– Стой спокойно сучка! Убери руки! Вот так и не смей прикрываться, будешь паинькой и все будет хорошо.

Сил бороться уже нет, я стою опустив руки и глядя в тонущий во мраке свод, что бы не видеть этих гнусных харь. Под нетерпеливое сопение, чьи-то шершавые руки начинают шарить по моему телу, грубо мнут грудь, скользят по бокам, опускаются ниже на ягодицы. Прямо у лица я чувствую зловонное дыхание, что-то теплое и твердое упирается в низ живота, от омерзения я вся сжимаюсь и закрываю глаза.

Внезапно раздавшийся лихой посвист заставляет всех вздрогнуть. Для меня хуже быть не может и с внезапно пробудившейся надеждой я пытаюсь разглядеть новое действующее лицо. Для моих насильников это тоже сильная неожиданность, и они как по команде поворачивают головы. В темном провале хода, на самой границе света и мрака угадывается среднего роста фигура. Из всех подробностей я могу разглядеть только осиную талию и мне почему-то кажется, что это женщина.

– Кто!? – Лапавший меня кряжистый, волосатый мужик резко разворачивается в сторону голоса. Его рев, кажется, разносится по всему замку. Он как и я абсолютно голый и его торчащий, возбужденный фаллос слегка раскачивается из стороны в сторону.

Фигура что-то говорит на непонятном языке повелительным тоном.

– Убить! Это не наш – рычит голый.

– Может… – Остальные колеблются, слишком все внезапно и уж очень уверенно держится пришелец.

– Я сказал убить!

Поблескивая вынутым из ножен оружием, трое бандитов медленно двинулись в сторону неясного контура.

Что произошло потом, разглядеть я не смогла, хотя и смотрела во все глаза. Словно ураган пронесся по помещению. Дрогнуло пламя воткнутых в трещины стен факелов и все кончилось. Я поймала тускнеющий взгляд падающего к моим ногам голого насильника, остальные были буквально размазаны по стенам. Все произошло так быстро, что только сейчас раздался глухой стук, упавших одно за другим на пол тел. Неестественно вывернутые головы, руки, ноги как у брошенных сломанных кукол, не оставляли ни каких сомнений – все мои недавние мучители мертвы.

Ошарашенная я ищу глазами таинственную фигуру. Она стоит в шаге от меня почти за спиной у ниши. Чуть развернувшись, я вижу прекрасное ангельское лицо. Наверное я умерла и это божий посланник.

– Вы божий посланник? – Слышу я собственный голос.

Ангельское лицо озаряет улыбка.

– Алиса. – Ангел тычет в себя пальцем.

Наверное это его имя.

– Шарлота. – Шепчу я в ответ. – Прости, мне что-то не хорошо.

В глазах мутнеет и я начинаю мягко валиться в бок. Ангел подхватывает меня на руки. Они у него хоть и тонкие, но ощутимо сильные. Он что-то говорит мне тихим успокаивающим голосом и легко несет меня куда-то в темноту. Я пребываю в полуобморочном состоянии, вокруг полный мрак, и разглядеть хоть что-нибудь невозможно, но Ангел видимо хорошо ориентируется, его движения уверены и идет он быстро, даже со мною на руках. Мой пересыщенный впечатлениями разум уже ничему не удивляется. Наконец мы видимо достигли цели. Ангел опускает меня на что-то мягкое. Я чувствую легкий укол в руку и тут же проваливаюсь в небытие.

Стоя на заднем дворе, Пак распекал нерадивого слугу. Тот стоял с перекошенной от страха физиономией и всем своим видом выражал раскаяние, о бешеном нраве толстяка в округе ходили легенды, и покалечить парня ему ничего не стоило. Но сейчас Пак был настроен благодушно и решал дилемму: «Дать ему, что ли самому слегка по морде, или послать для порки на конюшню?».

Когда-то Пак был замечательным силачом и забиякой и носил прозвище Злобный Пак. В свое время он служил в полку серых копейщиков и был самым грозным капралом. Солдаты боялись его пудовых кулаков, которые он не задумываясь, пускал в ход, больше, чем стрел и копий противника. Офицеров это вполне устраивало и даже, если злобный унтер, не рассчитав сил, и калечил какого-нибудь бедолагу, это сходило ему с рук. Их ротой командовал нынешний командир Байского гарнизона граф Берндот. Тогда он был еще зеленым лейтенантом, только начинавшим карьеру. Ушлый, наглый капрал, хорошо владевший не только копьем и мечом, но и кинжалом, при этом не обремененный никакими моральными комплексами, приглянулся амбициозному лейтенанту. Они с полуслова понимали друг друга. И хотя спесивый аристократ Берндот всегда несколько с высока, относился к простолюдину Паку, у них возникло некое подобие дружбы, базирующееся на нерушимом фундаменте общих дел, среди которых многие были и грязные и кровавые. Пак, выполняя щекотливые поручения своего лейтенанта, не только калечил, но и убивал людей, часто реализовывая и невысказанные в слух желания. Поэтому граф ценил его, и, поднимаясь по служебной лестнице, тащил вверх и командира своей тайной гвардии. Растолстевший со временем и превратившийся в Толстого Пака ветеран, выйдя в отставку, купил придорожный трактир и кусок прилегавшей к нему земли. Занявшись новым делом, Пак не прервал своей связи с графом Берндотом, продолжая оказывать ему, естественно не безвозмездно, различные щекотливые услуги. Попутно он подмял под себя несколько мелких шаек разбойников. Имея за спиной сильного покровителя, и не опасаясь полиции, он поставил дело незаконной работорговли и грабежа на регулярную основу. Всем караванам и путникам, путешествующим через его постоялый двор, делался намек, что для беспрепятственного проезда по дорогам надо дать соответствующую мзду. Тех, кто отказывался платить, почему-то всегда грабили разбойники.

Жизнь на постоялом дворе, стоящем на перекрестке нескольких дорог, всегда била ключом. И это, несмотря на зловещую славу, и трактира и перекрестка. Здесь бывало всякое: совсем недавно зарезали богатого иностранца, вся вина которого была в том, что он путешествовал один. Пошаливали в округе и похитители людей, связанные с работорговцами. Но караваны все равно шли, и постоялый двор с трактиром и вспомогательными постройками рос как на дрожжах, постепенно обрастая лавками предприимчивых людей, открывавших свое дело на бойком месте. Все они вынуждены были платить Паку, который вроде как давал им защиту от произвола властей и бандитов. Пак был очень богатым и уважаемым господином. Ходили, правда, слухи, что свое богатство он нажил не только содержанием постоялого двора, но и благодаря щедротам действовавших в округе разбойничьих шаек. Прямых доказательств, правда, не у кого не было, да и у полиции претензий к Паку тоже не имелось. К тому же, кто не знает, что придорожные трактирщики первые бандиты. Несколько ограбленных купцов пытались как-то судиться с Паком, выдвинув против него обвинения. Но суд кончился ничем, у Пака все оказалось схвачено, вплоть до губернатора, люди собиравшиеся свидетельствовать против него бесследно исчезли, часть истцов свои обвинения сняли, другие проиграли процессы. После этого с Паком не связывались, предпочитая договориться и заплатить отступного.

Толстяк принял решение самостоятельно наказать провинившегося, но тут к ним подбежал взволнованный Красавчик.

– Наяна убили.

Паку стало не до слуги, стоявшему с постной мордой, но до чертиков довольному, что на сей раз хозяйский гнев прошел стороной.

– Ушел, не до тебя! – Рявкнул он, и повернулся к Красавчику. – Веди и рассказывай все по порядку.

Приноравливаясь к тяжелому шагу, хозяина Красавчик повел его на место происшествия.

– А что тут рассказывать. Играли в карты, там один хлюст приехал с бабой, так он бабу оставил в комнате, а сам сел играть с нами. Ну, естественно продул все деньги и предложил сыграть на свою телку. Баба кстати качественная. – Красавчик мечтательно почмокал губами.

Пак знал его нездоровую тягу к женскому полу, и поспешил вернуть к основному вопросу.

– Оставь телку, ближе к делу.

– Так я и не отвлекаюсь. В этой бабе все и дело. Оценил он, значит, ее в десять ставок и опять все проиграл. Ну а Наян пошел, значит, ее трахать, ну в счет выигрыша. Мы его ждем, а его нет и нет. Тут прибегает один из постояльцев и говорит, что у него с потолка кровь капает. А его комната как раз под той, где Наян. Ну, думаем, что-то случилось, не из девки же столько натекло. Ха-ха-ха.