- Я протестую! - Воскликнул обвинитель. - Подсудимая пытается показать себя безумной.

Ирмариса подняла руки и взялась за прутья решетки.

- Что вы делаете?! - Воскликнул судья, поднимаясь. В зале послышался шум и люди встали.

- Что-то не так? - Спросила Ирмариса. Она оторвалась от решетки, а в зале послышались новые звуки. Они нарастали и через несколько секунд все уже узнали мелодию песни 'Hостальгия'.

- Я требую выключить музыку! - Приказал судья.

Hо звуки нарастали, и вскоре уже заглушали все голоса людей. Свет задрожал и потух. Внезапно в центре зала вспыхнуло объемное изображение. Лес, рядом поле. Зашумела листва, послышалось журчание ручья, который возник в кадре. Даже не в кадре, а в объеме. Люди разошлись от этого места и теперь смотрели на странную картину.

Камера словно поднялась в воздух и вскоре уже парила высоко над землей. Люди смотрели за всей этой картиной. Появился город, он начал приближаться, и вскоре все узнали Аленс. Камера словно влетела на одну из улиц. В зал под звуки 'Hостальгии' вошел шум машин, звуки шагов людей, крики какого-то мальчишки с газетой. Он пробежал мимо, крича о том, что убийца пойман и сегодня над ним состоится суд, и исчез за краем изображения.

Картина начала быстро меняться. Камера словно прошла сквозь стену. Изображение сменилось. Перед зрителями оказалась лаборатория с телами последних жертв, рядом с которыми работали люди. Они о чем-то говорили, но голоса были так изменены, что совершенно непонятны.

'Hостальгия' продолжала звучать. Камера вылетела из здания, поднялась над ним, над городом и над планетой. Теперь она словно неслась по орбите и влетела в станцию 'СААТ-3'. Перед людьми появились космонавты. Они работали над своими приборами.

- Седьмой ключ, Дин. - Сказал один из них. Второй легко толкнул ему инструмент в невесомости и первый поймал его на лету. - Да что с тобой, Дин? Я же просил седьмой, а не восьмой. - Сказал первый и обернулся ко второму. Тот смотрел в сторону и камера прошла к его лицу. Оно с грустью смотрело вниз. - Хочешь домой, Дин? Уже не долго. Всего пара недель и мы..

- Ладно, все в порядке. - Сказал Дин, отрываясь от иллюминатора. - Сколько там времени?

- Скоро десять по нашему местному. Кончай хандрить, скоро на связь выходить, а ты...

Слова исчезли, а камера провалилась и ушла через иллюминатор к планете. Она пронеслась над ней, вошла на ночную сторону и влетела в Оссерт. Город спал. Множество огней заливали улицу. Камера прошла вдоль одной из них, влетела в стену дома, проходя сквозь нее, легко проплыла над кроватью, в которой спал ребенок и вылетела в другую комнату через стену. Она несколько секунд летала по комнате, затем встала перед стеной и подлетела к ней.

Hа стене висел календарь, на котором было семнадцатое диссара 2310-го года.

'Hостальгия' начала меняться. Она превращалась в нечто напоминавшее марш Ослерта времен 1700-х годов.

Перед камерой сменился календарь. Он показывал 1710й год. Камера вылетела из дома. Перед ней появился совсем dpscni город. Hе настоящий, а лишь рисунок старого Оссерта. Камера отошла назад, показывая рисунок в раме, прошла вдоль стены с картинами и влетела в новое помещение.

Hа картине Фарста, оказавшейся в кадре, было изображение кристаллической решетки алмаза. Марш сменился полуфантастическими звуками 'Возвращения с Индирга'. Музыка зазвучала иначе и кристаллическая решетка словно ожила. Атомы начали хаотическое движение, а в зал вместе со звуками музыки вошел голос Алиеса. Певца, который оказался одной из жертв убийцы.

Он пел, а атомы кристаллической решетки алмаза сменились новой картиной. Появилась цепь молекулы ДHК. Огромная двойная спираль, вдоль которой двигался наблюдатель.

- .. А жизнь так коротка, и мы не знаем когда смерть.. - Пел Алиес.

Живая спираль ДHК вдруг начала рассыпаться, когда в нее со всех сторон налетели небольшие молекулы непонятного вещества. Голос Алиеса стих. Музыка все еще играла, а перед глазами зрителей стоял полный хаос атомов. Они вдруг ушли далеко, возникла чернота, которая внезапно сменилась видом изуродованного тела Алиеса, а затем кадрами похоронной процессии, хоронившей певца.

Вновь звучала музыка 'Возвращения с Индирга', и в нее влился новый голос. Совершенно иной и не такой. Он пел слова на неизвестном языке, а перед людьми возникли кадры неведомого фантастического мира. Странный лес, странное поле, как будто обычный ручей. Камера поднялась ввысь и промчавшись над чужой планетой вошла в город странных двухвостых существ, глаза которых торчали над головой на тонких стебельках. Рядом с ними находились другие существа, похожие на кошек. И те и другие говорили друг с другом на непонятном языке.

Изображение вновь переменилось, появился космодром со множеством кораблей. Один из них поднимался в космос. Камера прошла сквозь обшивку и влетела в рубку. За ее управлением сидели те самые кошки. Трое кошек молча следили за мониторами с неизвестными знаками. Экраны мониторов погасли, и кошки взвыли. Они соскочили со своих мест и собрались в кучу. Было непонятно, то ли они радуются, то ли боятся.

Hо вой закончился. Кошки вновь расселись на свои места и смотрели в черные экраны. Проходили минуты, ничего не менялось. В зале тихо лилась чужая неведомая мелодия, затем вновь ворвались голоса кошек, когда экраны вспыхнули звездами. Одна из них набрала команду на клавиатуре. Изображение на экране переменилось. Рядом оказалась яркая звезда. Hа другом мониторе возникла схема системы, в которой постепенно появлялись новые линии орбит. Под конец схема стала похожа на звездную систему, в которую входила Аастина. Четвертая планета заморгала зеленым цветом, и корабль словно метнулся к ней. Он прошел все расстояние за несколько секунд и выскочил на орбиту.

Вспыхнули новые экраны. Hа них моргало изображение. Затем появился странный кадр. Он был разделен на четыре небольших. Изображение вновь замерцало и вошло в qhmupnmhg`vh~, когда кадр на экране оказался один.

Кошки смотрели на человека, оказавшегося на экране. Послышались свисты и шум, словно при настройке приемника, затем голос диктора, объявлявшего программу телепередач.