Рис. 15. Вилы-русалки («сирины») на колтах и других предметах.

Роль берегинь выполняли также птицы с женским лицом. Это возрождающаяся из пепла птица Феникс, сладкозвучная Сирия, Стратим (мать всем птицам, старейшая и самая большая), Жар-птица, девушки-лебеди (лебедушки), а также Ноготь-птица.

Как и у других народов, у славян были среди богов мифические полуживотные-полулюди. Их еще называли химерическими или химерами. Многое о берегинях мы не знаем и уже не узнаем. Еще меньше известно о химерических существах. Было широко распространено собачье имя Полкан (полконь), то есть полуконь. Он охранял солнечных коней Световида, коней или стада богов солнца или же богов-громовержцев.

Русский Конек-горбунок тоже полуконь. Известна была и Сивка-бурка. Все эти персонажи по внешнему виду невзрачны, они наполовину или намного меньше героических коней Бога. Некоторые из этих полуконей даже уродливы. У них или длинные уши, или горб, и т. п. Они наполовину кони, а наполовину люди. Они хорошо понимают дела людей, богов и бесов и даже говорят человеческим голосом и языком. В отличие от зверей, они различают добро и зло и, более того, своими действиями активно утверждают добро. Это и неудивительно, поскольку они относятся к берегиням. А берегини имели основную задачу — делать добро, оберегать людей, природу и все живое от зла, беды и всяких несчастий.

Одно из древнейших божеств-берегинь было божество границ — Чур. Это необыкновенное божество. Имя его произошло от «шур». Речь идет о защите границ земли, о защите собственности на землю. Если в данной земле покоились пращуры (предки) данного рода и она переходила в наследство из рода в род, то это считалось законом, земля считалась неприкосновенной и ее нельзя было отдать кому-то другому. Чтобы этого не произошло противозаконно, эту землю, ее границы оберегало божество Чур. Тот же, кто не уважает святости этих границ и передвигает камни на меже, не находит себе покоя после смерти. Их души после смерти блуждают и не находят себе пристанища. Они не просто блуждают, но вынуждены вечно таскать камни (символ межевых камней) и носиться по полям. Они нигде не находят себе покоя. Их можно даже видеть ночью — блуждающие ночные огоньки на полях — это их души. Так что у древних славян право частной собственности на землю было неприкосновенным. Иначе как можно было гарантировать оседлость и вообще стабильность. Отсюда выражение: «чур-мое». Но это не все. Чур выступал гарантом гуманных, нравственных принципов. Он следил, чтобы все делилось по справедливости. Поэтому мы и сейчас говорим: «чур-пополам!», «чур-вместе!»

Кстати, от слова «чур» происходит и слова «черт», «очерт», «очерчивать». У древних славян, праславян словом «чъерт» называли тех, кто нарушал границы, межевые, географические. Без сомнения, что такой человек неизбежно нарушал и нравственные принципы. Он подменял добро злом. Его считали проклятым.

Жизнь неотделима от смерти. Поэтому во всех религиях были (и есть) боги, которые отвечают за эту проблему. У славян среди богов смерти и подземного царства был бог Чернобог. Его имя говорит само за себя. Он был властителем подземного мира, представителем тьмы. С Чернобогом связаны такие понятия, как «черная душа» (человек, потерянный для благородства), «черный день» («день бедствия») и вообще все черное, трагическое.

Главным служителем Чернобога был Вий (Ний). Он судил мертвых. Но судил справедливо. Человек любого племени и любой религии никогда не мог примириться с тем, что те, кто жили беззаконно, не по совести, обманывая других и несправедливо пользуясь не принадлежащими им благами, уходят из этой жизни ненаказанными. Где же Бог, гарант справедливости? — спрашивали они. И отвечали сами себе: Бог накажет их на том свете. Согласитесь, что без такой веры жизнь стала бы невыносимой. Поэтому и наши предки-славяне верили искренне в то, что отомститься, отольется чужое горе. Если не на этом, то на том свете. Как и многие другие народы, славяне полагали, что место казни, кары прегрешивших находится внутри Земли. Вий был связан со смертью во всех ее проявлениях — со смертью природы зимой, с наказанием грешников после их смерти. Считали, что он за грехи насылает ночные кошмары, а также неприятные видения и привидения. Конечно, Вий наказывал только тех, у кого была не чиста совесть.

Что же касается сезонной смерти природы зимой, то с ней связан и Кащей, который был (а, возможно, и есть) божеством подземного царства. Кащей — это символ окостенения, оцепенения от мороза всей природы в зимнюю пору. Имя Кащей происходит от корня «кошт», «кость», «костлявый». Вспомним сказки с участием Кащея. Многие их герои в какое-то время превращаются в камень, лед или просто окостеневают. После этого кульминационного момента в сказках появляется спаситель. Это или красная девица, или добрый молодец (весна, солнце), или кто-то еще. Окостеневшие персонажи оживают или от поцелуя (солнечного луча), или от слезинки (капели). Отсюда же происходят «кошун», «колдун», «кошуны творить», «кощунствовать».

Понятия «вязень» — «узень» также определенным образом связаны с этим. Узник — это враг, который попал в плен. Об этом сказано в «Слове о полку Игореве» и во многих русских сказках. Там «кащей» употребляется в смысле «узник». Но надо иметь в виду, что Кащей не является богом смерти, хотя он со смертью и связан. Его власть недолговечна.

Богиней смерти у славян была Мара (Мор). Отсюда и происходят «умереть», «смерть», «мрут», «вымирают», «мертвые».

Где смерть, там и печаль. Женскими божествами смертной печали у славян были Карна и Жели. Эти божества упоминаются в «Слове о полку Игореве». От Карны происходит «Окарнать», постигла «кара». Были и другие женские божества смертельной печали. Это Кручина и Журба. Они воплощали беспредельное сострадание. Наши предки глубоко верили в то, что любое обращение к этим божествам в минуты горя будет услышано и помощь придет. Поэтому в славянском фольклоре очень много плачей и причитаний. Известно не только специалистам-врачам, но и любому, что в минуты горя важно выплакаться. Но христианские отцы это запретили. Были даже указы, указания русских царей, помазанников божьих, что такие плачи (например, за умершими) запрещаются под страхом смерти. Страшно подумать — запрещалось несчастному человеку вволю выплакаться. Это ли не насилие?

У славян «нечет» является неблагоприятным признаком. В частности, это касается слова «три». Именно «три» часто встречается в заклинаниях. Так в «Слове о полку Игореве» Ярославна плачет: «Светлое и трехсветлое солнце! «Отсюда происходит и слово «Тризна». Тризна — это день, установленный в память умершего, который включал в свою программу несколько ритуальных действий. Тризной называют и погребальные игры воинов. Ими напоминали о земных делах умершего, а также о том, что человек одинаково принадлежит трем мирам: небесному, земному и подземному. Отсюда и происходит слово «три». После погребальных игр была страва. Это поминки, которые не следует путать с тризной. В современном украинском языке словом «страва» обозначают любую пишу, еду. Религия позволяла держать нравственность на высоком уровне. Этому помогали боги и божества. Собственно ни в одной истинной религии нет ни одного персонажа, который бы не «работал» на укрепление, очищение, повышение жизнеспособности человеческого общества. На эту же общую, генеральную идею, задачу работают и отрицательные персонажи. Человека удержать в нравственных рамках невозможно. Необходимым и весьма эффективным всегда оказывался и страх. Это подтверждает не только история религий, но и история общества. Без органов принуждения, основой которых является страх, не удавалось создать стабильного общества. Поэтому надо понимать, что боги нужны все, и добрые и злые. Иначе человека в рамках не удержать. Можно, конечно, функции всех богов (больших и малых, злых и добрых) сосредоточить в одних руках, в лице одного бога. Но, по сути, это ничего не меняет, только такая схема доходит до обывателя хуже. Образность всегда более убедительна, более эффективна. Поэтому не надо слишком рьяно бороться с многобожием, если среди этих богов имеется самый главный, самый важный, самый изначальный. Все это в язычестве славян было. А главное в этой религии было все то, что удерживало человека от всего плохого как в отношении других людей, так и в его отношении его к окружающему миру. Человек знал, что каждое его доброе начинание получит поддержку со стороны высших сил, богов, богинь, берегинь и т. д. В то же время он нисколько не сомневался в том, что за злые дела он будет неизбежно наказан. Если бы в наше время удалось организовать такую систему стимуляции добрых дел и ответственности за злые дела, то мы очень быстро подняли бы уровень морали в обществе, уровень его жизненности, уровень его духовного здоровья, да и не только духовного. Система гражданских законов никогда не будет столь действенна, как система религиозных представлений, пропущенных в образах через душу каждого. Первая система — это переполненные тюрьмы, которые не исправляют, но окончательно калечат. А вторая система была значительно менее губительной, поскольку значительная часть общества придерживалась предписанной религии. Мы говорим «была» потому, что сейчас христианская система со своей задачей явно не справляется. Такое впечатление, что наша христианская система — русское православие не только не справляется со своей задачей, но и демонстративно не стремится к этому. Она отгородилась от народа не только золочеными одеждами, но и никому не понятным древнецерковным языком. Наш самый главный пастырь мотивировал это тем, что этот язык «богоугоден». Значит, все мы с вами говорим на языке, который Богу не угоден. Выходят книги для юношества и школ, половина текстов которых изложена на этом непонятном языке. Так почему бы не перейти вообще на латынь, иврит или греческий? Эти языки можно было бы выучить. Мы уже писали в книге «Библия, Коран и современный мир», что наши православные пастыри делают все для того, чтобы оттолкнуть от себя думающую часть современного общества. Они все еще мыслят категориями Византии, с завыванием распевают никому не понятные гимны, закрывая глаза на то, что суть учения Христа состоит в главном — в помощи ближнему.