Катерина Прокофьевна заплакала и сказала:

- Что же мне делать-то? Научите меня, Ольга Петровна, как от него отделаться? Ведь он мне прислал деньги.

- Погодите, я посоветуюсь с мужем. Бог милостив! Мы вас не допустим горе мыкать и бояться беглого солдатишки.

Недели через две, по случаю хозяйкиных именин, у хозяина Катерины Прокофьевны была пирушка. На эту пирушку собралось много гостей, в числе которых находилась и Катерина Прокофьевна, которая, как своя домашняя, разливала чай и подавала его, попросту, без церемоний, гостям вместо кухарки, потому что та в это время была занята приготовлением закуски. На этой пирушке присутствовал неизвестный Катерине Прокофьевне человек, одетый по-немецки. Он сидел с самим хозяином в спальной комнате и о чем-то тихо с ним разговаривал. Увидав Катерину Прокофьевну, входившую с подносом, этот неизвестный подозвал ее к себе и сказал:

- Катерина Прокофьевна, будьте так добры, дайте мне адрес в Москве вашего знакомого Василия Никитина. Будьте уверены, я вас от всех неприятностей отстраню и сохраню в тайне все, переданное мне вашим хозяином, моим добрым приятелем.

- Не опасайтесь ничего, Катерина Прокофьевна, - сказал в свою очередь хозяин. - Этот барин - мой старинный приятель, можно сказать, друг, а потому отдайте ему адрес, да и письма вашего Василия. На кой черт они вам нужны? Вам ведь с ним уже не детей крестить, и вы его уже больше нигде не встретите. Да и крестного его отца письмо отдайте, в котором он извещал вас о побеге. Что вам с таким народом мучиться-то? Бог милостив, будете жить во сто раз спокойнее. А их приберут к рукам. Не правда ли, ваше благородие? спросил хозяин гостя.

- Правда, истинная правда. Преступников не должно укрывать: пред Богом - грех, да и перед людьми стыдно, - сказал неизвестный.

Катерина Прокофьевна, не ожидавшая такого разговора, сильно сконфузилась и едва могла сказать:

- Я боюсь, чтобы не вышло для меня чего худого.

- Ну, полноте же сомневаться, - ответил хозяин. - Когда я и жена моя принимаем в вас участие, так какое же тут может быть для вас худое дело?

Катерина Прокофьевна отправилась в свою комнату, вынесла оттуда три письма и, подавая их неизвестному барину, сказала:

- Будьте милостивы, защитите сироту!

Рассказ 28

(Окончание предыдущего рассказа)

Неизвестный барин был не кто другой, как полицейский чиновник. Взяв письма, он на другой день отправился к своему начальнику, от которого, получив надлежащее предписание, отправился в Москву.

В Москве он остановился под именем приказчика, торгующего полотнами, на том самом подворье, которое было указано в письме. Он начал следить и всматриваться в каждого приходившего на подворье, потому что о приметах Василия Никитина он знал со всеми мельчайшими подробностями. Катерина Прокофьевна даже сказала, что у него левое ухо сверху рассечено надвое - на кулачном бою, когда еще он жил на фабрике.

Приласкав коридорного служителя, он, обсуждая с ним торговые заведения, спросил:

- Что, Иванушка, не останавливалась ли у вас на подворье молодая женщина, Катерина Прокофьевна, недели три тому назад? Она сюда хотела приехать для покупки ситца у здешних фабрикантов.

- Эту женщину уже не одни вы изволите спрашивать, - отвечал коридорный. - О ней раза четыре у меня спрашивал пивщик с Немецкого рынка.

- А как зовут этого пивщика?

- Я, право, не знаю.

- А где он торгует?

- И этого не знаю. Слышал, что на Немецком рынке, а где именно, не спрашивал.

- Как бы это узнать? Мне с этим человеком нужно увидеться, потому что он родственник Катерины Прокофьевны, двоюродный брат, да и человек-то он отличный.

- Да это видно и по обличию, что он человек-то хороший и, должно быть, непьющий. Лицо у него такое бледное. Если вам угодно, я спрошу о нем у нашего дворника: он по пьяной части ходок и всех пивщиков в нашей стороне знает наперечет.

- Пожалуйста, спроси.

Через полчаса коридорный вернулся и объяснил, что пивщика зовут Федором Игнатьевым, а торгует он близ часовни, возле трактира.

- Спасибо тебе, дружок. За это вот тебе на чай двугривенничек.

Вечером полицейский чиновник отправился отыскивать портерную лавку. Близ трактира их было две. Он посмотрел с улицы в окно и в одной из них увидал буфетчика небольшого роста, весьма толстого, а в другой пиво отпускал седой старик. "Что за дьявольщина такая! - подумал чиновник. Верно, какая-нибудь ошибка. Надобно поис кать хорошенько - нет ли еще третьей лавки". Побродив по рынку, он нашел и третью, но та была не рядом с трактиром, а подле мучных лавок. В окно он увидал за буфетом женщину с грудным ребенком и молодого парня, лет восемнадцати.

"Нет, и это не то. Что же делать?" Войти в каждую из них, одному пить пиво и завести со служителями разговор - неловко. Взять с подворья дворника и с ним отправиться - навлечешь подозрение. Нужно познакомиться с кем-нибудь из здешних жителей". С этой мыслью он вошел в один из трактиров и приказал подать себе чая.

Тут он увидал мастеровых, пивших водку, по-видимому портных. Он не ошибся, потому что они, разговаривая между собой о работе, бранили своего хозяина за то, что тот не выдал заработанных денег.

Полицейский подошел и спросил, не возьмется ли их хозяин сшить для него, из его материи, жилет.

- Да наш хозяин за что хочешь возьмется, - только сшить-то не сумеет! - сказал один.

- Почему же это?

- Потому что не умеет кроить.

- Так не возьметесь ли вы это сделать?

- А вы где живете? - спросили портные.

- Недалеко отсюда. Я приезжий на время, и мне хочется, чтобы жилетку сделали поскорее.

- Да мы вам ее сошьем в один день. Мы живем напротив часовни, вы только придите сюда в трактир и пошлите - нас знают. И будьте спокойны, мы сделаем жилетку хорошо. Уж хозяину нашему так не сделать.

- Очень рад! Ну а как же мне спросить-то о вас?

- Скажите, чтобы послали за Утюговым.

Потолковали еще, и он спросил, где бы ему выпить хорошенького пивца.

- Да в любой портерной: здесь пиво-то везде хорошее.

- Не хотите ли, друзья мои, со мною, - сказал он им, - пображничать? Пойдемте, я вас угощу для будущего нашего знакомства.

- Покорно благодарим! - ответили портные и тотчас, расплатившись за выпитую ими водку, отправились с незнакомцем.

В портерной за пивом они так хорошо подружились с чиновником, что каждый из них рассказал ему о всех своих задушевных тайнах.

- Пиво здесь хорошее, - улыбнулся чиновник. - А кто здесь хозяин, вы не знаете?

- Д., - отвечали портные, - а там вон портерная - ту держит Мо-в приказчик; а еще, вон там, подальше, подле лавок, есть портерная, ту содержит хлыст Игнатьич.

- Пойдемте-ка к Игнатьичу, попьемте пивца еще, - предложил портным чиновник. - Мне там поближе будет к дому.

- С нашим почтением, - обрадовались портные, - извольте. Мы вас проводим, куда вам угодно, нынче мы не работаем - понедельник.

В портерной Игнатьича как раз находились женщина с ребенком и молодой буфетчик, которого он видел в окно.

- Здесь, видно, хозяин-то сам не живет? - спросил чиновник.

- Нет, - отвечал ему один портной, - он живет где-то у Калужских ворот, а здесь бывает раз в неделю.

- Кто же эта женщина за буфетом?

- Эта жена здешнего приказчика, а молодой парень ее брат. Приказчик-то, должно быть, запил.

- Почему же Игнатьича называют хлыстом?- засмеявшись, спросил чиновник.

- А об этом спросите у здешних ребят, они вам расскажут.

- Почему же они-то знают?

- Как же им не знать-то? Они к нему ходят в дом - и рассказывали, что в доме-то, где он живет, есть моленная, в которой хлысты, вишь, собираются по ночам под годовые праздники. Да и хозяин дома, говорят, тоже хлыст, торгует где-то у Серпуховских ворот мукой. Человек богатый.

- А здешний-то хозяин тоже богат? - спросил чиновник.

- Если бы не был богат, так двух портерных не имел бы.