- Да кто вам втемяшил эту чепуху? Может быть, пастор чем-нибудь вас обидел? Что случилось?
- О, нет, господин полковник! Отнюдь нет, пастор Моррисон очень внимателен ко мне. Не в этом дело. Я просто перестал верить в догматы англиканской церкви - вот и все.
- Перестали верить... чему верить? Что вы понимаете в догматах?
- Многое, господин полковник. Вот, например, насчет епископов. Я не одобряю их образа жизни...
- Черт возьми! Вы слышите, фельдфебель? Он не одобряет образа жизни епископов! А где вы имели случай наблюдать их образ жизни, Броммит?
- Веслей был необыкновенный человек, господин полковник. Он...
И тут я начал без передышки выкладывать ему все то, что моя подружка разнюхала в городе. Вы понимаете, что через пять минут ему все это осточертело. А между тем у него был только один способ заткнуть мне глотку: согласиться на мою просьбу. Ему не к чему было придраться: я слишком много думал, меня мучили сомнения. Но нельзя же наказывать человека за то, что он слишком много думает. Старик знал устав не хуже моего. Он сразу понял, что остается делать, и сказал:
- Ладно. В конце концов это ваше дело. Фельдфебель! Внесите его в графу веслеянцев. Броммит! Вы явитесь в канцелярию в пятницу вечером. Я переговорю с веслеянским священником, условлюсь с ним насчет посещения вами церкви. Вы знаете, где он живет?
- Нет, господин полковник, не знаю.
- Странно... Странно... Ну, это не беда, я его разыщу. Итак, до пятницы...
Проклятый Билль! Недаром старикан прослужил столько лет. В пятницу вечером он заявил мне:
- Ну вот, все улажено. Я говорил с веслеянским священником, преподобным Шортом. Достойнейший человек! Мы условились, что вы будете ходить по воскресеньям к обедне и ко всенощной, к девяти часам утра и к шести часам вечера... Да, два раза в день. Веслеянство - суровая религия. Если вам случится пропустить службу, преподобный Шорт уведомит меня об этом, а я тогда приму соответствующие меры. Впрочем, мне незачем говорить вам это. Если человек в тридцать лет решается перейти в другое вероисповедание значит, он будет усердно посещать церковь.
Да, недаром он носил прозвище Скользкий Билль! В следующее воскресенье я отправился в веслеянскую церковь. Преподобный Шорт был тощий, долговязый старик, лицо у него было презлющее. Он нам произнес грозную проповедь о том, что мы должны коренным образом изменить нашу жизнь, говорил обо всем том, от чего нам следует отказаться в этом мире, и о пылающем костре, который ждет нас на том свете, если мы не последуем его советам. После службы он подошел ко мне и попросил меня подождать, пока прихожане разойдутся. И до двенадцати часов он меня изводил наставлениями насчет обязанностей, которые на меня налагает моя новая религия, насчет книг, которые мне следует читать, насчет людей, с которыми мне следует водиться. Я вышел из церкви совершенно обалделый, а ведь мне предстояло вернуться туда к вечерне.
И так пошло каждое воскресенье. Я чертыхался с утра до вечера, я проклинал и Шорта и Веслея. Как-то раз я рискнул пропустить службу; паршивец Шорт наябедничал полковнику, а тот оштрафовал меня на целую недельную получку. Затем треклятая веслеянская община стала устраивать по пятницам вечерние беседы, а новообращенный нижний чин с разрешения полковника должен был украшать их своим присутствием.
Месяц спустя мое терпение окончательно лопнуло:
Шорт вздумал шпынять меня по поводу моей подружки; я вышел из себя и решил пойти на все, даже на то, чтобы опять предстать перед Биллем, только бы не выслушивать больше речи этого помешанного.
Я сказал Биллю:
- Мне очень жаль, господин полковник, что мне приходится снова надоедать вам своими вероисповедальными делами, но веслеянство это самое меня совершенно не удовлетворяет. Это совсем не то, чего я ожидал...
Я думал, что полковник сразу напустится на меня. Ничего подобного! Билль смотрел на меня, улыбаясь.
- Ол-райт, Броммит! На то ведь правительство и платит мне жалованье, чтобы я заботился о духовных нуждах моих подчиненных! Разрешите спросить, какую из существующих религий вы теперь изволите избрать?
- Видите ли, господин полковник! Никакую... Я создал себе нечто вроде собственной религии... Конечно, если вы ничего не имеете против...
- Я-то? Да это меня совершенно не касается, милейший! Напротив, я восхищаюсь активностью вашего ума... Вы самостоятельны в своих убеждениях - это прекрасно. А обязательное посещение по воскресеньям места, где люди молятся сообща, не соответствует этим убеждениям. Вот и все! Я правильно передаю вашу мысль - не так ли?
- Точно так, господин полковник. Совершенно правильно.
- Это отлично можно уладить, Броммит. Я уже давно подыскиваю кого-нибудь для мытья лестниц по воскресеньям, пока все в церкви... основательного мытья... Запишите, фельдфебель. Рядовой Броммит, агностик, назначается бессменно мыть лестницы по воскресеньям.