Дом оказался маленьким, и это почему-то разочаровало Мартинеса. Он вовсе не ожидал увидеть нечто поражающее воображение, вроде отеля «Риц», но ему казалось, что дом старшего ковбоя Кирка Брауна должен быть в стиле вестерн. Он представлял себе жилище актера в виде ранчо, стоящего на обширном участке земли, обильно поросшем кустиками перекати-поля и кактусами. Помимо всего прочего на участке хорошо бы смотрелись лошадиные стойла. Однако выяснилось, что простой смертный Уолтер Скиннер последние годы своей жизни провел в одноэтажном бунгало с тремя спальнями, расположенном в самом сердце пригорода под названием Уэст-Вэлли. Дом его был совершенно обычным и стоял на небольшом клочке ровной земли, в которую недавно вносили удобрения. Мартинес почувствовал себя обманутым — целая эпоха, вызывавшая у него щемящие ностальгические воспоминания, канула в тартарары под действием едкого запаха навоза.

Достав свой полицейский жетон, Мартинес прошел по выкрашенной красной краской цементной дорожке, прыжком преодолел ведущие на крыльцо две ступеньки и постучал в дверь. Не получив ответа, через несколько секунд постучал снова, и на этот раз услышал, как за дверью кто-то просит его немножко подождать. Через минуту дверь чуть приотворилась, и в образовавшуюся щель Мартинес увидел старушку. Он поднес жетон вплотную к щели, после чего дверь наконец распахнулась.

Росту в старушке было, по всей вероятности, меньше пяти футов, а весу — немногим более восьмидесяти фунтов. Она очень сильно сутулилась и опиралась на палку. Лицо ее, круглое, словно луна в полнолуние, лучилось морщинами, которых, однако, оказалось не так много, как можно было бы ожидать. Мартинес не оставил без внимания слегка подрумяненные щеки женщины и подкрашенные розовой помадой губы. Густые, серебристые от седины волосы хозяйки дома были собраны в аккуратный пучок, а ее ярко-синие глаза смотрели на детектива ясно и осмысленно. Она была одета в черные брюки и красную водолазку и обута в домашние тапочки без задников. Кисти рук и костлявые, скрюченные пальцы старушки покрывали коричневатые пигментные пятна.

Хотя открывшая дверь женщина прожила почти восемьдесят лет, она стояла на пороге в несколько картинной позе. Продолжая одной рукой опираться на набалдашник палки, она протянула другую Мартинесу.

— Аделаида Скиннер, — представилась старушка. — Рада познакомиться с вами, детектив.

Мартинес осторожно сжал в пальцах ее кисть, напоминавшую птичью лапку.

— Взаимно. Благодарю, что вы согласились со мной встретиться.

— Я боялась, что, если я вам откажу, вы меня арестуете. — По губам пожилой женщины пробежала мимолетная улыбка. — Входите скорее, а то простудитесь.

Мартинес шагнул через порог, и хозяйка затворила за ним дверь.

— Если вы пришли, чтобы выразить мне свои соболезнования, то это уже сделал некто по фамилии Стрэпп.

— Это был мой начальник капитан Стрэпп.

— Приятный мужчина. Сразу видно, умен. И отменно вежлив.

Мартинес прошел в глубь дома.

— Вообще-то я хотел с вами побеседовать, миссис Скиннер.

— Со мной?

— Да, если вы не возражаете.

— Нет, я не возражаю.

Остановившись на секунду, старушка задумалась.

— Отлично, — сказала она. — Мы с вами поговорим. Но сначала позвольте мне показать вам дом. Это не займет много времени, поскольку он невелик. Это была идея мужа купить его, а не моя. А вообще-то, если бы мы выбирали дом, соответствующий положению Уолтера, мы бы жили в огромном, шикарном особняке, похожем на ковбойское ранчо.

Мартинес мысленно улыбнулся — слова хозяйки немножко подняли ему настроение.

— Дело не в том, что Уолтеру нравились ранчо, — продолжала тем временем миссис Скиннер, семеня рядом с детективом и жестом показывая, что ему следует повернуть налево. — Но когда человек играет Кирка Брауна, он должен соответствовать этому образу.

Остановившись, хозяйка посмотрела на Мартинеса.

— Вы, наверное, слишком молоды и не помните...

— О нет, мэм. В детские годы я с большим удовольствием смотрел сериал «Высокая гора».

Старушка довольно улыбнулась.

— Так или иначе, вот... это была комната Уолтера. Думаю, она несет на себе отпечаток его личности.

Мартинес огляделся, чувствуя, как от волнения колотится сердце, словно у мальчишки. Да, эта комната соответствовала сохранившемуся в его памяти образу героя вестернов — диваны, стулья, вся мебель были обиты замшей и украшены бычьими рогами. Столы стилизованы таким образом, как если бы их сколотили из сухого плавника. На полу, покрытом стругаными сосновыми досками, лежал ручной работы индейский ковер. В углу — огромный камин, сложенный из необработанного камня. Стены увешаны фотографиями, на которых Скиннер, в ковбойском наряде, был заснят вместе с настоящими ковбоями, прославившимися своими победами на многочисленных родео — Хопалонгом Кэссиди, Роем Роджерсом, Одиноким Рейнджером, Диким Биллом Кикоком и другими. Здесь же висели снимки, где Скиннер был запечатлен уже с актерами, игравшими ковбоев, а также фотографии кадров из таких фильмов, как «Поезд», «Долина смерти», «Паладин». Кирк Браун и Бэт Мастерсон, Шугарфут и мистер Фэйвор. Кадры из фильма «Пороховой дым». Мэтт Диллон и Честер с соблазнительнейшей красавицей мисс Китти. В детстве Мартинес с ума сходил по ее бюсту, грезил о нем по ночам много лет подряд. Потом вестерны остались в прошлом, а вместе с ними постарела и Аманда Блейк...

Впрочем, на стенах висели не только снятые на фотопленку кадры из фильмов, но и рыбьи чучела — добыча рыболова-cпортсмена: огромная самка лосося, несколько барракуд с приоткрытыми челюстями, усеянными страшными зубами, а также марлины и меч-рыбы, которых природа наградила не менее внушительным оружием. Книжные полки были превращены в своеобразные витрины для фотографий, правда, уже иного рода — Скиннер на рыбалке, Скиннер со своими трофеями и т. п., — и для сияющих золотых кубков.

Сняв с полки один из них, хозяйка взвесила его на руке.

— Да, Уолт Скиннер был подобен Измаилу в его лучшие годы, — сказала она. — Когда Уолт стал слишком стар, чтобы ловить барракуд, он принялся ловить в свои сети молодых блондинок. — Старушка приподняла седую бровь. — Которые, кстати говоря, немногим лучше барракуд. Я уверена, что, будь его воля, Уолт с удовольствием развесил бы по стенам и снимки подцепленных на крючок шлюшек. Для него это тоже была спортивная рыбалка, только несколько иного рода. Должна отметить, однако, что шлюшки обходились ему дешевле, чем барракуды и марлины.

— Дешевле? — переспросил Мартинес.

— Я вижу, вы никогда не арендовали рыболовный катер.

— Нет, мэм.

— Вы платите за аренду, платите капитану, платите за дорогу до места рыбалки, закупаете продукты, тратите деньги то на одно, то на другое... По сравнению с этими расходами то, что Уолт спускал на своих потаскушек, — просто семечки. — Хозяйка глубоко вздохнула. — Ну что, детектив, достаточно? Мне кажется, вполне.

— Как скажете, мэм.

— Если хотите, я могу показать вам спальни. Но до них далеко идти, да и смотреть там особенно нечего.

— Не стоит беспокоиться.

— Там только спальни — моя и Уолтера и еще одна свободная комната на случай, если в городе оказывается наша дочь с зятем или кто-нибудь из внуков. Их у меня трое. — Лицо старушки оживилось. — А теперь у меня есть и правнучка. Первая правнучка. Ее зовут Эшли.

— Это замечательно.

— О, она такая милая. — Лицо Аделаиды Скиннер внезапно погрустнело, по ее щеке скатилась слезинка. — Уолтер обожал малышку. Он был очень любящим дедом и хорошим отцом. Да и мужем неплохим. Мне кажется... — Она взглянула на потолок. — Мне кажется, ему просто очень не хотелось становиться стариком. Пойдемте, я покажу вам мою комнату.

И хозяйка повела Мартинеса в обратную сторону. Комната Аделаиды Скиннер, судя по всему, когда-то служила обитателям дома в качестве столовой. Стены, обитые тканью, украшали старомодные, написанные маслом пейзажи в серебряных рамках. Плюшевые диваны, кружевные покрывала, атласные подушечки. Стулья с чересчур толстыми и мягкими сиденьями. Маленькие чайные столики, покрытые салфеточками. Обтянутые плиссированной тканью абажуры с бахромой по краям, разнообразные безделушки и горшочки с сушеными лепестками растений, испускающими пряный аромат, в котором преобладал запах корицы. Мартинесу почему-то пришло в голову, что эти горшочки поставлены здесь специально, чтобы заглушить доносящуюся с улицы вонь удобрений.