Тяжелый стол в виде скамьи, наследие прошлых времен, был по-прежнему в ходу, но вскоре после начала правления Елизаветы крышку стола стали крепить к козлам или к выточенным ножкам. Часто из старого стола делали новый, плотно приколачивая съемную крышку к ножкам. Такие столы сильно различались по размеру и количеству ножек, но делали их в основном из дуба, ясеня и вяза.

Высоко ценились и были очень редки столы из орехового дерева. Интересно отметить, что хвойное дерево, к которому мы теперь относимся с презрением, тогда считали очень необычным и дорогим. В сказочном дворце Генриха VIII в Нонсаче была целая комната, обшитая панелями из хвойного дерева, которую он «чрезвычайно ценил».

Еще одно изобретение того времени — раздвижной стол — представляло собой усовершенствованный вариант стола на ножках. Две доски, помещавшиеся на сдвинутых опорах под центральной доской, выдвигались в стороны, так что центр опускался вниз под собственным весом, и они образовывали сплошную плоскую поверхность.

В Хардвик-холле хранится невероятный раздвижной стол, крышку которого поддерживают четыре «морских пса». По крайней мере, их морды похожи скорее на собачьи, а висящие уши напоминают спаниелей, но тела совершенно сбивают с толку. У этих странных созданий были крылья, женская грудь, лапы, заканчивающиеся листьями (или морскими водорослями), и рыбьи хвосты. На шее каждого из этих фантастических существ висела гирлянда из фруктов и цветов, а опору, на которой они сидели, в свою очередь, поддерживали четыре черепахи. Этот немыслимый стол, который мог привидеться только в страшном сне, не лишен был при этом своеобразной красоты. Хардвик-холл также может похвастаться одним из самых красивых рамочных столов в мире — результат искусной работы поместных плотников. Крышку стола украшает мозаика из различных музыкальных инструментов и нот, выполненных из разных пород дерева. Она состоит из трех частей, и чтобы скрыть места соединения, мастер вставил дерево так, что создается впечатление, будто эти три части стянуты полосками кожи.

Такие тяжелые столы нуждались в прочных ножках, но с течением времени плоские опоры заменили ножки в форме луковиц, в виде «чашки с крышкой». Их украшали резьбой и инкрустацией и часто увенчивали крайне сомнительной ионической капителью. Основания ножек, соединенных распорками, пострадали от отделки меньше, а возможно, они были не так заметны, поэтому им удалось сохранить свою квадратную форму.

Все чаще встречались небольшие столики, включая стол с раздвижными ножками и откидной крышкой. Они были результатом эволюции складных стульев, которые часто использовали в качестве столов. В королевской спальне в Виндзоре стоял стол из розового мрамора с белыми прожилками, а Яков Ратгеб, секретарь герцога Вюртембергского, отметил, что в Теобальдсе было несколько столов из мрамора различных оттенков, включая один базальтовый «длиной в 14 пядей, шириной в 7 падей и толщиной в 1 пядь». Этот стол из черного базальта или яшмы стоял в садовой беседке.

В ходу были также овальные и круглые столы — как тот, за которым сидел Фальстаф в дельфиновой комнате в трактире госпожи Куикли. Встречались столы с откидывающейся крышкой и очень редкие восьмиугольные столы, а также столы с крышкой в виде шахматной доски, покоящейся на постаменте. К счастью, тучные, похожие на тыкву ножки этих небольших столов ближе к концу столетия стали уменьшаться в обхвате и вытягиваться. В конечном счете этот процесс привел к появлению намного более грациозных и красивых ножек в форме колонн.

В числе других нововведений — или почти нововведений — были большой сервант и шкаф для посуды или невысокий буфет. Последний, вероятно, использовали для хранения посуды и для сервировки, поскольку он был открытым и состоял из трех ярусов или полок. Серванты закрывались и были шире и больше, чем буфеты. Они зачастую состояли из двух или трех уровней, верхняя часть, как правило, несколько отодвигалась назад, так что резной карниз необходимо было поддерживать колоннами, по виду обычно напоминавшими луковицы. Нижнюю часть закрывали навесные дверцы, которые, как и верхнюю часть, обшивали панелями и украшали резьбой.

Конечно же в то время были и массивные серванты, покрытые резьбой, и похожие на сундуки на ножках комоды с дверцей спереди. Если такие комоды использовали для хранения продуктов, то в их дверцах просверливали отверстия для воздуха.

И естественно, тогда уже появились гардеробы. Первоначально они занимали целую комнату, в которой стояли сундуки с одеждой и драгоценностями. Гардероб королевы, например, был чем-то вроде сокровищницы, и за ним следили специальные служащие. Но именно тогда появился гардероб как предмет мебели. По правде сказать, это было непростительным «преступлением» елизаветинской эпохи. Именно оттуда берет начало ужасный массивный платяной шкаф, в течение нескольких веков уродовавший спальню каждого англичанина.

Особого внимания заслуживают кровати. На протяжении полувека правления Елизаветы кровать быстро эволюционировала. Обычная незанавешенная деревянная кровать, напоминавшая обрубок, была по-прежнему в ходу в сельских домах, коттеджах и больницах. Это была кровать без столбов и балдахина, со сколоченным из досок изголовьем, предоставлявшим достаточно пространства, которое можно было украсить резьбой. Но пастор Харрисон сообщает, что даже в фермерских домиках вместо соломенных тюфяков стали использовать перины, и уже никто больше не клал вместо подушки деревянный чурбан. Были также кровати, связанные из сена, но ни одна из них не сохранилась. Так как такая кровать сопровождала хозяина в его путешествиях, то она не должна была быть слишком тяжелой и, возможно, состояла из нескольких частей, а в «Ромео и Джульетте» упоминается полевая кровать (имеется в виду походная). Кроме этого, были еще лежанки для слуг — совсем низенькие кровати на колесиках, которые днем задвигали под более высокую кровать.

Знатные дома того времени могли похвастаться кроватями невероятных размеров и тяжести, которые выглядели весьма внушительно. Зачастую изголовье такого ложа искусно и обильно покрывали резьбой, так что оно напоминало хоры в соборе, и часто его дополняли арки или специальные ниши для свечей. Ножки кровати с тяжелыми утолщениями в виде луковицы поддерживали массивные опоры или постаменты, иногда их крепили прямо к кровати, иногда отделяли от нее, но при этом всегда соединяли с балдахином, который теперь уже перестали свешивать с потолка. Каждая деревянная деталь от навеса до опоры была покрыта резьбой.

Тогда еще не появились кровати с пружинными матрасами, и шерстяные матрасы клали прямо на доски или на переплетенные полоски кожи. Сверху помещалась перина, которую, как правило, привозили с континента. После этого наступал черед огромных простыней, которые было так трудно стирать в плохую погоду, что они зачастую оставались нестиранными несколько месяцев, и, наконец, сверху клали шерстяные или фланелевые одеяла, пуховые подушки и покрывало. Покрывала поражали своим разнообразием: от совершенно простых до богато украшенных — все зависело от состоятельности владельца.

Но все эти предметы постельного убранства стоили очень дорого, и позволить их себе могли далеко не все. Женщины довольно часто одалживали друг другу родильные простыни, извиняясь за их неопрятный вид. Эндрю Бурд, тот самый «похотливый и испорченный священник», как его незаслуженно называл Харрисон, умер приблизительно за девять лет до того, как Елизавета стала королевой. Отдавая Богу душу, он завещал свою перину, подушку для сидения, пару простыней и покрывало своему другу Эдварду Хадсону.

Балдахины и покровы, которыми занавешивали огромные кровати, становились все богаче, роскошнее и разнообразнее и стоили порой сотни, а то и тысячи фунтов стерлингов. Эти кровати, стоявшие в новых просторных особняках, были массивными, некрасивыми на вид и очень неудобными, но при этом, в отличие от спален, были отгорожены от посторонних глаз и сохраняли тепло. Пауль Хенцнер, посетивший в сентябре 1558 года Виндзорский замок, был изумлен разнообразием королевских кроватей. Площадь кроватей Генриха VII и его королевы, Эдварда VI, Генриха VIII и Анны Болейн была 11 квадратных футов. Их закрывала драпировка, переливающаяся золотом и серебром. Кровать королевы Елизаветы была не такой огромной, но зато ее украшали «любопытные вышитые покрывала».