— Просто полюбопытствовала, — ответила я.

— Так вот, больше не любопытствуй, — сказал Роб и потянулся за газетой «Айриш таймс». — Думаешь, мои сосуды выдержат двухнедельное пребывание здесь? — спросил он, глядя на стоявшую перед ним пустую тарелку. Несколько минут назад в ней был так называемый ирландский завтрак, способный вызвать сердечный приступ: два яйца, несколько ломтиков бекона, две сосиски, две кровяные колбаски разных сортов и гренок с ирландским маслом. Я поняла, что Роб меняет тему разговора.

Оставить это так я не могла. Звук, который слышала, раздражение, которое ощущала, не давали мне покоя. Если этот ужасный вскрик издал Джон Херлихи, значит, он не поскользнулся в грязи. Когда я его услышала, дождь только что начался. И почему, собственно, стало так тихо? Да, ветер прекратился перед самым дождем, наступило затишье перед бурей. Но что сказать о птицах, которые только что щебетали? Почему они тоже внезапно умолкли? Из-за приближающейся бури или чего-то другого, например борьбы на утесе?

До вчерашнего происшествия с лодкой я была бы готова принять официальное объяснение. Но после того, как видела лицо Конала О'Коннора, я не могла поверить, что случившееся с нами было случайностью. Это само по себе заставило меня относиться с подозрением к другим так называемым несчастным случаям. Но и этого я не могла сказать Робу. Когда мы вернулись, Дженнифер рассказала об этой истории отцу с чрезмерным драматизмом, и на лице Роба появилось беспокойное выражение, но по молодости лет она преувеличивала все, и мы с Алексом его успокоили. Мне хотелось рассказать ему о своем страхе, когда выпустила Дженнифер, об ужасных секундах перед тем, как она появилась на поверхности, но я понимала, что тем самым принесу облегчение себе, а не ему. Я решила, что быть родителем страшно и без разговоров о тех ужасах, какие могли бы случиться.

Когда с завтраком было покончено, Роб с Дженнифер объявили, что отправляются смотреть достопримечательности в Килларни, и пригласили нас с собой. Алекс ответил, что познакомился с человеком, который пригласил его на рыбалку. Я сказала, что просто похожу по городу.

— Обещай не приближаться ко «Второму шансу», — строго сказал Роб.

— Обещаю, — ответила я. Дать это обещание было легко, потому что на уме у меня было совсем другое. Что, кстати, ему бы тоже не понравилось.

Когда все разошлись, я снова спустилась к пристани. Почти целый час обходила доки, но в конце концов нашла то, что искала. Возле объявления, рекламирующего нечто, именуемое «Сент-Брендон чартерс», предлагающее выходы в море на рыбалку, обзорные туры по бухте Дингл, путешествие на Бласкетты, острова неподалеку от побережья Дингла, уроки ловли рыбы на муху и хождения под парусами. Владелец или владелица «Сент-Брендон чартерс», очевидно, обладали разносторонними интересами. В профессиональных кругах это вроде бы именуется «многопрофильный» — еще один уродливый термин вроде «снижения численности персонала», эвфемизма, означающего, что меньше работников делают гораздо больше работы.

— Хорошая лодка, — сказала я.

Мужчина лишь на секунду оторвался от работы.

— Да, — ответил он. — Спасибо.

— Не знаете, чья она?

Мужчина пропустил это мимо ушей и продолжал старательно очищать планшир дюйм за дюймом.

— Знает кто-нибудь, чья это лодка? — обратилась я к трем старикам, сидевшим на скамье.

— Она принадлежит Падди Гилхули, — ответил один из них. Это было не то имя, какое я ожидала услышать, но все же оно вызвало у меня интерес.

— Не знаете, где его можно найти?

— Он недалеко, — сказал старик. Второй приставил ладонь к уху, чтобы лучше слышать, и засмеялся.

— Вы смотрите на него, — крикнул он и указал на работавшего.

Надо было бы догадаться по его старательности, что это владелец, хотя было непохоже, что такая лодка ему по карману. Я тщетно поискала в его лице сходства с Эмином Бирном, решив, что эта семейка презирает его из-за того, что он незаконный сын Эмина. Если какое-то сходство и было, обнаружить его я не смогла.

— Это правда? — спросила я. — Вы Падриг Гилхули?

Мужчина промолчал. Я сочла это утверждением.

— Я искала вас.

Он промолчал снова.

— Жаль, что на носу появилась зеленая царапина, — продолжала я. — Необычный оттенок. Нужно быть поосторожней.

— Мы встречались? — внезапно спросил мужчина довольно воинственно, бросил тряпку в ведро и распрямился. Он был высоким, гибким, пожалуй, несколько худым, с темными волосами и очень темными, пронизывающими глазами, на нем были комбинезон, белая рубашка с засученными рукавами и толстые рабочие сапоги. На миг я едва не лишилась присутствия духа.

— Да, — ответила я, сделав глубокий вдох. — Точнее, встретились наши лодки, вот эта и та, на которой я и двое моих друзей плавали под парусом, «Мар Маллой».

— Значит, вы пришли извиниться за то, что ударили мою лодку? — сердито спросил он. — И, вне всякого сомнения, предложить плату за ремонт?

В голосе его слышалась саркастическая нотка. Разговор принимал не тот оборот, что мне хотелось.

— Очевидно, таким образом вы делаете вид, что не заметили, как ударили и опрокинули нас, — сказала я. Меня охватило такое раздражение, что я уже не боялась его. — И не только опрокинули, но и бросили тонуть.

Гилхули уставился на меня.

— О чем это вы? — спросил он наконец. — Я никого не ударял. А если б ударил, то уж точно не бросил бы тонуть.

— Тогда откуда эта зеленая царапина на вашей лодке?

— Это треклятые сволочи из «Второго шанса» подговорили вас? — спросил он. — Если да, то…

Он вскинул кулак, и я быстро попятилась.

— Нет, — ответила я с безопасного расстояния, — треклятые сволочи, по вашему изысканному выражению, этого не делали. Не подговаривали меня ни на что, и, честно говоря, думаю, им не терпится, чтобы я уехала. Может быть, начнем сначала?

Он пристально смотрел на меня несколько секунд, потом медленно опустил руку.

— Здравствуйте, — сказал он наконец. — Я Падди Гилхули, владелец этой лодки, носящей имя «Проигранные дела». А вы?

— Лара Макклинток. Здравствуйте.

— Американка, да?

— Я из Торонто.

— Канадка. Случайно, не приятельница Алекса как-там-его, который получил Коттедж Розы?

Я кивнула.

— Его зовут Алекс Стюарт. Он мой друг.

— Так, — произнес Гилхули. — Я слышал, что с ним была женщина. Мне сказал мой адвокат. Он был там, но вы это знаете, потому что тоже там были. Ну, что хотите сказать о моей лодке? Красивая, не так ли?

— Красивая, — ответила я, — но только не в том случае, если впервые видишь ее мчащейся прямо на тебя, а потом скрывающейся, когда ты наглоталась морской воды из ее кильватерной струи.

— И когда же произошло это предполагаемое событие?

Его тон снова стал агрессивным.

— Вчера во второй половине дня. Спросите своих приятелей, — я указала на сидевших стариков. — Они подтвердят, что «Мар Маллой» притащили вчера в конце дня на буксире, а ее экипаж был насквозь мокрым.

— Малахи, это так?

Один из стариков на скамье кивнул.

— Так, Падди.

Гилхули нахмурился.

— Значит, вот когда моя лодка получила царапину?

Малахи глубоко задумался.

— Трудно сказать, Падди, — ответил он наконец. — Трудно сказать. Близился закат. Мы сидели в пивной, решили немного промочить горло. В бухту входило много лодок, а эту, — он указал на меня, — тащили на буксире. Суеты было много. — Второй старик приложил ладонь к уху и посмотрел на Малахи. — Не помнишь, была лодка Падди здесь, когда прибуксировали эту? — прокричал ему Малахи.

— Не помню, — ответил второй, подумав несколько секунд.

— А этого спрашивать бесполезно, — сказал Малахи, указав на третьего, который, отвернувшись от нас, смотрел в море. — Он почти все время где-то витает.

— Малахи, раз ты подтверждаешь ее историю, — сказал Гилхули, — то, может, подтвердишь и мою.

— Какую? — спросила я.