Оставив Крым, Эрвин с Густавом продолжили службу в стрелковом батальоне бывшего помощника военного коменданта Феодосии. Густав как-то похвастался золотыми безделушками, и, начальство, узнав про археологическое богатство из имущества лейтенанта, заставило его и Эрвина всё сдать. Густав вскоре пропал — взяли в плен или был убит. О закопанных сокровищах знал теперь один Эрвин.

Фигурка непонятного зверя, зашитая в подкладку кителя, сохранилась до конца войны. Не нашли ее в лагере и американцы. Через год после войны, Эрвин, читая в газете о Мюнхенской глиптотеки, встретил фамилию бывшего командира лейтенанта Йозефа Брауна. Написал в музей и через день Йозеф, приехал к Эрвину в Штутгарт. Пытал, что стало с оставленными в плаще вещами. Судя по автомашине, костюму, богатому набору продуктов, что привез в подарок, бывший лейтенант не бедствовал, как Эрвин, и процветал при американцах. После долгой торговли, он купил у Эрвина фигурку крылатого кота за пятьсот долларов. Помог Эрвину добиться разрешения открыть автомастерскую.

Шли годы, жизнь налаживалась, Эрвин женился на Амалии. У неё были деньги. При автомастерской, открыли магазинчик, затем небольшое кафе, родили двух сыновей. Дети выросли и обзавелись своими домами. Вдвоем стало скучно в огромном доме, и после крушения Берлинской стены приютили у себя брата с сыном из ГДР. Племянник, услышав историю про скифское золото, загорелся уговорить дядю, немедленно отправиться в Россию. Благо с Горбачевской перестройкой, поездка в Россию не составляла проблему.

— Куда зовешь его?! На вид он еще ничего, держится. Семьдесят шесть ему!

— Будет еще, — поправил жену Эрвин, но о поездке в Россию слышать не хотел, хотя в мозгу уже крутилось, а что, если, и впрямь, поехать, вдруг Ольгу встречу. Зачем? Интересно, как жизнь сложилась.

— Мы с Алиной в Испанию на море отдохнуть собрались.

— В мастерской одного Якоба оставим? Нет, нет, и не думай! Пустая затея! Курортный город. Русские наверняка снесли развалюхи, в которых мы жили, все перекопали и построили новые дома. Что могло сохраниться за пятьдесят с лишним лет? Не уверен, что сумею отыскать дом, если еще стоит. Столько лет прошло! — отговаривал Эрвин племянника.

— А как ты представляешь пройти таможню, если повезет, и что-то найдем?

— Придумаем, дядя. В советской зоне вырос, знаю русских. А вдруг! — не сдавался племянник. — Что ты теряешь? В Испанию с тетей Амалией всегда успеете.

Курт принес несколько Энциклопедий и Эрвин с интересом прочитал, что ученые определили первобытным стоянкам на территории полуострова 7-10 тысяч лет. Скифы, сарматы, гунны, хазары, другие племена кочевников сменяли здесь друг друга. Листая Энциклопедию, Эрвин жалел, что в молодости не интересовался историей, а ведь мог расспросить лейтенанта, он любил учить и наверняка многое бы рассказал. Тогда Эрвина не интересовали предметы тысячелетней давности и разная музейная утварь. Их поиски были службой фатерленду.

После долгих отказов даже обсуждать поездку, Эрвин сдался. Не столько надеясь откопать сокровища, сколько посетить места молодости, где был счастлив. В старости прошлое видится в розовой дымке. Хотя, о каком счастье можно вспоминать, шла война, каждый день рисковал получить партизанскую пулю. Брат Якоб убедил. До Испании, куда обычно Эрвин с женой ездили летом отдыхать, согласился поехать с племянником в Россию. Правда, если быть точным, Крым теперь не Россия, а Украина, но для солдата вермахта существовала одна Россия, а не полдюжины государств, отколовшихся от великой страны.

3

Вечер Елена провела у Риты Травиной. Маргарита позвала посоветоваться брать или не брать "моднячий" костюм, предложенный знакомыми. Вернулись из Италии и оказались на мели. Костюм великолепно сидел на Маргарите, был строгого синего цвета и шел подруге. Елена искренне порадовалась за нее и посоветовала обязательно взять. В отличие от нее, Рита не стеснена в средствах.

Около девяти вечера Елена подходила к своему дому. У подъезда ее окликнули. Она повернулась, и тут ей зажали рот, двое мужчин подхватили на руки и понесли к стоящей рядом машине. Что было дальше, не помнит. Пришла в себя в большой казенной комнате, напомнившей гостиничный номер. В комнате было пятеро мужчин, знала она одного Артура. Первая мысль — как оказалась тут?

— Пришла в себя? — спросил высокий накаченный мужчина с короткой стрижкой.

— Извини, пришлось применить силу, ты не пожелала помочь, — сказал Артур.

— Как я оказалась здесь, почему ничего не помню? Сознание потеряла?

— Потеряла, — заговорил один из мужчин, более симпатичный парень с длинными волосами. И деньги потеряла, или отдала? Кому отдала?

— Знать не знала, что деньги. Обычно предупреждают. Знала бы, ни за что не взяла.

— Как выглядел пацан, которому передала их? — наседали парни, явно бандитского вида.

Большинство из них в свое время прошли жестокую школу в известной бандитской группировке Башмакова — "Башмака". К осени 1997 года республиканские власти полностью разгромили бандитскую мафию и менее организованные формирования в крупных городах Крыма. Кто не попал за решетку, и остался жив, возвратились в родные места, и, оставшись без дела, вскоре вернулись к привычному образу жизни, стали объединяться в преступные группировки, масштабом поменьше. В Феодосии одну из самых крупных организовал Думай. Операцию его людей и сорвала случайно Елена.

— Постарайся подробнее вспомнить. Особые приметы — нос, татуировки, волосы.

Лена как могла, обрисовала парня. Братву интересовали детали, в какой обстановке Артур передавал ей пакет, кто стоял рядом, не говорила ли кому о поручении. Её рассказ кого-то напомнил, и они несколько минут перебирали известных им людей.

— Наш кто-то предупредил! — медленно проговорит невысокий плотный парень с короткой прической, откликавшийся на имя Думая. Он крепко выругался и посмотрел вопросительно на Олега. — Не твоих бывших дружков дело? В асфальт закатаю!

— Подозреваешь меня? Неделю не был в городе.

— Давно говорю, среди нас человек Ахмеда, — сказал Ник.

— Можно мне уйти? Мама беспокоится, звонит, по больницам, в милицию, — сквозь слезы спросила Елена.

Кто-то из парней протянул ей мобильник.

— Позвони мамочке. Скажи, ночуешь у подруги. Утром поедем в Севастополь, проверим все на месте. Если не заливаешь, отпустим.

— Мама с ума сойдет от волнения, — проговорила она, вытерла слезы и позвонила, что остается у Риты.

— Ник, у Косого в компьютере фейсы севастопольской братвы, — заметил Олег, бывший член одной из севастопольских группировок. — Свяжись с ним. У него теперь диски Папы. После убийства Женьки Поданова, он забрал его компьютер.

— Если пацан молодой, вряд ли, — сомневался Думай. — Столько времени прошло.

Думай тоже начинал у "башмаков" и помнил те лихие дни, когда убили обоих его боссов. При убийстве второго даже присутствовал. С пацанами Виктора Викторовича, как уважительно называли Башмака — главаря банды, шестерки, он помогал жене погибшего босса Людмиле в устройстве поминок. Специально выбрали кафе недалеко от дома Башмака в грэсовском поселке. Девятый день гибели босса стал последним и для его верного соратника Женьки Поданова — Папы. Люди собирались в "Калинку", когда в кафе ворвались "греки" с парнями из группировки Алика — Олега Дзюбы и открыли стрельбу. Результат — пять трупов и четверо покалеченных. Думаю пришлось вернуться в родную Феодосию и на время залечь. В городе детства он вскоре завоевал авторитет в местной группировке, нашел себе прибыльный бизнес и в Симферополь не вернулся.

Ник достал сотовый, набрал номер и долго ждал, пока Косой ответит. Рассказал, что они с Думаем хотели бы приехать и посмотреть на его компьютере кое-кого из друзей. Пока Ник говорил по телефону, во дворе сработала сигнализация на машине Думая. Он выглянул в окно и выматерился.

— Слава, сбегай! Ну, подонки, никакого понятия! — И тоже выскочил в коридор. Оставшиеся парни, забыв про Елену, подошли к окну, открыли. Снизу слышалась ругать, выяснение отношений.