– Неужели это тоже составляющая твоего искусства? – спросил я.

– Да. Но система «Вкус плода с Дерева Жизни» не является составляющей искусства. Это – само искусство, позволяющее достичь всех целей, в которые выпущены стрелы.

– Ты снова говоришь на непонятном языке, – сказал я. – Что означает «цели, в которые выпущены стрелы»?

– Это – все то, чего ты хочешь добиться, сделать или понять, – ответил мне азиат.

В моей голове сразу же зароились тысячи вопросов. Я хотел спросить о чем-то очень важном, но не мог четко сформулировать вопрос. Вдруг я вспомнил, что мы еще незнакомы, ведь Грозовая туча так и не назвал свое настоящее имя.

Я уже заметил склонность корейца уходить от прямых вопросов, отделываясь общими и малопонятными фразами, но на всякий случай решил сделать еще одну попытку.

– Может быть, ты все-таки скажешь, как тебя зовут? – спросил я.

– А как тебя зовут?

– Александр.

– Если тебе так важно как-то меня называть, чтобы не напрягать слишком свой европейский мозг, зови и меня Александром.

– Но это как-то неудобно и даже невежливо, – заметил я.

– Основная ловушка для европейцев – привязанность к форме, – заявил кореец. – Как бы ты ни называл человека, сущность его не изменится. Думай обо мне не как об имени, а как о человеке. Люди, пользующиеся многими именами, свободно относятся к ним. Для них имена являются средством, в то время как другие люди используют их как цель. Рассматривая имя в качестве средства, человек расширяет свои возможности, но используя его как цель, становится его рабом.

– Что означает использовать имя как средство и как цель? – спросил я.

– Как средство имя используют люди искусства – писатели и актеры, берущие псевдоним. В этом случае новое яркое имя как бы затмевает и преображает личность его носителя. В других случая актер использует как средство имя героя, помогающее ему войти в роль и полнее перевоплотиться в него.

Как цель имена часто используют дети знаменитых отцов. Пытаясь стать достойными своего имени, они на самом деле становятся его рабами. Человек, пытающийся прославить свое имя, или имя своего рода также является рабом своего имени. Как видишь, не только человек влияет на имя, но и имя на человека.

Первоначально, как бы тебя ни назвали, это не оказывает на тебя влияния, однако смысл твоего имени воздействует на других людей, а их отношение к твоему имени, в свою очередь, влияет на тебя, то есть даже не оказывая прямого воздействия, имя оказывает на тебя воздействие косвенное. Это сочетание воздействия и невоздействия в итоге и порождает ту золотую середину, которая является сущностью любого имени.

Потом кореец заговорил об общении и аромате плода, объяснив, что имя – одна из составляющих аромата плода.

– Что ты подразумеваешь под плодом? – спросил я.

– Плод с Дерева Жизни – тот самый плод, который мы поглощаем на протяжении всего своего существования. Плод – это сама жизнь – наша жизнь, а раз он – наша жизнь, частью плода и олицетворением его являемся мы сами, – ответил он.

– А что, помимо имени, входит в аромат плода?

– Аромат плода складывается из мнения о тебе, твоего внешнего вида, запаха, из того, что ты сам думаешь о себе, и из того, что думают о тебе другие. Аромат плода – это слухи, которые ты распространяешь о себе, воздействуя тем самым на своего будущего врага или союзника, или просто на человека из толпы.

Формируя аромат плода, ты одновременно воздействуешь и на себя, то есть становишься человеком, отражающим соответствующий аромат. Из всех ароматов других людей ты выбираешь те, которые тебе больше по душе, и пытаешься в той или иной форме приспособить свой аромат под окружающих. Таким образом, во многих отношениях ты – отражение всех, но и в этом отражении ты неповторим.

В тот вечер я узнал еще много тайн непрямого воздействия на людей и окружающий мир, но это уже тема для другого разговора.

Полночные прогулки с Ли стали традицией. Я встречался с ним около одиннадцати-двенадцати часов ночи иногда в каком-нибудь парке, иногда у памятника Ленина. Мы бродили по опустевшим улицам, описывая большие круги по городу, и беседовали на разные темы. Эти беседы подготавливали меня к восприятию учения Шоу-Дао и, одновременно, являлись своеобразной проверкой, чтобы понять, подхожу ли я в качестве ученика.

Беседы начинались самым обычным образом. Мы говорили о каких-то событиях минувшего дня, потом, сама по себе, всплывала некая отвлеченная тема для разговора. Однажды, не помню по какому поводу, я упомянул, что собираю пословицы, поговорки и народные песни, поскольку в них заключены народная мудрость и опыт, которые могут помочь лучше ориентироваться в жизни.

Ли засмеялся и сказал в свойственной ему манере все ставить с ног на голову:

– Это не мудрость, это человеческая глупость. Все изречения уважаемых людей – это частицы глупости. Так называемые мудрые изречения – только осколки истины, настолько крошечные, что они перестают эту истину отражать и, являясь искажением истины, они обращаются в ложь. Истина потому и недостижима, что она многогранна, и только все осколки истины, собранные в единое целое, совмещенные со всех сторон и включающие в себя все грани жизни, позволяют создать представление о ней. Существуют две стороны медали, но истина всегда заключена между ними.

– Но ведь не могут быть глупостью все до одной пословицы и все изречения мудрецов. Иногда встречаются довольно здравые мысли, – возразил я. – Большинство людей считает, что в них действительно заключена мудрость, и ссылается на них. Конечно, есть довольно глупые изречения и пословицы, но в основном они кажутся не лишенными смысла.

– Ты сам ответил на свой вопрос, – сказал Ли. – Изречения, пословицы или поговорки именно кажутся не лишенными смысла, хотя многие так называемые «мудрые изречения» доходят до идиотизма в своей погоне за формой и рифмой, за внешним блеском или за «острым словом».

Используя твои любимые поговорки, можно сказать: «ради красного словца не пожалеешь и родного отца» – ради формы убивается истина. Это свойственно человеку. Ради внешнего теряется внутреннее. За формой исчезает суть. Ради истинной веры строят храмы, которые ее погребают. Религия умирает в замке из камня. Возникает ситуация, когда ритуал заменяет ум, заменяет суть, мысль, чувства, когда следование за лозунгом подменяет смысл самого лозунга, и лозунг, вырванный из контекста учения, становится палачом учения, кинжалом, который это учение убивает.

Ли предложил мне называть различные пословицы и тут же объяснял, в чем заключается глупость каждой из них, и почему в большинстве случаев они неприменимы из-за того, что не полностью освещают ситуацию. Он объяснил, что каждая пословица относится к определенной конкретной ситуации, которая ее породила, и что она демонстрирует только один способ взгляда на мир.

– Мало того, – сказал Ли, – что этот опыт народа, так называемая народная мудрость, на самом деле не является мудростью, она еще больше обессмысливается тем, что власть имущие, то есть само общество, пытаются задавить, уничтожить те крохи знания и опыта, которые не выгодны для этого общества и власть имущих, и которыми может воспользоваться человек, пытающийся выжить в этом обществе и существовать в нем с максимальным комфортом и удовольствием.

Чопорное общество отвергает ту сторону медали, которая не отвечает его внешнему лоску, и оставляет только выгодные для него пословицы и изречения.

Именно эти, официально одобренные сентенции печатаются в книгах и учебниках, о них в первую очередь узнают дети, и эта односторонняя, вырванная из контекста «народная мудрость» засоряет мозги подрастающего поколения. Так само общество формирует людей, заранее ущербных и не готовых к реалиям жизни.

– Назови какую-нибудь тему, – предложил Учитель, – и вспомни пословицу на эту тему, но не официальную пословицу, а такую, которая распространяется скорее как шутка.