В истории классического западноевропейского средневековья нет, вероятно, эпохи, более захватывающей воображение своей грандиозностью, размахом и величием, чем эпоха крестовых походов, продолжавшаяся с конца XI до самого конца XIII века. Это было время масштабных военных экспедиций западных держав и католической церкви на Ближний Восток, ставивших своей официальной целью освобождение Святой Земли от неверных — мусульман и завладение общехристианскими святынями, отданными якобы на поругание Исламу.

Следует отметить, что, однако, ни сами участники этих походов, ни современные событиям авторы не называли подобные экспедиции “крестовыми походами”. Да, собираясь в Святую Землю, за море они, по терминологии того времени, “принимали крест”. Но совершали они, по их мнению, “хождения”, “паломничества” и т.п. Сам термин “крестовые походы” возник, как считается, лишь в последней трети XVII века, появившись в названии первого научного труда по этой теме — сочинении придворного историка Людовика XIV Луи Мэмбура под названием “История крестовых походов”.

Итак, что же привело к началу столь масштабных, мировых по меркам того времени, экспедиций европейцев на Ближний Восток? Что заставляло на протяжении почти двухсот лет десятки тысяч людей отправляться, зачастую оставив хозяйство, родину и т.д., в мало известные многим из них, но сильно манящие земли знойной Палестины?

Говоря о крестоносном движении, его характер часто определяют как “военно-колонизационный”, и в этом, безусловно, заключается большая доля правды, если речь идёт о европейских феодалах, а также отчасти и крестьянах, участвовавших в походах. Однако стойкость этого движения, особенно на первых порах, нельзя объяснить только стремлением приобрести новые земли на Востоке и интересами международной политики. Чтобы понять причины крестовых походов, нужно обратиться ко всем основным моментам переживавшейся в то время Европой и Византией истории.

Жизнь европейцев в конце X — начале XI столетия была связана с большими испытаниями. Рубеж тысячелетий как всякая крупная дата прочно утвердил в настроениях большей части общества мысль о близящемся конце света, пророчества о наступлении которого то и дело будоражили сознание людей. И действительно, казалось, что природа, словно повинуясь начертанному свыше плану, являет все признаки этого. На протяжении всего XI века территории Франции, Германии, Англии неоднократно подвергались различным стихийным бедствиям, их население терзали бесконечные эпидемии инфекционных болезней. Подсчитано, что с 970 по 1040 год 48 лет, то есть больше половины, были неурожайными. Практически непосредственно перед началом походов Европу потрясли так называемые “семь тощих лет”, когда на её территорию обрушились наводнения, заморозки и — как следствие этого — голод. В прирейнских областях Германии и Франции в июне выпадал снег, полностью губя урожаи зерновых. Как свидетельствуют авторы средневековых хроник, среди местных жителей тут и там отмечались случаи людоедства, пойманных на месте преступления власти вешали, но ночью на место казни приходили другие, снимали трупы с виселицы и поедали их. Сокрушимые удары наносили повторявшиеся каждые два-четыре года эпидемии чумы, после которых во многих городах и деревнях Запада оставалось не более трети жителей. Повсеместным явлением стал побег крестьян из поражённых голодовками и эпидемиями районов. Понятно, что среди подвергавшихся таким напастям крестьян и бедных горожан апокалипсические настроения не исчезали и усиливались с каждым годом, а стремление вырваться из этого ада, усугублявшееся к тому же не уменьшавшимся гнетом и произволом со стороны своих сеньоров, пусть даже в неизведанные земли Востока, неизбежно должно было найти себе выход. Искренность их порыва, звавшего в Святую Землю не только в поисках материального благополучия, но и ради достижения “идеальной” цели возвращения Гроба Господня христианам, не подлежит сомнению.

Иные цели преследовало шедшее в крестовые походы западноевропейское рыцарство. Можно утверждать, что практически с самого начала в их устремлениях превалировало желание приобрести новые земли, новых подданных, новые богатства, а желание отвоевать христианские святыни, как правило, отходило на второй план, уступая место неприкрытому стремлению к наживе и политической выгоде. Тяга крупных и мелких европейских феодалов к новым землям была вполне понятна. В Европе того времени существовал такой порядок наследования (майорат), при котором вся земля передавалась старшему сыну. Остальные же пополняли ряды безземельного рыцарства, которое, но понятным причинам, не всегда могло найти себе применения на родине. Ситуацию осложняло ещё и то, что в самой Европе уже не было возможности для внутренней колонизации, ибо бесхозных земель попросту не было. Окраинные государства типа Германии и испанских королевств ещё могли как-то попытаться удовлетворить свои интересы за счёт колонизации приграничных регионов (земель славян и прибалтийских народов, арабских территорий на Пиренеях); у остальных такой возможности не было. Кстати говоря, крестовые походы как экспедиции против “неверных” начались несколько раньше и в ином месте — на Пиренейском полуострове против существовавшего там арабского государства, представляя собой как бы своеобразную репетицию того массового движения на нехристианский Восток, которое мы видим в конце этого столетия.

Помимо расчёта на новые земельные приобретения, многих рыцарей манила в Палестину и возможность избавиться от долговых обязательств перед ростовщиками. Привлекали их и рассказы бывавших там паломников о сказочных богатствах, благодатном климате и т.п.

Крупных европейских феодалов — графов, герцогов — вело желание освободиться от сковывающих рамок вассальных отношений, связывавших их в Европе с королями, и стремление основать по европейскому образцу свои собственные государства, где они могли бы стать полноправными властителями (ожидания некоторых из них, особенно после первого и четвёртого походов, действительно оправдались).

Однако не одни феодалы и крестьяне стремились на Восток в поисках счастья. Богатые земли привлекали и пристальное внимание крупных торговых городов Средиземноморья, в первую очередь республик Италии, давно установивших достаточно тесные контакты с арабскими купцами и имевших даже торговые привилегии в ряде регионов восточного Средиземноморья. Это были Венеция, Генуя и Пиза. Завоевания турок-сельджуков нанесли серьёзный удар по их роли посредников в торговле между Востоком и Западом, поэтому они надеялись приобрести собственные фактории в этих землях. Купеческие республики Италии стремились осла-, бить и своего главного реального торгового соперника — Византию, которая хотя и ослабла к концу XI века, но всё ещё контролировала значительную часть торговли в восточной части Средиземного моря. Вытеснить же империю с рынков можно было только с помощью вооружённой силы, что и показала в дальнейшем история крестоносного движения (особенно в IV походе). Этим и определялся большой интерес, который буквально с самого начала проявляли к этой акции итальянские города. Их правители осознавали, что реально только они (в силу своего финансового могущества) в южной Европе могут сыграть весомую роль в снабжении крестоносного воинства оружием, продовольствием„ транспортом, организовав доставку участников походов на Ближний Восток морем, а не сушей. Их расчёты, равно как и затраты, многократно оправдались.

Решающую роль в идеологической подготовке и организации крестовых походов сыграло римское папство. Именно ему принадлежит формулировка официальной идеи “освобождения Гроба Господня” как программного лозунга и знамени этого предприятия. Во многом успех первых походов, активность европейского общества объясняются активной деятельностью римских пап, освободившихся от бремени светской власти, до начала 80-х годов XI века сковывавшей действия епископов Вечного города. Благодаря самостоятельности папского престола, достигнутой усилиями Григория VII и затем Иннокентия III, росту его влияния на королевские дома Европы, на континенте удалось создать атмосферу единого порыва, объединившего на первых порах различные социальные слои западноевропейского общества, способствовавшего достижению целей, которые преследовали сами папы. А цели эти были явно далеки от христианских добродетелей, представляя собой воплощение той агрессивности папства, которую оно проявляло в это время в отношении некатолического мира. Не следует забывать, что прошло всего сорок лет с момента так называемого Великого раскола в христианстве в 1054 году, давшего начало двум большим церквам — римско-католической на Западе и греко-кафолической на Востоке. Римские папы, относясь к восточным христианам как к раскольникам и подчас даже как к еретикам, стремились всеми силами физически подчинить себе восточную церковь и территориально, и организационно, и духовно. Подобная экспансия укладывалась в общую теорию, которой придерживался Рим. Согласно учению о главенстве римских пап, именно они должны были являться высшими руководителями всего христианского мира, включая, разумеется, и византийские земли. Поэтому, говоря о необходимости формального объединения, они всегда лелеяли в душе план подчинения восточной церкви, от которого в принципе не отказались и по сей день. Кроме того, папство стремилось установить господство и над мусульманским миром, создав на Востоке новые христианские владения, подвластные папскому престолу. Агитируя в пользу крестовых походов, римские епископы стремились решить ещё одну, уже чисто внутриевропейскую задачу — освобождение Европы от того социально опасного балласта в лице бродячих рыцарей, маргинальных слоёв города, который к тому времени был весьма значителен. Характерно, что проповедники папских идей этого не скрывали. Так, главный идеолог Второго похода, знаменитый деятель монашеского движения, выдающийся богослов Бернард Клервоский открыто писал об этом в своих трактатах. Кроме того, уже в ходе походов выяснилось, что призывы к пожертвованию на походы (их сбором занималась, главным образом, церковь) дают вполне ощутимые материальные плоды — многие участники крестовых походов, уходя на Восток, отписывали церкви свои земли, дарили ценные подарки, принося немалый доход. Характерно, что даже после окончания крестоносного движения церковь продолжала собирать средства на освобождение Святой Земли, используя их на своё усмотрение.