– А что, если хозяйка и ее дружок действительно отравились в результате несчастного случая? – спросил Миша, мрачнея. Он уже понял, к чему ведет охранник.

– Тогда это самое невероятное совпадение из всех, которые я знаю, – ответил тот. – Хорошо бы, конечно. Нам мороки меньше, но… Меня учили в первую очередь рассматривать худший вариант.

– И что же это за худший вариант?

– Ему удастся осуществить угрозу.

– Каким образом?

– Если бы я знал его планы, то не мерз бы тут, а пошел в нужное время в нужное место и надрал бы этому поганцу задницу как следует. Миша вздохнул, тоже посмотрел на плотно зашторенные окна, из-под которых пробивалась слабая полоска света, спросил:

– Может быть, еще пару ребят выписать, а? Как ты считаешь?

– Не стоит. Чем больше народу – тем выше вероятность «засветки». Физически я с ним справлюсь. Но если он придет и обнаружит здесь «почетный караул», то изменит планы. Где его тогда ловить? Повисла пауза, во время которой каждый из мужчин думал о своем. Наконец телохранитель кивнул в сторону подъезда.

– Пойдем?

– Пожалуй, – согласился Миша, хмурясь. Он первым поднялся на низенькое крыльцо, первым вошел в сумеречный, гулкий, как колодец, подъезд, первым подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Кабина с лязгом поползла вниз. Где-то наверху резко хлопнула дверь квартиры. Миша вздрогнул.

– Расслабься, – посоветовал стоящий рядом телохранитель. – У нас есть время.

– Ты уверен? Охранник пожал плечами:

– Насколько я понимаю, прежде чем прийти сюда, он должен убить еще четырех человек.

– А если это уловка?

– Мне так не кажется. Короб лифтовой кабины миновал второй этаж. Гудел, надрываясь, мотор. Телохранитель, не глядя на Мишу, сказал негромко:

– Я обдумывал сложившуюся ситуацию, и у меня появились кое-какие соображения…

Саша вернулся часа через три, шлепнул на стол компьютерную распечатку – добрая сотня листов убористого текста. Присел, потер лоб, бормотнул:

– Облом. Волин придвинул распечатку, раскрыл на последней странице. Завершал список номер две тысячи пятьсот семьдесят семь.

– М-да, – в его голосе отчетливо прозвучало разочарование.

– Три сотни, говоришь? – Саша подавленно молчал. – И что, все значащиеся в списке люди – клиенты «нашего» банка?

– В том-то и дело, – ответил Саша. Задору у него явно поубавилось. – Оказывается, банк «Кредитный» обслуживает не только своих клиентов, но еще и клиентов других ведущих банков. Причем, – он указал на распечатку, – в списке только владельцы карточек, по которым зарегистрированы финансовые операции в течение последнего месяца. Полный список был бы раз в пять больше. Если не в десять. Одним словом, пролет, Аркадий Николаевич. Конкретный пролет. Волин пошелестел страницами, взял со стола красный маркер, принялся зачеркивать одну фамилию за другой, комментируя свои действия вслух:

– Так, для начала исключим всех женщин и мужчин, у которых на счете небольшие суммы. Убийца – человек богатый. Алла Ладожская наверняка в этом убедилась. Так-с, так-с, так-с… Пятнадцать тысяч долларов большая сумма?

– Ладожскую не устроила бы.

– Я тоже так думаю. – В течение получаса маркер вычеркивал строки. Некоторые страницы, сплошь покрытые красным, откладывались в сторону, для контраста. – Закончили, – наконец возвестил Волин. – Смотри-ка, не так уж много их и осталось. Процентов семьдесят выбыло. Теперь проведем «возрастной отбор». По показаниям подруги…

– Наташи, – подсказал Саша. Оперативника словно реанимировали. На щеках заиграл здоровый румянец, в глазах вновь зажегся огонек азарта.

– Наташи, – кивнул Волин, – и троих подростков. Наш «подопечный» довольно молод. Остановимся на возрасте… ну, скажем, двадцать пять тире сорок лет. Как говорится, мужчина «в самом расцвете сил». – И снова маркер пошел «гулять» по строчкам. – Посмо-отрим. – Волин перелистал ощутимо «похудевший» список. – Сколько осталось? Человек триста?

– Примерно, – подтвердил Саша, взирая на внушительную стопу «отработанных» страниц.

– Ты не туда смотри, – Волин хлопнул ладонью по стопке и потряс оставшимися листами. – Ты сюда смотри. Те нас уже не интересуют. Убийца вот здесь, – он снова тряхнул списком. – Часть отсеется после того, как Лева привезет сводку из ГАИ. Выбросим владельцев отечественных машин…

– А что, среди богатых есть и такие?

– Встречаются. Затем исключим хозяев иномарок светлых оттенков, лимузинов и малолитражек. Останется, думаю, около двух десятков потенциальных кандидатов в маньяки. – Волин посмотрел на оперативника. – Как тебе расклад?

– Шикарный, – искренне похвалил Саша. – Скорее бы уж Левка вернулся. Да, кстати, я поинтересовался и у управляющего, и у девиц в зале. Все в один голос утверждают, что во вторник Ладожская была на работе. Так что эксперты облажались. Намылили бы вы им шею, Аркадий Николаевич. Они ведь своим заключением нам все дело развалят.

– Я не хочу! – заявила Маринка бескомпромиссно. – Слышите? Не хочу! И не стану этого делать! Ни за какие коврижки! Она расхаживала по комнате, а Миша стоял, привалившись плечом к стене, и курил, уставясь в пол. Он никак не ожидал, что предложение, высказанное телохранителем, вызовет столь бурную реакцию. Охранник стоял в дверях, вид у него был совершенно спокойный.

– Но почему? – спросил Миша. – Тебя повсюду будет сопровождать телохранитель. Никакого риска!

– Расскажи об этом моей домашней хозяйке. «Никакого риска!» От кого я это слышу? – Маринка остановилась и повернулась к мужчинам. – Сколько еще народу должен убить этот психопат, чтобы вы наконец поняли: он опасен! По-настоящему, смертельно опасен!

– Мы прекрасно это понимаем, – подал голос телохранитель.

– И именно поэтому предлагаем вам продолжать ходить на работу.

– Я тоже понимаю и именно поэтому говорю: ни за что! Пока он не будет пойман, я и шагу не сделаю за порог квартиры.

– Позвольте мне закончить, – не повышая голоса, продолжал охранник. – Дело в том, что этот «Боря» хитер, осторожен и очень умен. Вы ни разу не задавались вопросом, зачем он звонит вам? Зачем он приходил в вашу квартиру? Зачем назвал свое имя в беседе с покойной хозяйкой? Зачем он написал цифру на стенке шкафа? Маринка смотрела на него, скрывая за возмущением растерянность. Ей ни разу и в голову не пришло задуматься: если этот тип, «братец Боря», действительно решил ее убить, то зачем вся эта комедия с телефонными звонками, цифрой и прочим бредом?

– Чего он добивается? – продолжал размеренно и тихо вещать телохранитель. – Я вам скажу. Он хочет напугать вас. И напугать так, чтобы вы забились в какой-нибудь темный угол, вроде этой квартиры, и не показывали оттуда носа. И тут само собой возникает следующее «зачем». Зачем ему ваш страх? Он умен и хитер, а значит, ничего не делает зря. «Боря» – не ваш знакомый. Иначе ему ничего не стоило бы разыграть случайную встречу в «большом городе», под этим соусом заманить вас в тихое, безлюдное место и там преспокойно убить. Он не ваш враг «по жизни» – насколько мне известно, до приезда в Москву вы жили в глубинке. Вряд ли у вас имеется такой враг, который ради мести, или что уж им движет, поехал в другой город. «Братец Боря» слишком умен, чтобы допустить подобную ошибку. Во-первых, он сразу же лишается даже самого шаткого алиби, во-вторых, у него здесь нет ни друзей, ни знакомых. Никого, кто мог бы помочь ему. А ведь «Боря» сумел выяснить, где вы живете, узнал имя и фамилию, расписание работы, привычки. Он точно знает, на какие рычаги надо нажать, чтобы причинить вам максимальную боль. «Братец Боря» ждет вашего страха. Почему? Да потому, что у него уже есть план относительно вашей смерти. И базируется он именно на страхе. На вашем страхе. Чтобы поймать этого парня, мы должны перехватить инициативу, взять ситуацию под контроль, заставить «Борю» играть по нашим правилам. А для этого необходимо действовать вопреки его плану. Маринка вяло опустилась в кресло, достала из пачки сигарету и принялась катать ее в пальцах.