- В некоторых отношениях, возможно, даже более совершенной. Могу вас уверить, все ваши органы будут функционировать безупречно.

- Я не об этом. Я...Выглядеть я буду также?

Наступила тишина, выражавшая, как ей показалось, его изумление, а потом она снова услышала его голос.

- Будете ли вы выглядеть так же? Это для вас... важно?

Да... о да, очень важно! Важнее всего!

Наверно, теперь он смотрит на нее как на сумасшедшую. Внезапно она обрадовалась, что у нее нет глаз и она не видит его изумления. И презрения она не сомневалась, что презрение он испытывает к ней тоже.

Он заговорил медленно:

- Я об этом как-то не задумывался, а сейчас начинаю понимать: мы ведь не знаем точно, как вы выглядели до катастрофы. Как же мы можем сделать вас точно такой, какой вы были?

- Не знаю как, но должны! Должны! - почти прокричала она и почувствовала, как заболели от напряжения новые мышцы горла.

- У вас начинается истерика, - сказал он. - Перестаньте об этом думать.

- Не могу - я только об этом и думаю! Я хочу выглядеть точно так же, как выглядела раньше!

Он ничего не сказал, и вдруг она почувствовала усталость. Только что она была такой встревоженной, взволнованной, а сейчас вдруг ею овладели усталость и сонливость. Ей хотелось заснуть, забыть обо всем. "Верно, он дал мне успокаивающее, - подумала она. Сделал инъекцию? Иглы я не почувствовала, но, быть может, они обходятся без игл? Так или иначе, хорошо, сто он это сделал. Потому, что теперь я не буду думать..."

Она спала. А когда проснулась, услышала новый голос. Она его не узнала, но он сказал:

- Привет, Маргарет! Где ты?

- Кто это?.. Фред!

- Маргарет?

- Д-да.

- У тебя другой голос.

- У тебя тоже. Сначала я не могла понять, кто это говорит.

- Странно, как мы не подумали сразу, что голоса у нас теперь изменятся.

- Мы больше привыкли думать о том, как мы выглядим, - сказала она дрожащим голосом.

Он молчал, потому что думал о том же.

- Твой новый голос совсем не плох, - снова заговорила она. - Мне нравится - он стал глубже, звучнее прежнего. Очень подходит к твоему характеру. Врач хорошо поработал.

- Я сейчас думаю, нравится ли мне твой. Не знаю. Пожалуй, я из тех, кто предпочитает привычное.

- Потому то я и не хочу, чтобы он хоть в чем-нибудь меня изменил.

Снова молчание.

- Фред! - снова окликнула она.

- Я здесь.

- Ты говорил с ним об этом?

- Заговорил он сам. Сказал, что ты тревожишься.

- А по-твоему, разве это не важно?

- Пожалуй, важно. Он сказал мне, что технически все будет сделано наилучшим образом - у нас будут правильные черты лица и безупречная кожа.

- Мне не это нужно, мне нужно мое собственное лицо, с неправильными чертами! Голос не так важен, но мое лицо пусть мне вернут!

- Ты многого хочешь. Не достаточно ли он уже для нас сделал?

- Для меня - все равно что ничего, если он не вернет мне моего лица!.. Я веду себя глупо, да?

- М-м-м... Видишь ли...

- Я не хочу быть красивой, потому что знаю - этого не хочешь ты.

- Кто тебе сказал? - изумленно спросил он.

- Ты думаешь, что я, прожив с тобой два года, этого не поняла? Если бы тебе нужна была жена-красавица, ты бы на красавице и женился. Но ты выбрал меня - хотел быть красивее жены. Я знаю, что для тебя это важно - не пытайся отрицать.

- Ты хорошо себя чувствуешь, Маргарет? Ты говоришь как-то возбужденно.

- Нет, очень логично. Будь я уродкой или красавицей, ты бы меня ненавидел. Если бы я была уродкой, люди бы жалели тебя, и ты бы этого не мог вынести, если бы я была красавицей, тебя, возможно рядом со мной перестали замечать. Я же просто некрасивая - как раз настолько, чтобы все удивлялись, как это ты смог жениться на такой заурядной женщине. Я будто специально создана для того, чтобы служить тебе фоном.

Он ответил не сразу:

- Мне и в голову не приходило, что ты обо мне такое думаешь. Очень глупо, Маргарет. Я женился на тебе, потому что тебя любил.

- Может быть. Но почему ты любил меня?

- Не будем в это углубляться, - примирительно сказал он. - Скажу одно, Маргарет: ты говоришь ерунду. Мне все равно, уродка ты или красавица... нет, если сказать правду, то не все равно, но внешность - это не самое главное. На мои чувства к тебе оно почти не влияет. Я люблю тебя за твой характер, за твою личность - остальное для меня второстепенно.

- Фред, не надо меня обманывать. Я хочу быть такой же, как прежде, потому что знаю: именно такой я тебе нужна. Неужели нет никакого способа объяснить доктору, как мы выглядели раньше? У тебя хороший глаз - вернее был. Может, ты ему как-нибудь нас опишешь?..

- Маргарет, будь разумной, ты же прекрасно знаешь, что по словесному описанию нельзя судить ни о чем, - голос его звучал почти умоляюще - И хватит об этом, ладно? Я вовсе не против того, чтобы лицо у тебя было правильное, как с картинки анатомического атласа, и...

- Вот именно, с картинки! - взволнованно перебила она его. - Фред, помнишь стереоснимок, который мы сделали перед самым отлетом с Марса?

- Но корабль разбит, дорогая, от него почти ничего не осталось.

- Раз они смогли подобрать нас живыми, значит, какие-то части остались неповрежденными. Может, снимок уцелел!

- Маргарет, ты требуешь невозможного. Мы не знаем, где сейчас наш корабль. Группа, в которую входит врач, проводит разведывательную экспедицию. Обломки нашего корабля остались далеко позади. Возвращаться ради того, чтобы их найти, никто не станет.

- Но ведь только так... только так можно... Другого способа нет!

- Силы покинули ее. Будь у нее глаза, она бы заплакала, но сейчас плакала только ее душа.

Должно быть, его унесли, потому что никто не откликнулся на ее рыдания. А потом она вдруг почувствовала, что плакать не из-за чего. Более того, на душе у нее стало легко и весело, и неожиданно пронзила мысль: "Врач дал мне какого-то лекарства - он не хочет, чтобы я плакала. Хорошо, не буду. Буду думать только о приятном, буду радоваться..."

Вместо этого она заснула крепким, без сновидений сном.

Проснувшись, она вспомнила о разговоре с Фредом, и ее охватило отчаяние. "Придется рассказать все врачу, - подумала она. - Может, он что-нибудь придумает. Да, я требую слишком многого, но без этого, но без этого все, что он для меня сделал и делает, потеряет всякую ценность. Лучше умереть, чем стать не такой, какой я была!"