня, и больше ничего.

— Ты не думала, что я могу взвалить на себя обязательства, хотя впереди совершенно очевидно светят проблемы?

Он провёл большим пальцем по её щеке:

— Я учусь принимать жизнь такой, как есть. Иметь такого пса, как Рэнфилд неудобно, хлопотно и дорого. Но, похоже, стоит того. Ты была права. Ему присуще что-то благородное. Уродлив снаружи, но, чёрт меня возьми, если он не полон чувства собственного достоинства. Он хороший пёс.

Мэгги силилась улыбнуться, но подбородок задрожал, и снова её переполнили разом нахлынувшие чувства.

— Ты хороший человек, — умудрилась сказать она. — Надеюсь, когда-нибудь ты найдёшь кого-то, кто оценит тебя.

— Я тоже надеюсь. — Слова сопровождались улыбкой. — А сейчас мы можем подняться с пола?

Когда Марк поинтересовался планами Мэгги на День благодарения, она заявила, что каждый год обедает со своими родителями в Беллингеме. Кроме индейки, которую готовила её мама, остальной стол накрывали все вместе, и каждый приносил своё любимое блюдо и испечённый самолично пирог.

— Если захочешь в этом году остаться на острове, то можешь провести День благодарения с нами, — предложил Марк.

Мэгги уже испытывала это чувство, когда ловила себя на том, что пытается достать что-то, что уже решила себе не позволять: последнее печенье на тарелке, явно лишний бокал вина. Провести праздники с Марком и Холли грозило всё ещё больше запутать и свести их ближе.

— Спасибо, но я лучше придержусь традиции, — произнесла она, с трудом выдавив улыбку. — Семья рассчитывает на мою запеканку с сыром.

— Ту самую запеканку с сыром? — с несчастным видом отозвался Марк. — По рецепту твоей бабушки с четырьмя сортами сыра и хлебными гренками?

— Ты запомнил?

— Как я могу забыть? — одарил он её тоскливым взглядом. — Ты, случаем, не принесёшь остатки?

Мэгги засмеялась.

— Как тебе не стыдно. Я сделаю лишний горшочек для тебя. Хочешь, чтобы я для тебя испекла ещё и лишний пирог?

— А испечёшь?

— Какой хочешь? Тыквенный… яблочный… пекановый?

— Удиви меня, — предложил он, украв поцелуй, и проделал это так ловко, что она не успела запротестовать.

За день до праздника Мэгги забрала Холли из Рейншедоу к себе домой.

— Я тоже приглашён? — поинтересовался Сэм, прежде чем они ушли.

— Нет, только девочки, — заявила, хихикая, Холли.

— А если я одену парик? И стану говорить девчачьим голоском?

— Дядя Сэм, ты будешь самой худшей девочкой на свете! — радостно объявила Холли.

— Зато ты самой лучшей, — звонко чмокая её, сказал Сэм. — Ладно, можешь идти без меня. Но чтобы принесла мне большой пирог.